С их помощью или же по милости моих врагов вчерашний вечер, а потом и ночь прошли спокойно. Я выспалась и уверенно шла на поправку, и больное плечо так сильно меня уже не беспокоило.
Зато после завтрака события закрутились с новой силой.
Причем закрутились до такой степени, что в один момент, не выдержав, я решила выбраться на улицу и подышать свежим воздухом, чтобы проветрить голову.
Ушла одна – Дженни была занята, собиралась на свидание с Томасом Ирвингом.
Попробовала было расположиться на лавочке у парадного крыльца, но тут ко мне подошли охранники и посоветовали не маячить у всех на виду. Вместо этого отправляться за угол дома, где намного безопаснее.
Именно там я и обнаружила старые качели, привязанные к ветке раскидистого дуба, протянувшего часть своей кроны еще и на территорию роскошного особняка министра иностранных дел Элирии.
Дом его охраняли не хуже Форт-Нокса в моем собственном мире, поэтому с той стороны нападения никто не ждал. К тому же Кроша ответственно облазила все кусты и подтвердила, что опасности для меня нет.
После этого устроилась за ближайшим лилейником.
Сидела там и вздыхала.
Хотела ко мне на колени – она любила качели, – но ее могли обнаружить слуги или домочадцы, поэтому выходить из кустов я ей строго-настрого запретила. Бедной Кроше оставалось лишь вздыхать.
Вот и я тоже вздыхала, пообещав, что не стану ни в коем случае качаться без нее. Просто посижу на качелях – лавочек с этой стороны особняка не было, устраиваться на земле в светлом платье я не рискнула, а отправляться в дом за пледом у меня не было сил.
Это утро принесло с собой две встречи, которые успели меня порядком вымотать.
На самом деле, встреч должно было быть три – потому что самым первым в дом пожаловал лорд Эндрю Соррес. Заявил открывшему двери лакею, а потом и спустившейся со второго этажа тете, что прибыл меня проведать, посетовав на то, что мы давно с ним не встречались.
К тому же я не отвечаю на его карточки и записки, которые он присылает по несколько раз день, и он начал подозревать самое худшее.
Неужели я настолько сильно пострадала от ранения?
Если так, то он желает немедленно меня проведать, чтобы выразить свое искреннее сожаление о случившемся.
Быть может, мне что-то нужно? Он всегда готов помочь.
Или же в последнюю нашу встречу он сделал что-то не так, из-за чего я не желаю больше его видеть? Если причина моей холодности в недопонимании, он мечтает все исправить.
С собой лорд Соррес принес очередной букет и сделал решительную попытку со мной встретиться.
Цветы тетя у него все-таки взяла, после чего заверила лорда Сорреса, что со мной все в порядке и я иду уже на поправку. Но сейчас я никого не принимаю из-за слабости – из-за нее же и не отвечаю на его послания. После чего вежливым, но самым решительным образом выставила лорда Сорреса из дома вон.
Мы с Дженни прятались за приоткрытой дверью в гостиную и подслушивали, и я мысленно зауважала тетушку еще сильнее. Надо признать, лорд Соррес в своем упорном желании меня увидеть оказался крайне настойчив, но все равно был вынужден покинуть дом.
Мы с кузиной поспешили в столовую, затем прильнули к окну, и я увидела, как промышленник мерил недовольными шагами дорожку до калитки, после чего уселся в открытый экипаж с гербом Сорресов на боку.
Напрягла зрение, пытаясь разглядеть, но, к сожалению, экипаж уже отъезжал от дома.
– Дженни, – повернулась я к кузине, – ты случайно не помнишь, какой был герб у Сорресов?
Та покачала головой, сказав, что никогда и не знала.
– Зато я знаю! – заявила следившая за нами с крайне ревнивым видом Эмма.
Да, мне казалось, что она ревновала – к Дженни и нашей с ней дружбе – и даже злилась за то, что мы не посвящаем ее в свои секреты.
Вот и сейчас уставилась на меня, капризно надув губы.
Но я не собиралась ни о чем у нее просить. Решила, что не хочет рассказывать – и не надо, поинтересуюсь у ее матери.
– Молния, попавшая в шахту, – внезапно произнесла Эмма, похоже, поняв, что своим молчанием она ничего не добьется. – Матушка заставила меня выучить все гербы родов, которые были в ее списке. Но герб лорда Сорреса мне уже не пригодится, потому что я выхожу замуж на Артура Маркли, который крайне, крайне сильно в меня влюблен!
После этого с торжественным видом продемонстрировала нам с Дженни обручальное кольцо с огромным бриллиантом, которое мы уже видели много раз.
Мы с кузиной выразили ей и подарку ее будущего мужа полнейшее наше восхищение, затем, быстро позавтракав, отправились каждая по своим делам.
Дженни – собираться на утреннюю прогулку с Томасом Ирвингом, который прислал ей букет и письмо с нарисованным на нем сердечком, окончательно покорив ее собственное сердце. Я же – размышлять о том, что герб Сорресов и знак на груди у напавших на нас с герцогом – там тоже была молния – очень даже схожи.
Это могло что-то да означать. Или ничего не означать – оказаться простым совпадением. Как тут разберешь?!
Тут в дом Ратфортов с официальным визитом прибыл тетин племянник, и мне стало не до молний с шахтами и не до размышлений.
Все потому, что Натан Доннет явился просить моей руки.
…Погрузившись в мысли, я оттолкнулась ногой от земли, придерживаясь левой рукой за веревку. О чем тут же пожалела – потому что позабыла о вздыхавшей в лилейнике Кроше, которая моментально напомнила о себе горестным стоном в моей голове.
Как я могла качаться без нее?!
– Прости! – пробормотала я. – Мне очень жаль!
Не только Крошу, очень жаль мне было еще и Натана, которому я отказала. И дядю, так как тому пришлось отказать лорду Доннету еще раз, но уже официально.
И саму себя – себя мне тоже было жаль.
Сегодня я потеряла хорошего друга, потому что все мои слова – эти глупые и неуклюжие слова о том, что скоро Натан найдет другую, которая полюбит его искренне и всем сердцем, потому что я не смогу дать ему подобного…
В этой ситуации это были лишь глупые и неуклюжие слова.
Ничего не ответив и даже не попрощавшись, Натан резко развернулся и порывисто зашагал к выходу из гостиной. Я собиралась было кинуться за ним – извиниться и еще раз все объяснить, – но тетя меня удержала, покачав головой.
Зато понурый дядя потащился следом за ее племянником, чтобы озвучить слова «приговора». То есть мой отказ.
Мы же с тетей остались.
– Пожалуй, Агата, нам с тобой не помешает выпить
