– Дядюшка, говорю же, все закончится уже завтра! Я вас не подведу, и мы получим то, что хотим. Я – Агату Ратфорт, а Воллесы – ее шахты и деньги.
Исайя кивнул, довольный тем, что в глазах племянника зажегся азартный огонек.
Завтрашний вечер обещал быть увлекательным и завершиться привычной победой Воллесов, которые в очередной раз обойдут всех, уверенно добравшись до финишной черты первыми.
Глава 11
Эмма умела быть крайне утомительной, этого у нее было не отнять, а еще до невозможности эгоистичной и завистливой. Я давно успела не только это усвоить, но даже смириться. Решила не обращать на кузину внимания, стараясь по возможности ограничить наше с ней общение.
Признаюсь, я бы вообще с ней не общалась, отсиживаясь в своей комнате наверху или встречаясь с Эммой за обеденным столом три раза в день, потому что уже порядком устала молчать на ее попытки побольнее меня задеть, уколоть или выказать свою ненависть вкупе с презрением.
Вместо этого мне приходилось терпеть ее почти весь день, потому что у нас с тетушкой было заключено негласное соглашение, по которому Эмма отправлялась на все свидания, на которые была приглашена и я. Там она изо всех сил пыталась перетянуть на себя мужское внимание, чему я нисколько не мешала.
Но ровно до тех пор, пока Эмма не начинала переходить на личности, стараясь унизить меня в глазах мужчин. Тогда я не выдерживала и ставила ее на место.
Но это было еще не все.
Кузина решила пойти дальше, спустившись к завтраку в такого же цвета платье, как и мое, и с похожей прической.
Элиша, задумавшись, заплела этим утром мне две обычных косы, с которыми я отправилась вниз, одетая в светлое, в мелкий цветочек домашнее платье. Эмма, завидев меня, тут же выбежала из столовой, после чего вернулась через десять минут, но уже в похожей одежде и с прической один в один, как моя.
Судя по всему, кузина решила следовать совету, которая тетя дала мне днем раньше – быть самой собой. Только вот Эмма все поняла превратно. Записала на свой счет, решив стать мною. Причем в ход пошли не только платье и прическа – Эмма начала старательно копировать мою походку, жесты и даже… мой акцент.
– Но это уже перебор! – не выдержала я, когда кузина демонстративно стала тянуть «о-о» и «и-и», попросив передать ей еще одну бисквитную булочку. – Зачем ты так делаешь, Эмма? Это выглядит глупо и нелепо. К тому же в Лоншире никто так не говорит.
– Не твое дело! – отрезала она.
– Право, Эмма! – нахмурилась тетушка. – Признаюсь, это переходит все разумные границы. И что ты сделала со своими волосами? Ты ведь терпеть не могла косы!
– Теперь мне нравится именно так, – заявила кузина, надув губы. – Хочу, чтобы и на меня обращали так же много внимания, как на нее. Если для этого нужен лонширский акцент, он у меня будет. – И кинула в мою сторону еще один ненавидящий взгляд.
Я собиралась было ей возразить, заявив, что дело вовсе не в прическе или лонширском акценте, но тут в столовую явился лакей, заявив, что пришло очередное письмо от его светлости герцога Эрволда для леди Ратфорт.
На этот раз заминки не возникло – даже Эмма не питала несбыточных надежд на то, что Кристиан Кроули за ночь воспылал к ней интересом, решив выразить свои чувства в письме. Вместо этого кинула на меня очередной завистливый взгляд.
Тетушка величественным жестом указала лакею в мою сторону, и уже очень скоро я открыла второе послание от Кристиана Кроули. В нем герцог извещал, что изменений в состоянии Джейми на сегодняшнее утро не произошло, но для моего слуги, можно сказать, это уже прогресс.
Именно так утверждал доктор, заявивший, что самое сложное позади. Вскоре Джейми пойдет на поправку, а через три-четыре дня его можно будет выводить из целительского сна.
В конце письма герцог сообщал, что надеется увидеться со мной этим вечером в доме Корнвеев. Он все же немного задержится из-за важной встречи во дворце, но постарается опоздать не больше, чем на полчаса.
– И что же пишет нам герцог? – любезно поинтересовалась тетушка, и я внезапно обнаружила, что на меня уставилась вся семья Ратфортов.
«Нам?» – собиралась я переспросить у нее, но по глазам Доротеи Ратфорт стало понятно, что я не ослышалась и герцог пишет именно нам.
– Его светлость напоминает, что мы, – я все-таки не удержалась от сарказма, – встретимся с ним сегодня в доме у Корнвеев.
– Хорошо! – кивнула Доротея Ратфорт. – Значит, он проявляет нетерпение. Ну что же, раз так, то мы немного опоздаем.
– Думаю, что нам не стоит это делать, – покачала я головой. – Милорд герцог упомянул, что он немного задержится и даже принес извинения по этому поводу. Нам не помешает прибыть к самому началу приема, чтобы не расстраивать своим опозданием хозяев.
– Агата права, матушка! – горячо поддержала меня Дженни. Я знала, что она пообещала первый танец Томасу Ирвингу, и ей вовсе не хотелось его пропустить. – Мы ни в коем случае не должны опаздывать на маскарад!
Но тетушка от нее отмахнулась.
– Я знаю причину твоего нетерпения, Дженни, – строгим голосом заявила дочери, – а ты знаешь мое мнение о лорде Ирвинге. Но сейчас речь не о тебе, потому что нам всем стоит расставить приоритеты.
Судя по ее взгляду, Томаса Ирвинга в этих самых приоритетах не было.
Тут Доротея Ратфорт повернулась ко мне:
– Второе письмо от герцога за два дня – это отличный знак, Агата! Его светлость в тебе заинтересован, и мы должны правильно разыграть свои карты. Поэтому… – она уставилась на меня давящим взглядом. – Поэтому даже думать не смей ни о ком другом, кроме как о милорде герцоге! Ни Натан Доннет, ни Эндрю Соррес и никто другой из тех, кто обращает на тебя внимание, не может сравниться с Кристианом Кроули!
На это я вздохнула, потому что тетушка была права. Они не могли – тут уже ни прибавить, ни отнять…
От подобных мыслей к щекам прилил предательский жар, и я, подозреваю, покраснела, хотя вовсе не собиралась делать ничего подобного под ее проницательным взглядом.
– Он тебе нравится! – вынесла свой вердикт Доротея Ратфорт.
– Даже если и так, – пожала я плечами, – это уже ничего не меняет. Ваши правильно расставленные приоритеты мне не помогут, потому что у меня нет ни единого шанса, несмотря на его интерес и эти… два его письма. – Тетя не догадывалась, что причина этих самых посланий лежала, погруженная в магический сон, где-то в покоях герцога. – Я прекрасно понимаю, что надежды у меня нет. Мы с ним никогда не будем вместе.
Осеклась.
Оборвала себя и уткнулась взглядом в тарелку с украшенным зеленью омлетом, решив, что
