Ваня устроился за стойкой. Алёна начала накрывать на стол. Сначала к их компании примкнул Валет. Потом решила присоединиться Вика. Усаживаясь на стул, она оперлась на Ванино плечо, и у Алёны сразу возникло желание дать ей ложкой по лбу. Шаурин, похоже потерял аппетит. Поковырявшись в тарелке с салатом, он вышел из-за стола и ушел к бассейну.
Поступок Ивана заметно разочаровал Викторию. Ее вообще бесило, что Ваня и Алёна практически не отлипали друг от друга и мало времени проводили в общей компании. Даже если Шаурин спускался к завтраку первым, он без Лейбы не ел. Она, кстати, без него – тоже. Ну до того сладкая парочка, аж противно. Скулы сводило от их постоянных тисканий.
— У Вани, конечно, отменный вкус, но эти часы точно не для тебя, — съехидничала Савинская.
Второй день Алёнкины новые часы Вике покоя не давали. И как только Шаурину в голову пришло подарить Лейбе такой дорогой подарок? Она же, идиотка, даже не представляет, сколько эти часики стоят. Не разбирается в таких вещах, и носить их не умеет.
— Почему это? Мне кажется, они мне очень идут. Ну прям очень, — Алёна любовно поправила часы на левом запястье. — И ремешок беленький, из крокодиловой кожи, и золото – розовое, и бриллиантов куча. Мне прям нравится. Такой сюрприз мне Ванечка сделал, представь, сама не ожидала, — от души прошлась по нервам сестры.
От ее слов Вику чуть паралич не схватил. И что, спрашивается, Шаурин нашел в этой дуре?
— Не с твоей дешевой футболкой и такими же дешевыми шортами.
— Викуля, если на мне эти часы, я вообще могу голая ходить, и все будут считать, что так и надо. Но если ты думаешь, что в шортах от «Дольче и Габбана» моя задница будет выглядеть эффектнее, значит — пора мне за шортами от «Дольче и Габбана».
— Чтобы твоя задница выглядела эффектнее, тебе надо поменьше жрать.
— Главное, Ванька от нее тащится, — со смехом сказала Алёна и пригнулась к сестре поближе. Продолжила уже без смеха: — Нравится тебе или нет, но эти часы — мои. Я буду их носить — как хочу, когда хочу, куда хочу и с чем хочу. И Шаурин — мой. Еще раз притронешься к нему хоть пальцем, руки поотрываю.
Вика удивленно замерла. Вот это выпад!
— Что-то ты из-за Грохольского так не переживала, — куснула напоследок.
Алёна поставила свою тарелку в мойку, вышла к бассейну и опустилась на мягкий шезлонг.
— Алён, намаж мне спину кремом, пожалуйста. А то Валя, как лягушка, никак из воды не вылезет, — попросила Леночка.
— Конечно, — улыбнулась Алёна и взяла тубу с кремом. — Лена, ну ты вообще черная уже.
— Да, я быстро загораю.
Намазав Ленке спину, Алёна снова улеглась, надела солнечные очки и вытянула ноги.
— А что твоя наркота сегодня не в нарядном настроении? — ухмыльнувшись, спросил Гера. Они с Ванькой сидели в беседке с качелями, удобно расположившись на мягких подушках.
— Что ты, — в ответ усмехнулся Иван, — это мы как раз в нарядном.
— М-м-м, штучка-то какая, — обронил Гера, глядя на Вику.
Та мягко скользнула в воду и, вынырнув, повисла у бортика.
— Гера… — предупреждающе произнес Шаурин, заметив, что Гера не отрывал от девушки своего взгляда.
— Что? — отрешенно спросил Артём.
— Не связывайся.
— Слушай, я думал, она с этим, — кивнул в сторону Татарина, не обращая внимания на предостережение друга.
— Нет.
— А чего? — спросил Гера задумчиво.
Ваня нутром почувствовал его заинтересованность. Гера уже ни на что не реагировал, только тихо задавал вопросы. Он, как зверь, учуявший запах крови, настроился на свою добычу.
— Морозится.
— А-а, типа я не трахаюсь за деньги, а только за большие деньги? Ну бл*дь же — на лице написано.
— Нет, не бл*дь. Обербл*дь, — поправил его Шаурин. — Гера, там мозгов совсем нет, не суйся.
— Ну и хорошо. Меня мозги вообще не интересуют. Вижу, что девочка хочет острых ощущений. А людям надо помогать. — Гера поднялся и неторопливо побрел вдоль бассейна.
