— Не настоящий.
— Я даже знать об этом ничего не хочу!.. С чего вы вообще это взяли?
Трапп тихо засмеялся.
— Я пишу письмо на адрес белокурой Беатрисы, самой прекрасной жрицы любви в мире… Как она поживает, кстати?
— Стала бабушкой.
— Ну надо же! В этом письме всего пять слов: «западное направление, деревня Кроули, Лорелея» — и спустя несколько дней вы ждете меня в сарае с сеном, Паркер. А это значит, что вы наведывались к Беатрисе каждый день…
— Каждые два дня отправлял мальчика-посыльного.
— И вам хватило одного анонимного послания, чтобы оседлать лошадь.
— Я привез вам дюжину шелковых рубашек. Подумал, как вы тут без них столько лет.
— Как заботливо с вашей стороны, — умилился Трапп. — А теперь, после того, как вы проделали весь этот путь, неужели вы не хотите послушать про самую идиотскую авантюру старого короля Ричарда?
— Я хочу послушать, — раздался снизу голос Лорелеи, — я принесла вам теплого молока и свежий хлеб.
— А пива нет? — спросил Паркер, резво выбираясь из сена. — И мяса бы.
Лорелея со значением оглядела его круглое брюшко.
— Ну нет так нет, — согласился Паркер безропотно.
12
— Старого короля всегда огорчал его законный наследник, — начал Трапп, после того как им удалось выставить сопротивляющуюся Лорелею. Паркер с удовольствием вонзился зубами в мягкий хлеб. — Он был слишком слабым, слишком робким, слишком зависимым. Им бы помыкал кто угодно, а король, которым помыкают — горе для всей страны. Зато Бронксы в одном из своих имений воспитывали бастарда Ричарда, Стива. Помните его, Паркер? Однажды, когда мы гостили у Бронксов, мальчик-конюший не дал вовремя воды уставшей после охоты лошади Ричарда и был порот самим королем. Мы еще тогда удивились, с чего это ему рукоприкладствовать лично.
— Неа, — отозвался Паркер. Он выпил свое молоко и принялся за молоко генерала. — Не помню. Вероятно, я был пьян. Ну или просто пропустил это дивное зрелище. Наблюдение за избиением мальчиков-конюхов никогда не входило в число моих любимых развлечений.
— Это было между победой на реке Грина и поражением на заставе Корн.
— А, это когда я вас вынес с поля боя на своих руках и уговорил злого доктора не отрезать вам ногу!
— И я щедро отблагодарил вас за это.
— Вы же знаете, какие цены в нашей столице!
— Стив был погодком Джонни, и Ричард воспитывал его сурово и даже жестко, — не дал сбить себя с толку Трапп. — Он давал конюшему странное образование. Это Стив любил шахматы и рыбалку, Джонни ненавидел оба занятия. Мальчики были братьями и довольно похожими, но не одинаковыми. Поэтому Стиву пришлось заболеть оспой.
— Мог и помереть ненароком.
— Вот почему Джонни оставался рядом с ним, пока превращение не завершилось. Поэтому они и скрывались у Бронксов. Ричард не знал, как я отреагирую на такую замену…
— Вы всегда защищали Джонни, — отозвался Паркер задумчиво. — Могли и отправить Стива обратно на конюшню, если бы вам показалось, что мальчика обижают.
— И Джонни выставил меня вон под надуманным предлогом. Я думаю, он был рад-радешенек избавиться от этих хлопот с троном. Наверное, после того, как Стив обосновался бы на троне, Розвелл привез бы мне Джонни. И мы вместе с ним начали бы новую жизнь.
— Но Розвелл пропал, а Джонни к вам не приехал.
— А Стив обвинил меня в государственной измене, отрезав путь к возвращению. Вопрос только в том, что он сделал с Джонни.
— А разве много вариантов? — чиркнув рукой себе по горлу, отозвался Паркер.
— Значит, Стив убил Розвелла и убил Джонни.
— Как это вы додумались до всего этого в такой глуши?
— Разве у мужчины могут вдруг измениться вкусы по отношению к женщинам? Джонни в жизни бы не приблизился к такой, как горгона Де Ла Кру Кра.
— Гиацинта Де Ла Круа-Минор-Стетфилд-Крауч, — произнес Паркер нараспев. — Вижу, слава о ней долетела даже до сюда.
— Вы с ней знакомы? — изумился Трапп.
— Кузина моей жены работала кухаркой у канцлера Крауча. Она рассказывала, что у супругов были ужасные отношения.
— Правда? — похолодев, спросил Трапп. — Крауч бил жену?
— Был полностью у неё под каблуком и ходил по струнке. Лидия писала, что в первую брачную ночь невеста изрезала жениха в лоскуты.
Трапп вспомнил блеск стилета в руке горгульи и поморщился.
— Её, кстати, тоже выслали из столицы, — хмыкнул Паркер. — Вы с ней теперь товарищи по несчастью. Вероятно, и она торчит сейчас в каком-нибудь коровнике и пьет теплое молоко.
— У нашего короля Стива ужасно скудная фантазия. Только и умеет, что отправлять людей в разные ссылки.
— Не называйте его так, — поморщился Паркер. — Я собираюсь забыть обо всем, как только выйду из этого сарая.
— Забудете об этом чуть позже, — возразил Трапп с улыбкой. — После того, как мы выясним, что именно случилось с щенком Джонни и Розвеллом.
От возмущения Паркер издал какой-то короткий клокочущий звук.
Потом надолго замолчал.
Трапп не торопил его, наслаждаясь тишиной этой теплой ночи.
— Вы ведь даже не шутите, да, — сказал, наконец, Паркер.
— Через несколько дней перед королем окажется пылкий мальчик по имени Шарль Стетфилд. Он будет просить о помиловании для своей мачехи, а заодно сообщит королю, что великий генерал Трапп делит один замок на двоих с опальной возлюбленной этого самого короля…
— Да ладно! — присвистнул Паркер и заржал. — Как вы это делаете? Почему у вас женщины даже в ссылке сами собой заводятся?
— В этом моя величайшая трагедия, — торжественно признал Трапп. — Но что сделает в этом случае король?
Паркер, посмеиваясь, повторил свой прежний жест, снова проведя ладонью по горлу.
— Что ж, мы не будем этого ждать, — подытожил Трапп. — Пора вернуться в столицу, правда?
— Уууу, — ухмыльнулся Паркер, — генерал выпал из спячки! Плакала моя семейная жизнь! Раздобыть вам маленькую каморку на одного?
— Большие апартаменты на двоих.
Паркер снова загоготал, распугав притихших сверчков.
— Вот где вы шляетесь, уже ночь на дворе!
В пеньюаре и со свечой в руках Гиацинта напоминала разгневанное привидение. Она выскочила из коридора в тот самый момент, когда Трапп занес ногу над очередной ступенькой, прокрадываясь в свою башенку.
— Вы думаете, что я поверю в то, что вы любовались на теленка с двумя хвостами едва не до рассвета?
— А мне действительно необходимо убеждать вас в этом? — удивился Трапп.
— Идите сюда, — раздраженно велела она, хватая его за руку. В прежние времена генерала часто так хватали и тащили в сторону спален, но за годы он подрастерял сноровку и едва не запутался в собственных ногах.
Закрыв дверь, Гиацинта поставила свечу на стол и подошла к Траппу близко-близко.
— Я думаю, — тихо проговорила она и провела руками по его плечам, — что нам с вами необходимо объединиться.
— О, нет, — сказал он, отступая. — Так именно мы с вами объединяться не будем.
— Да что с вами такое? — снова рассердилась она. — Вы десять
