Господня Истина Святых Апостолов

понимаю, но Ты, Мария, ничего не переиначишь, ибо все находится во власти Всевышнего. Мы с То­бой воспитали Иисуса, Он же сделал то, что было предначертано судьбой Его и волей Всевышнего. Так что, Мария, возьми себя в руки и не переживай, а мы все вместе будем ждать Твоего возвращения "домой", в благоприятную обитель". — "Иосиф, скажи Мне, а видел ли ты там Варавву, Иуду и Сафаита?" — "Мария, они пока находятся в чистилище, но Варавву я видел один раз. В тот момент он был вне себя, ибо сказал мне: я жду Иуду и Сафаита". — "Да, Иосиф, Я представляю, он им и там не даст покоя".

— "Мама, Мама!" — "Да, Иисус, подойди к нам".

— "Здравствуй, отец". — "Мир Тебе, Сынок". — "Вы Меня извините, но время, предоставленное вам, можно сказать, исчерпано, но вы еще встретитесь и очень ско­ро". — "Иосиф... Иисус, смотри, его уже нет". — "Мама, Я Тебе обещал подарок, вот Ты и видела его и скоро снова увидишь отца Иосифа". — "Иисус, как все сложно устроено", — "Мама, все так и должно быть". — "А Иосиф не изменился, остался таким же застенчивым и скромным". — "Мама, обитель небесная ничего не ме­няет в своем созданном, она его оставляет таким, каким его сотворила, и Ты в этом убедилась". Мать Мария обняла Иисуса и заплакала. "Извини Меня, Иисус, Я от радости". — "Я Тебя понимаю. Мамочка, дорогая Ты Моя, как Я все понимаю, но утешить пока ничем не смогу, ибо на то есть причины. Но Я их отношу к чисто Божьему, и это превыше всего, ибо ничто рожденное не стоит на месте".

— "Корнилий, ты обратил внимание на поведение этих царей?" — "Да, Даврий, я думаю, что они до такой степени напуганы, что даже боятся самих себя". — "Артема, вставай, хватит бодрствовать". — "А, это вы, умалишенные, явились". Корнилий подошел к Арте­ме. "Артема, извини нас за наше поведение, мы нор­мальные люди, а вот что касается характера, он у нас с Даврием действительно ненормальный". — "Да, я давно уже заметил. Даврий, нам пора отправляться в Рим".

— "Артема, я же просил тебя — потерпи. Уже не­много осталось ждать". — Да, ты мне говорил с пер­вого дня, а длится уже сколько". — "Артема, тому суждено быть. Или ты не хочешь увидеть Луну, опус­тившуюся на землю?" — "Даврий, ради Бога, не сме­ши меня". — "Хорошо, но когда мы пойдем смотреть на то зрелище, то возьми с собой новые одежды".— "На что ты намекаешь?" — "А вот там поймешь". Корнилий рассмеялся: "Даврий, Даврий, а я, а я пред­ставил тебя вместо Артемы". — "Корнилий, я тоже, если нужно, возьму с собой сменную одежду". — "Бери, дорогой, и побольше". Здесь уже не выдержал Артема и начал смеяться. Даврий посмотрел на него: "Вот, вот, Корнилий, видишь, еще один умалишенный родился у нас на глазах". Корнилий не мог остановиться от сме­ха: "Ну-ну, если он родился, значит, мы его родители, только нужно уточнить, кто же из нас мама, а кто папа". В доме стоял громкий смех.

"Даврий, я не пойму тебя, — обратился Артема, — ты занят таким серьезным делом, а ведешь при этом себя, как малое дитя". — "Артема, но я же живой человек, и почему мне нельзя порезвиться? А дело мое вот здесь сидит, — Даврий указал на голову, — и не только здесь". Корнилий снова рассмеялся: "Артема, ты понял, где еще?" — "Конечно, понял". — "Все, Корнилий уходи, уходи, я не хочу больше тебя видеть". — "Что ж, я уйду, но больше ты меня не увидишь, прокуратор ты вновь явленный". — "Иди, иди, Соло­мон". Корнилий молча встал, подошел к двери, обер­нулся и посмотрел на Даврия. "Даврий, что с тобой?" Корнилий подбежал к нему. "Понимаешь, что-то с сердцем, — и он потерял сознание.

— "Мир тебе, Даврий". — "Зарра, ты?" — "Да, я. Что, неужели я изменилась?" — "Да нет. Но погоди, где я?" — "Даврий, здесь, где совсем недавно ты был". — "Я что, уже умер?" — "Нет, не бойся. Я хотела тебя увидеть, нравишься ты мне". — "А разве можно так, ведь я могу умереть". — "Нет, я охраняю тебя".

— "Даврий, Даврий, очнись. Артема, быстрее воды холодной". Даврий вздрогнул. "Эй, что вы делаете со мной? Корнилий, ты что. уже полностью с ума сошел?"

— "Ну слава Богу, живой. Артема, все-таки он живуч, но как напугал меня". — "Корнилий, ты всегда мне мешал и будешь мешать. И, главное, в такой момент. Я же видел ее, точно так, как вижу тебя сейчас". Артема посмотрел на них. "Нет, дорогие мои, лучше выйду я на свежий воздух и подальше от вас и ваших любовниц. Лично мне кажется, что здесь уже не до смеха".

— "Даврий, давай прогуляемся с тобой тоже". — "Ты что, хочешь меня вести до навозных врат?" — "Да нет, давай просто пройдемся, как люди". — "А до сих пор за кого ты себя считал?" — "За воина, за воина, Даврий". — "Ну, вот и гуляй со своими воинами, а меня оставь в покое". — "Слушай, побереги нервы, они тебе еще пригодятся". — "Знать бы мне, для чего".

Они вышли из дома. "Артема, идем с нами". — "Да нет уж, извольте, гуляйте сами по себе, с меня предостаточно". — "Корнилий, я согласен, идем куда-нибудь". — "Даврий, я в этом не сомневался". Они шли по улицам Иерусалима. "Вот смотри, Корнилий, на всех людей, извини меня, я имею в виду на женщин, но такую ты не увидишь". — "Даврий, я все понимаю, но пойми и ты меня, пойми Иисуса и Мать Его. Все мы люди, а вообще к чему мы ведем разговор? Бес­смыслица и все!" — "Корнилий, давай подойдем вот к тем людям, они о чем-то спорят и, видно, очень сильно".

— "Ну раз ты так желаешь, давай подойдем".

"Бог, Бог, а больше вы ничего не придумали, какой Он Бог. Он такой же, как и мы, ведь Он же не сошел с креста, а мы хотели увидеть то чудо". — "Но ведь Он же явился, и сейчас Он в Иерусалиме". — "Глу­пость все, явился, да не тот". — "Да как же не тот, это Он,