Водитель, подвесив все три пакета на запястье, этой же рукой потянулся и нажал кнопку звонка. Спустя минуту дверь распахнулась. Я мельком заметил длинные каштановые волосы…
И тут мимо проехал какой-то проклятый грузовик, полностью загородив мне обзор.
Я так сосредоточенно разглядывал дом, что даже не услышал приближения машины. Грузовик остановился прямо передо мной, водитель выключил двигатель, из кабины выскочил какой-то долговязый юнец и, сверяясь с квитанцией мебельного магазина, начал всматриваться в номера домов на той стороне улицы, где стоял я.
Я поспешно сдвинулся влево, но слишком поздно. Водитель из супермаркета уже возвращался к своему фургону, а дверь дома была закрыта.
— Что за херня! — в сердцах выругался я.
Громче, чем следовало бы. Водитель фургона удивленно взглянул в мою сторону, но тут же узнал меня и ухмыльнулся.
— Ваша правда, — крикнул он через дорогу. — Консервы из ее заказа. Спасибо, приятель. Дело сделано.
С этими словами он сел за руль. Я повернулся и быстро зашагал в противоположном направлении, решив, что зайду в магазин деликатесов и куплю себе кофе.
Эх, если бы в кофе добавляли что-нибудь этакое, отчего взрослые мужики переставали бы вести себя как совершенные идиоты!
Вечером Хелен собиралась на встречу со своими университетскими подругами — один из тех, редких в последнее время, случаев, когда она расслаблялась и выпивала больше нормы, — поэтому я заставил ее перекусить. После ее ухода я отправил Оскара спать (точнее, найти себе занятие в своей спальне, а не валандаться в гостиной или смотреть по телевизору реалити-шоу) и задумчиво присел на кухне.
Днем я сделал почти всю намеченную работу. Острое ощущение стыда постепенно отступило, — подумаешь, меня заметил водитель фургона, он же не знал, почему я оказался на той улице и вряд ли заподозрил меня в чем-то дурном, — и теперь во мне проснулся жгучий интерес.
Для начала — банка говяжьей тушенки. Я-то прекрасно знал, что никакой ошибки с ней не было. Я купил ее сам пару месяцев назад на местном рынке, потому что иногда балую себя сэндвичами с тушенкой и салатом-латуком, щедро сдобренными хреном. Вообще-то, я думал, что тушенка ко мне вернется, однако же незнакомка не погнушалась взять чужие консервы.
Это вызывало интерес и непонятным образом волновало. В подобной ситуации Хелен никогда бы так не поступила, хотя тушенка была вполне пригодной для здорового питания и не содержала генетически модифицированных ингредиентов. А вот незнакомка не отвергла предложенного бесплатного угощения.
А еще — ее волосы.
Меня ужасно раздражало то, что я толком ничего не разглядел, но, в сущности, хватило и волос. Дело в том, что Хелен — блондинка. По правде сказать, волосы у нее русые, но благодаря неустанным заботам стилистов выглядят на несколько тонов светлее. Пустяковое отличие, но все-таки оно есть.
Географическое расстояние тоже пустяковое. Незнакомка жила всего в трех улицах от нас. Платила такой же муниципальный налог, получала такие же брошюрки и бодрые послания от муниципальных властей и пользовалась — наверняка гораздо чаще нас — услугами местных ресторанчиков, доставляющих «еду навынос». Для поездок в центральный Лондон она шла на ту же станцию метро, что и мы. Если наш сад поливало дождем, то и ее сад — тоже. Воздух, которым я дышал, теоретически мог чуть позже попасть и в ее легкие.
Осознание всего этого еще больше раздуло мыльный пузырь моего воображения, возникший на прошлой неделе. Повторяю, он не имел никакого отношения к сексуальному влечению, пусть даже и неосознанному. Мне просто было интересно. Любопытно.
Ведь на самом деле именно такие пустяковые отличия и подстегивают воображение. Как правило, осуждают мужей, бросающих жен ради секретарши на двадцать лет моложе, или жен, сбегающих к преподавателю йоги от примерных мужей, работающих в Сити. Однако же больше распространены интрижки совсем другого рода, и люди разводятся по иным причинам. Среди наших с Хелен знакомых — четыре супружеские пары, отношения которых зашли в тупик кризиса среднего возраста, и все как на подбор одинаковым образом. Двое мужчин и две женщины (в каждом случае на время) обменяли своего постоянного партнера на удивительно похожего человека. К примеру, мой старый приятель, Пол, девять месяцев крутил шуры-муры с женщиной, до такой степени похожей на его жену, что, встретившись один-единственный раз с его пассией, я не смог сдержать изумления (правда, через два месяца после этого у Пола хватило ума, поджав хвост, вернуться в семью, к Анджеле и детям). Да и сам Пол в тот вечер случайно назвал разлучницу именем жены, что, как вы понимаете, вызвало соответствующую реакцию.
Все это вполне объяснимо. Отличия отличиями, большие или маленькие, но, вероятно, именно мелкие отличия и становятся самыми привлекательными. По большей части люди не хотят (а скорее всего, и не могут) радикально переменить привычки, вкусы и склонности, выработанные за всю жизнь. Человек таков, каков он есть, и ему нравится то, что нравится. Поскольку партнер вряд ли способен время от времени менять свое тело на другое (что, разумеется, совершенно невозможно), выбор многих сводится к весьма похожим формам, в которые заключена слегка иная личность. Человек того же социального уровня и общего типа, но самую чуточку другой создает ощущение новизны, вызывает слегка необычные чувства у того, кто на какое-то время словно бы задремал в своем коконе.
Однако же к этим различиям быстро привыкаешь, новизна непривычных ощущений исчезает, в то время как любовь и тепло давних привязанностей никуда не денутся, а потому многие и возвращаются к тому, с чего начинали. Как правило, никто не бросает семью ради каких-то разбитных официанток и тому подобной сомнительной экзотики. Большинство вступает в связи с друзьями и коллегами, с людьми своего круга. Они ищут новизну не столько в окружающем мире, сколько в самих себе.
Почти час я провел
