Господня Истина Святых Апостолов

но ты после ко Мне придешь и станешь предо Мной". — "Я тебя сейчас...", — и Не­рон очнулся. "Боги, что же со мной было?" В этот мо­мент к нему вошел слуга. "Ты, что, Бог?" — "Да нет, я слуга". — "Что Ты со мной сделал?" — "Ничего, вы кричали, и я подумал, что вам плохо". — "Кто-либо в палате был, когда ты вошел сюда?" — "Нет". — "Тог­да вон отсюда, и чтобы я тебя больше не видел здесь". "Интересно, что же было со мной, неужели?.." Нерон поднялся, взял кувшин с вином. "Да нет, я же не пил, тогда что же это было?.."

"Тиверий, давай все-таки спрячемся". — "Шиме­ата, от кого?" — "От всего того, что происходит на Небесах". — "Нет, мне терять нечего". — "Ну как хочешь, а я все-таки уйду. Нет желания у меня смот­реть на небесные чудеса". — "Воля твоя, и тебе ре­шать, как поступать". Тиверия осенила одна мысль, но резко почему-то покинула его. В той мысли услышал голос. "О, Боже, что же это такое, кого же я слышал?" И он задумался. А яркое свечение набирало свою силу. Сполохи пламени при свете Луны озаряли небо все сильней и сильней.

ЕЛЕОНСКАЯ ГОРА.

Всадники приближались все ближе и ближе. "Корнилий". — "Даврий, будь спокоен, лично я думаю, что мы отстоим нашего Бога и самих себя. Собери, пожалуйста, всех мужчин в одну группу".

"Корнилий, что случилось?" — "Иисус, посмотри вон туда, легионеры скачут в нашу сторону". — "Кор­нилий, не бойтесь, это друзья наши. Они не зло несут, с добром приближаются к нам". Даврий засомневался: "Как это может, чтобы воины пришли с добром?" — "Даврий, очень просто, ибо среди них тоже есть люди, которые знают и помнят обо Мне". Всадники спеши­лись. "Шемо!" — "Да, Учитель, это я. Мир вам всем".

— "Мир и вам, Шемо, что-то случилось?" — "Да, Учитель, случилось, ведь Ты сегодня..." — "Хорошо, молчи. Корнилий!" — Да, Иисус?" — "Обними это дитя, ибо он пришел к нам с добром и не бойся, Дав­рий, ничего, ибо ты сам сказал, что Всевышний видит все. Вот все так и получилось".

От Рима до Иерусалима медленно двигалось ра­дужное облако. Многие люди не понимали, что проис­ходит... Одни смеялись, другие плакали, некоторые впа­дали в панику. Но свечение оставалось единым. Со стороны казалось, что Простор Небесный горит огнем. Никто не понимал, что оно значило. Иисус стоял уве­ренно на Елеонской горе. Он уже знал, что приближа­ется Его час, час утешения небесного и души Его.

"Александр, что ты поник головой?" — "Учитель, я не знаю, что Тебе ответить". — "Не волнуйся, ты все будешь видеть и знать о своих знакомых. Поверь, нуж­но так. Но ежели ты... " — "Нет-нет, Учитель, я со­гласен". — "Варнава, ступайте ко Мне. Я знаю все о вас. Вы же пока не ведаете ничего о своей судьбе". — "Учитель, мы все стерпим ради Тебя и Твоего Учения". — "Да, вы настоящие Мои братья. Павел, а как хитон, плащаница Моя?" — "Учитель, не беспо­койся за меня". — "Спасибо тебе, Павел, прошу тебя, береги их и, ежели будет трудно, то передай в надеж­ные руки". — "Иисус, брат мой, я все понял".

Шемо подошел к Корнилию: "Корнилий, смотри, что за толпа приближается к нам?" — "Шемо, если ты здесь со своими воинами, значит Всевышний видит нас". — "Я не пойму, о чем ты говоришь?" — "Шемо, скоро и сам все узнаешь, только воинов своих расставь умно, дабы толпа ничего не смогла здесь..." — "Корнилий, я тебя понял. Люди для меня — это главное, а Бог — превыше всего. Жизнь свою отдам, но второй раз не позволю, чтобы оск­вернили имя Господа нашего". "Корнилий!" — "Да, Иисус?" — "Я вижу и чувствую, как вы переживаете из-за Меня, не нужно. Сейчас все будет по-Моему. Те идолы, приблизившись к нам, примут беспамятство свое и примут они его во сне".

К Иисусу подошел Даврий. "Учитель, извини меня, но не делай пока этого. Я хочу воочию увидеть всех тех, кто ненавидит и не верит в Тебя". — "Даврий, ты настойчив". — "Иисус, пойми меня правильно". — "Да, ты следователь, и пусть будет по-твоему". Толпа убийц Богочеловека приближалась к месту, которое вознесло нашего Господа, Хранителя и Спасителя.

ОТ ЛУКИ. Кому, как не мне, было дано знать, тем более видеть жизнь нашего Господа Бога. Я видел все, даже то, о чем в данный момент и не мог подумать. Я видел слезы Господа нашего и чувствовал, что Ему жалко с нами расставаться. Чувствовал я и другое, ибо слышал Его мысли, они в особенности были направлены на пер­восвященников, которые применили к Нему свою дьяволь­скую силу. Да, может быть, внутри Он чего-то и боялся, как человек, но как Бог Он был предан своей миссии на Земле. В Нем не было злости и ненависти. От Него исходили лучи тепла и добра. Ум Его, а точнее, наш ум пред Его, можно сказать, ничего не значит, ибо Он был Бог и никто другой. Как человек Он мне нравился своей истинной добротой. Такой доброты и любви вы нигде не встретите, но она была в Нем, и клянусь именем Его. А Мать Мария — это же был изумруд духовного знамения. В Ней было все: начиная от Альфы до Омеги. Да, я признаюсь, что поначалу были трудности, но они были чис­то человеческими, но не духовными. Суеверие брало свое, или хотело что-то взять, но получалось иначе. Если кто из вас чувствовал по-настоящему дыхание ветра, а точнее, ду­новения, так чувствовали мы нашего Иисуса Христа в наши времена.

Было много людей, которые хотели избавиться от Него, и Он чувствовал это и всегда говорил: "Я уйду, род людской погубит много таких, как Я; и этот род будет губить, не задумываясь, что творит. Но в убиен­ном вы всегда улицезрите имя и лицо Мое. И оно будет преследовать вас каждый день. Лицемеры, успо­койтесь, ибо вы не знаете, зачем и откуда вы, но когда узнаете, то уже будет поздно, ибо обитель Моя находится в терпении своем и ожидании". На меня эти слова очень сильно действовали. Я над ними задумы­вался и проводил бессонные ночи, хотя образ Его не покидал меня даже в минуты моего духовного разоча­рования. Да, были такие моменты, это было в Ефреме. Нас избивали за наши добрые дела, и я невольно по­думал: "Иисус, Ты Господь, останови побоище".