— Альтруист, мать твою… — бросил вслед Иван.
Артём, обернувшись, хищно и злорадно улыбнулся.
Подойдя к Вике, он уселся рядом и что-то спросил. Та заметно оживилась, начала кокетничать и призывно улыбаться.
Алёна, в очередной раз поразившись безмозглости сестры, легко поднялась с места и пошла к Ваньке. Села туда, где минуту назад сидел Гергердт.
Сначала она тепло прижалась к любимому, поцеловала, потом приникла к плечу.
— Вань, скажи Гере пусть не лезет к Вике. Ну, дура она, что с ней сделать? Но пусть Гера ее не трогает.
Ваня молчал.
— Вань… — тихо и не очень решительно снова начала Алёна.
— Алёна, мне без разницы, с кем спит Гера. Мне вообще плевать, с кем спит твоя сестра. И если эти двое будут спать друг с другом, а они будут спать, мне на это тоже наплевать, — сказал, как отрезал.
Понятно. Может быть, Шаурин и прав. Но ей самой, в том, что происходило, виделось что-то неправильное. Хотя каждый волен развлекаться, как хочет и с кем хочет, но все равно внутри ощущалось какое-то беспокойство. Не за сестру и точно не за Геру. Но не могла объяснить, что именно ее тревожило.
Ваня чуть раскачал качели. Алёна вздохнула и, прижавшись к его боку, уткнулась губами ему в плечо. Действительно, пусть эта дура спит, с кем хочет, хоть с Герой. Не маньяк же он в конце концов, не расчленит ее в спальне.
Почему-то на ум пришли слова Артёма, сказанные в первый вечер их приезда: «…я не какой-то там приемный сынок…».
— Вань, а Гера откуда?
— В смысле – откуда?
— Кто его родители.
— Он сирота. Вырос в детдоме. Так что никогда не говори, что в детдоме тебе было бы лучше.
— Мне он нравится.
— Гера? — переспросил Ваня, словно удивившись.
— Да, — улыбнулась. — У Геры вода мокрая, сахар сладкий, соль соленая, а дерьмо он называет дерьмом. Лично мне это нравится.
— Он очень своеобразный человек.
— Ты боялся, что мы друг друга не поймем? Поэтому так долго нас не знакомил?
— Нет, — рассмеялся Шаурин, — боялся, что вы подружитесь.
Алёна хохотнула.
— Твой Гера – животное, и воспринимать его надо именно так. А животных я побаиваюсь.
— Тебе не нужно бояться Геру. Он знает свое место. Я ему череп вскрою раньше, чем он что-то задумает, не то что осуществит. Тебе вообще никого не надо бояться.
После его слов Алёна тяжело выдохнула.
— Ничего себе у вас дружба.
— Дружба тут ни при чем. Мы пойдем куда-нибудь сегодня?
— Обязательно. А то завтра последний день, надо нагуляться как следует.
Они еще посидели на улице, подышали морским бризом, а потом надолго ушли гулять. Бродили по уютным самобытным ресторанчикам, пили сангрию и пробовали то, что еще не успели попробовать.
Вернулись поздно. В гостиной громыхала музыка. Валет, Леночка и Татарин громко смеялись, что-то шумно обсуждая. Геры и Вики не было.
На следующий день Ваня и Алёна вышли из комнаты только к полудню. Решили никуда из дома не выбираться, а валяться в кровати и плескаться в бассейне. Тем более в последний день друзья договорились устроить пышный прощальный ужин.
После обеда Алёна пожаловалась на головную боль. Ванька посмеялся, что у нее похмелье. Предложил подлечиться вином, но она выпила апельсиновый сок и поднялась в комнату.
— Ваня, а ты не знаешь, где Артём? — Вика подошла к Шаурину.
Он стоял у барной стойки. Наконец-то один.
— Нет, — коротко ответил он. Завернул крышку на бутылке, из которой пил, и поморщился. Кто-то не убрал ее в холодильник, и вода была противно теплая. — Виктория, ну что ж ты так неразборчива в связях?
Вику оскорбило это замечание. Почему-то очень задело, что именно Шаурин упрекнул ее.
— Ой, на свою шлюшку посмотри. Встречается с тобой, а спит с бывшим, — выпалила Вика со зла и тут же пожалела о своих словах.
— Как ты сказала? — опасно переспросил Иван, надвинувшись на девушку. Тон его изменился, а уж выражение лица и подавно.
