Впрочем, на подъезде к Храму кузина пришла в себя, и мне стало ясно: Эмма вышла на тропу войны, в которой любые средства хороши. Кузина решила сделать все, чтобы отбить у меня лорда Сорреса.
Но я, опять же, не стала ни в чем ей мешать.
Наблюдала за происходящим со стороны – за ужимками Эммы и еще за Эндрю Сорресом, не дававшим меня в обиду. Потому что именно это Эмма и собиралась сделать – принизив меня, возвысить себя.
Отметила про себя его выдержку, легкий юмор, ироничные замечания, которых Эмма не понимала, но мне сразу же стало ясно, что он раскусил и прекрасно видит ее натуру.
К тому же Эндрю Соррес с легкостью обуздывал нрав Эммы, умело переводя разговор на то, что его интересовало – ему хотелось побольше узнать обо мне и моей жизни в Лоншире.
Лорд Соррес выспрашивал у меня все в мельчайших подробностях, и я даже почувствовала себя немного польщенной, увидев, с каким живейшим интересом он слушал мой рассказ об ужасной погоде в Лоншире, похожей на кару Богов, вызвавшей несколько неурожайных годов, проблемах моих арендаторов и свадьбе кузины из Торки.
Пару раз в разговоре лорд Соррес упоминал и мои шахты. Признаюсь, в эти моменты я напрягалась, но ничего не свидетельствовало о том, что промышленник догадывался, что я потратила все с таким трудом скопленные деньги на поиски рудных залежей.
И еще о том, что мы кое-что нашли.
Не совсем то, что предполагали, но, вполне возможно, ничуть не менее ценное.
Вместо этого лорд Соррес заявил, что планирует посетить Лоншир после окончания Брачного Сезона. Он был уверен в том, что мы непременно обнаружим медную руду в старых шахтах, поэтому должны как можно скорее начать разработки.
– Откуда у вас такая уверенность, Эндрю? – поинтересовалась я.
И да, мы условились называть друг друга по именам – все стараниями Эммы.
На это лорд Соррес заявил, что поднял документы с тех времен, когда дед Агаты вел дела с его компанией, и нашел примерную оценку состояния двух моих шахт, сделанную их экспертами.
По прикидкам Сорресов выходило, что мы не выработали еще и половины потенциальных залежей. Нужно всего лишь их отыскать, после чего наладить добычу, в чем он будет рад мне помочь – как советом, так и с рабочими. Ведь они тоже заинтересованная сторона!
Естественно, после этого он бы хотел, чтобы всю продукцию мы отдавали именно его Северной Плавильной Компании, конечно же, по взаимовыгодной для обеих сторон цене.
– Я подумаю об этом, когда закончится Брачный Сезон, – вот что я ему сказала. – К тому же если я и решу вернуться к разработкам, то мы сделаем это собственными силами. Поверьте, Эндрю, вам не стоит меня недооценивать!
На это я удостоилась очередного внимательного взгляда с его стороны.
– Нет же, Агата, у меня и в мыслях не было вас недооценивать! – произнес он крайне любезным тоном.
Но все-таки…
Все же в лорде Сорресе было нечто такое, что я оказалась не в силах разгадать. Причем это крылось не только в его серых, но в полумраке кареты казавшихся черными глазах, но и в большой уверенной фигуре, в посадке его головы, сложенных в любезную улыбку губах и в залегших возле рта ироничных морщинках…
В нем была некая тайна, которая несказанно меня интриговала еще с первой нашей встречи. На какой-то миг даже показалось, что разгадка близка…
Но тут, конечно же, в разговор вмешалась Эмма.
– О, Эндрю, вы ведь еще не оценили мою игру на клавесине! – заяила кузина, привычно решив перетянуть одеяло на себя. – Я была бы счастлива, если бы вы присоединились к нам на маскараде в доме Корнвеев. Хозяева попросили меня порадовать гостей своим мастерством, на что я, конечно же, не смогла им отказать. – Взяв многозначительную паузу, Эмма добавила: – Кстати, мой первый танец все еще свободен. Если вы будете на приеме…
– Я непременно там буду, – отозвался лорд Соррес, после чего снова посмотрел на меня.
Эмма просияла.
– Вы сможете легко меня найти! Я планирую прибыть на маскарад в наряде богини Огня. Как же ее звали? – она нахмурила брови, пытаясь вспомнить. – Вири… Вра… Вре…
– Вереста! – произнесли мы с Эндрю одновременно, на что молчавшая почти всю дорогу Дженни кинула на лорда Сорреса удивленный взгляд.
– Богиня алгунов, – произнес тот внезапно охрипшим голосом. – Меня всегда удивляло, почему Вереста все еще остается почитаемой в Элирии, если мы уничтожили почти все упоминания об этом проклятом народе!
После сказанного мне почему-то показалось, будто бы в карете сгустилась тьма. Или же на привычно-голубом небе Эндена все же появилась туча, набежавшая на солнце?
– Мне кажется, богиня Вереста все же не была официально включена в пантеон Элирии, – отозвалась я осторожно. – Скорее, это вымышленный персонаж, который любят использовать в детских книгах. У меня дома в «Зеленом Долу» есть целых две таких. – И тут же решила сменить тему: – Кстати, Эндрю, почему вы говорите об алгунах с таким презрением?
Он бросил в мою сторону еще один непонятный взгляд.
– Мои предки воевали против них вместе с Вильгельмом-Завоевателем, – наконец, произнес он.
– Наши тоже, – моментально отреагировала Эмма. – Ратфорты – один из Высших Родов, поэтому все желают с нами породниться, – намекнула ему кузина.
Но лорд Соррес породняться с ней не спешил. Посмотрел сперва на нее, затем на меня все таким же непроницаемым взглядом, после чего уставился на огромный храм из темного камня с устремляющимися в небо высоченными шпилями.
Мы как раз пересекали площадь, и лорд Соррес приказал кучеру остановиться возле мраморных ступеней.
– Храм Всех Богов, – произнес он. – Первый, который был возведен в Эндене на месте алтаря богини Вересты.
– Кстати, этот храм прославился не только по всей Элирии, но и за ее пределами, – неожиданно подала голос Дженни. – Многие приезжают сюда за исцелением, и они его здесь находят.
Мне тоже было что добавить. Например, я могла рассказать лорду Сорресу и кузинам о том, что все места древних святилищ алгунов в Лоншире пользуются подобной славой.
Но, опять же, промолчала. Отвела глаза, потому что лорд Соррес продолжал меня рассматривать, не реагируя на жалкие, даже смешные потуги Эммы вернуть себе его внимание.
Наконец карета остановилась, ехавший позади лакей распахнул перед нами дверь, и лорд Соррес, выбравшись наружу, принялся подавать нам одной за другой руку. Первой на ступенях, ведущих к распахнутым дверям Храма, очутилась, конечно же, Эмма, специально наступив мне перед этим на ногу.
