Вернувшись в свои покои, Дерезонг Таш звонком в колокольчик вызвал помощника. Но Замела Сех явился только после третьего звонка, при этом он балансировал большим бронзовым мечом, поставив его эфесом на ладонь.
– Когда-нибудь ты оттяпаешь какому-нибудь бедолаге пальцы, выделываясь подобным образом. Хотя мне почему-то кажется, что этим несчастным окажешься ты, – проговорил Дерезонг. – Завтра мы отправляемся в путь. Нам предстоит выполнить одну важную миссию.
Замела Сех ловко перехватил меч за рукоять и ухмыльнулся своему хозяину:
– Отлично! Куда едем?
Тогда Дерезонг Таш все ему рассказал.
– Великолепно! Подвиг! Ура! – Замела со свистом рассек воздух мечом. – С тех пор как вы обуздали мамашу королевы, мы застряли в этих апартаментах, словно жуки, наколотые на булавку, не делая ничего, за что король мог бы щедро вознаградить нас.
– Ну и что с этим не так? Я никому не мешаю, никто не должен мешать и мне. И вот теперь, когда зима на носу, мы должны отправиться в дальний уголок горного Лотора, чтоб спереть бесценную побрякушку для королевской мошны, на которую наложила руку его любовница.
– Но почему именно этот драгоценный камень? – проговорил Замел. – Так как она лоторка по рождению, вы не думали, что она хочет завладеть им как символом веры, а не украшением?
– Кто его знает. Тут со своими женщинами не разобраться, не то что с лоторскими… Но давай-ка спланируем наше путешествие и прикинем, что взять с собой.
Этой ночью Дерезонг Таш прихватил с собой в постель только одну наложницу…
Верхами они поехали на восток, в богатое королевство Зиск, что раскинулось на берегу моря Тритонов. В городе Бьенкаре они разыскали друга Дерезонга, резчика по камню Гошапа Таша, у которого выведали немало полезных сведений.
– Эта драгоценность, – поведал им Гошап Таш, – размером почти с кулак, формы яйцевидной, без граней, темно-пурпурного цвета. Если взглянуть на него с одной стороны, Глаз Тандилы, как сапфир, расщепляет лучи света, но не на шесть, а на семь лучей. По форме он подходит как центральный глаз статуи Тандилы, он крепится в глазнице свинцовыми костылями. Что до других способов, обычных и сверхъестественных, коими жрецы Тандилы охраняют свое сокровище… Ничего об этом не знаю, кроме того, что за последние пять столетий было предпринято двадцать пять попыток украсть драгоценный камень, и для воров все закончилось не слишком здорово. Последний раз, когда я – Гошап Таш – видел тело одного из воров…
После того как Гошап пояснил, как обошлись с незадачливым вором, Замела поперхнулся, а Дерезонг посмотрел на чашу вина, которую держал в руке, с таким отвращением, словно в божественном напитке плавала какая-то тварь ползучая, хотя ни самого колдуна, ни его помощника нельзя было назвать мягкотелыми. В те мрачные годы мягкотелые долго не жили.
– А есть ли у этого камня какие-нибудь достоинства? – осведомился Дерезонг Таш.
– Естественно, хоть наверняка слухи о них сильно преувеличены. Говорят, этот камень является самым могучим оберегом от демонов. Он самый могучий амулет из тех, что известны людям, и может отпугнуть даже самого Тр’ланга – ужасного, самого смертоносного из всех демонов.
– Неужели этот камень сильней даже перстня короля Вуара, что из металла звездного?
– Намного! Однако по старой дружбе советую тебе: лучше смени имя и поищи службу не у столь прихотливого властителя. Охотясь за Глазом, ты не заработаешь ни славы, ни богатства.
Дерезонг Таш задумчиво пригладил свои снежно-седые локоны и бороду.
– В самом деле, порой он оскорбляет меня своими нелицеприятными высказываниями, подозревая в некомпетентности, но отказаться от всех тех благ, что я имею, находясь у него на службе, тоже невозможно. Где я еще добуду бесценные книги и восхитительных женщин, а? Нет, пока оса не ужалит в задницу короля Вуара, лучше сюзерена не найти.
– О том и речь. Откуда знать тебе, когда его капризы, которыми он так славен, не обернутся против тебя?
– Понятия не имею. Порой мне и в самом деле кажется, что проще было бы служить королю варваров. Те, словно мумии, спеленаты обычаями и ритуалами, а посему более предсказуемы.
– Тогда почему не бежишь? За Тритониаским морем лежит богатое царство Торутсейш, где маг вроде тебя быстро может подняться…
– Ты забываешь, что король Вуар держит в заложниках моих близких: двенадцать сыновей, девять дочерей и несколько дюжин внуков, – вздохнул Дерезонг. – Вот ради них я и должен добыть камень, даже если Западное море поглотит все земли Пуссадские, как вещают пророчества!
Гошап пожал плечами.
– Дело твое. Однако не надоело тебе стоять враскорячку – ты пузо отрастил, так что мечом махать несподручно, и искусством магическим до конца овладеть не смог, так как не можешь думать ни о чем, кроме баб!
– Благодарю тебя, добрый Гошап, – вздохнул Дерезонг, потягивая зеленое вино. – Но, как бы ни было, я живу не ради того, чтоб прозябать в аскетизме, пытаясь достичь сомнительных целей. Я хочу попросту наслаждаться жизнью… А теперь, скажем так, есть ли у тебя на примете в Бьенкаре надежный аптекарь, у которого я мог бы раздобыть магический порошок сур высокого качества и очистки?
– Дуалор снабдит тебя всем необходимым. Что за личины вы намереваетесь принять?
– Думаю, путь мы продолжим под видом купцов из Парска. Так что, если услышишь о путешествующей парочке, из-за которой в Лоторе поднимется шум невероятный и начнется кавардак, изобрази должное удивление.
За несколько квадратных кусочков золота с печатью короля Вуара Дерезонг Таш приобрел кисет магического порошка сур, а когда вернулся на постоялый двор, нарисовал на полу комнаты пентаграммы, бросил в воздух щепоть колдовского порошка и проговорил заклинание Девяти. В итоге они с Замелом Сехом беспомощно повалились на пол, постепенно превращаясь в типов с крючковатыми носами и кольцами в ушах, наряженных в свободные одеяния Парска.
Восстановив силы, колдун со слугой поехали дальше. Изменчивую пустыню они пересекли, особо не пострадав ни от жажды, ни от укусов ядовитых змей, ни от нападений духов жажды. Лес Антро миновали, счастливо избежав встречи с разбойниками, саблезубыми котами и Ведьмой Антро. И вот наконец они оказались среди железных холмов Лотора.
Когда они остановились на ночлег, Дерезонг объявил:
– Согласно моим расчетам и записям проезжавших мимо, храм не далее как в дневном переходе отсюда. Так что настало время испытать: не удастся ли подобрать замену своим уязвимым персонам?
И он начал чертить в пыли пентаграммы.
– Уж не имеете ли вы в виду Ферназота? – испугался Замела Сех.
– Точно.
Замела поежился.
– Когда-нибудь вы оставите угол пентаграммы открытым, тут-то нам и наступит конец!
– Вне всякого сомнения. Однако, ежели лезть в эту могучую цитадель, не вооружившись всем, что нам доступно, скорей заработаешь пропуск на тот свет. Так что поджигай тростник, и приступим.
– Не могу представить себе ничего опасней, чем общение с Ферназотом, – проворчал Замел. – Разве что вызов самого
