- Гостюшки мои! Развлечение вам! - зычно крикнула та.
Странные дети разбежались, хихикая, и сгрудились за спиной рыженькой предводительницы. И из-под темной воды начали выходить "гостюшки".
Их лица были одинаково темны, пропитанные торфянистой водой, а волосы - пламенеюще рыжими, еще ярче, чем у рыженькой. Кожа походила на пергамент. Конечности, казалось, были лишены костей - настолько они выглядели гибкими, но из-за этого плохо держали "гостюшек". Одежда, черная и заскорузлая, висела на них тряпьем, но поверх этого тряпья у многих тускло отсвечивали драгоценности - грязные, нечищеные, помутневшие, но все же это было настоящее золото и самоцветы. Внезапно до Марины дошло, что она видит трупы.
К горлу подступила тошнота. "В глаза, главное - не смотреть им в глаза", - решила она.
- Экая ты дура, милая, - пожурила ее рыженькая, и Марине вдруг подумалось, что она вовсе не девочка. В голосе у нее звучало что-то очень старческое. - Как же ты живого-то найдешь, коли в глаза не глядеть?
Глаза у "гостюшек" были... отвратительные. Белесые, мутные, безжизненные. К счастью, у многих они просто вытекли, разъеденные болотной жижей, и из глазниц сползала жидкая грязь. Наконец, одна пара глаз показалась Марине вполне человеческой.
- Вот он, - неуверенно сказала она.
- Ой ли? - фыркнула Болотница. - А и правда! Ну, баба, ты и глазастая, спасу нет! А я уж надеялась... Мужики - те все отворачивались да к гостям моим присоединялись, а ты, значит, и сама устояла, и живого нашла. Поди прочь! - завизжала она вдруг, набрасываясь на живого с кулаками. - Вон, уйди с глаз моих, окаянный!
- Колечко, - напомнила Марина, кусая губы, чтобы ее не стошнило прямо в болото.
- А, колечко тебе... А ежели я не отдам?
- А я тебя матом покрою! И перекрещу! - взбесилась Марина. - Я на такую хрень не подписывалась - мертвякам в глаза заглядывать!
Рыженькая залилась хохотом. Болотница на миг оскалилась, но вдруг тоже усмехнулась.
- Говорю же - храбрая. Давай так: ты мне - солнышко, я тебе - колечко, и по рукам. Ну?
- Солнышко? - озадаченно переспросила Марина, и вдруг все глаза обернулись к ее лицу.
Нет. Не к лицу. К ушам.
Отец на день рожденья подарил ей серебряные серьги в виде солнышек.
- По рукам, - сказала Марина, вытаскивая серьги из ушей.
Кольцо, которое легло ей в ладонь, было невероятно тяжелым. Марина его чуть не уронила, но сжала в пальцах, мысленно ругаясь на чем свет стоит.
- А это от меня подарочек, - вдруг сказала рыженькая, и Марина увидела.
***
Генеральская дача.
Музыка. Модная музыка, редкая, заграничная - в универмаге таких пластинок не купишь, даже в ЦУМе, только у фарцовщиков.
Магнитофон импортный.
Красная икра на бутербродах.
Фирменные джинсы.
Красивый юноша - сын кубинского атташе, девушки вокруг него так и вьются, но всерьез заглядываются на бледного, похожего на рыбину, Макса, потому что Макс - тоже сын, но консула ФРГ. Выйдешь за такого - и адью, Совдепия...
Студентка МГИМО.
Студент МГУ.
Аспирант МГУ.
Профессорская дочка - надо бы к ней подкатить как следует, папа - научный руководитель, и кандидатская в кармане. А то, что дочка эта даром никому не нужна - бывает. Свет выключить, да и ладно. А потом, когда станешь кандидатом, а там и доктором, будут молоденькие студенточки - ух!
Еще один студент МГИМО...
Один из студентов вытаскивает пачку "Беломора", с лукавой улыбкой крутит ею возле лица, затем достает папиросы и начинает вытряхивать из них табак. Остальные весело подключаются к забаве.
В воздухе разносится запах жженых ногтей и истерический хохот.
Макс загадочно качает головой: ерунда, мин херц, это ваша русская ерунда, а вот это - шампанское среди всего остального!
Белый порошок высыпается на лист бумаги тонкой дорожкой; Макс зажимает одну ноздрю пальцем, а второй аккуратно всасывает порошок, низко нагнувшись над бумагой.
- О-о-о! - повисает восхищенный стон.
Их уже называют "мажорами" и "золотой молодежью", но вслух о них не говорят. Наша советская молодежь не может быть "мажорами". Просто их родители могут - и хотят - обеспечить им веселую и раздольную жизнь, куда веселее, чем у ребят из семей крестьян, рабочих или учителей. Что в этом плохого? Да ничего, кроме того, что они закинулись уже всем, чем можно и чем нельзя, а в таком состоянии человек способен натворить невесть что...
Аспирант МГУ идет за профессорской дочкой. Дочке нехорошо, и она отправляется на второй этаж - занять генеральскую кровать. Студент МГИМО беспокойно косится на них.
А потом, очень скоро, сквозь рев Мика Джеггера доносится женский визг. Почти никто не обращает на это внимания. Только студент МГИМО бежит наверх - наверх, чтобы оторвать руку, сжимающую девичье горло, чтобы стряхнуть с девичьего тела мужскую тушу, и чтобы обрушить на голову подонка пустую бутылку из-под недавно выпитого шампанского.
На суде никто не произнесет слова "кокаин" или "изнасилование". "На почве личных неприязненных после совместного распития спиртных напитков". Честные граждане осуждающе качают головами: как же так, интеллигентные юноши, один студент, другой аспирант...
Зато теперь Марина знает, почему в детстве у всех были дедушки, кроме нее.
***
- Экая ты ловкая, - заметила незнакомка, взвешивая кольцо на ладони. Косу она расплела, и темно-рыжие волосы струятся по темно-красному браному шелку платья.
- А кто эта девушка, твоя сестра? - полюбопытствовала Марина.
- Нешто не догадалась? Красное Солнышко это. Слушай теперь мою вторую загадку, она потруднее будет. Обронила я бусики, когда сестру среднюю навещала, а они возьми да и рассыпься. Поди к моей средней сестре да собери, да мне назад принеси.
Глоток чудо-кваса вернул Марине силы, и странное приключение с навками, Болотницей и видением юной бабушки уже не пугало ее. По правде, даже не удивляло.
- Я пошла, - сказала она.
- Да гляди в оба, - напутствовала ее хозяйка.
Из куста бузины высунулся маленький человечек и с любопытством уставился на Марину.
- Привет, - машинально сказала та.
- О, - удивленно воскликнул человечек, - живая!
- Как пить дать, живая, - степенно подтвердили... Марина опустила глаза и содрогнулась. На животе у человечка было еще одно лицо с ухмыляющимся ртом.
- А ты кто таковский? - спросила она, подхватывая общую игру.
- Колток я, нешто запамятовала? - и колток дробно рассмеялся. - Ну-ка, сказывай, куда идешь, чего видишь?
- А ты садись ко мне в карман и смотри сам, если интересно, - сказала Марина, которую уже немного утомили местные странности. - Мне дело делать надо. Хозяйка местная поручение дала.
- Уж она такая, уж она даст, так даст, - обоими ртами согласился колток, забираясь в карман кофты. - Ай, добрая баба,
