И вот показалась Вифавара (Вефовара).
"Учитель, как ты думаешь, нас здесь не забыли?" Иоанн засмеялся: "Нет, Елисуа, здесь нас всегда будут ждать, даже после нашей смерти каждый день люди будут ждать. А пока мы живы, то будем творить чудеса". Оферь сразу взбодрился. Подойдя ближе к селению, они увидели огромную толпу людей. "Вот видишь, Елисуа, нас ждут".--"Учитель, нет, не похоже, там что-то случилось, ибо слышен плач. Побежали".
Подбежав к толпе, они увидели страшную картину: на дереве был повешен местный священник Аса, с которым Иоанн дружил.
"Братья, что здесь случилось?"--"Учитель, ты вернулся, а то мы думали..."--"Да, что здесь случилось?"-- "Аса вел проповедь о Боге и о тебе, Учитель, и вдруг наскочили легионеры, схватили Асу и повесили. Пред смертью он кричал: "Сафаит, Сафаит, ты еще пожалеешь об этом. Господь тебя накажет пострашнее". И этот Сафаит взял меч у одного из воинов и воткнул в живот уже мертвому Асе". Иоанн не своим голосом закричал: "Ну, Сафаит, будешь ты проклят во веки веков и не найдешь ты места нигде. Я тебя при жизни проклинаю и весь твой род, пусть он будет истреблен и наказан Всевышним".--"Учитель, успокойся".--"Елисуа, снимите тело и приведите его в порядок и его сразу нужно предать земле, дабы душа его успела до захода солнца ко Всевышнему, хотя она уже там".
Иоанн отошел в сторону и заплакал. Он никогда в жизни своей так не рыдал. "Люди, ехидны, до чего же вы жестоки. Я плачу сейчас не по Асе, а по вас, люди, по вашей глупой жестокости. Когда же до ваших умов дойдет то, что неверием своим вы губите себя и свое будущее".
"Учитель!"--"Да, Елисуа, ты извини меня".--"Учитель, я тебя понимаю, тело Асы готово".--"Елисуа, пусть плакальщицы оплачут его и после мы его предадим земле, прямо здесь, под деревом".--"Учитель, но это не соответствует нашим законам".--"Елисуа, ради этого человека я готов нарушить наши обычаи погребения". Так все было сделано, тело было предано земле.
"Братья мои, вы же можете отдыхать, мне же нужно побыть одному".--"Учитель, может, и мне пойти с тобой?"--"А, Иоанн Зеведеев, извини, что я тебя не заметил, ты давно вернулся?"--"Нет, вчера".--"Хорошо, идем к реке, пусть она нас успокоит и, прошу тебя, возьми с собой немного вина".--"Иоанн, но ты же..."--"Сегодня мне можно нарушить обет".--"Хорошо, ты иди к реке, а я скоро вернусь. И вот два Иоанна уединились у Иордана. Предтеча, немного выпив вина, обратился к Зеведею: "Ты знаешь, Иоанн, в этот момент я разочаровался во всем. Если нас так будут убивать поодиночке, то люди могут не поверить нам, и мне обидно. И вот думаю я, как искоренить мерзкую грязь, которая любит наживу и считает при этом себя святой. Как быть? Начинать убивать их, но их много, а нас пока единицы". -- "Иоанн, значит они чувствуют нашу силу, поэтому они так относятся к нам". --"Зеведей, не говори никому о нашем разговоре, такое было со мной впервые. Слабость моя открыла глаза пред страшной картиной". -- "Иоанн, успокойся, на, испей немного вина и отдохни. После всего тебе нужно отдохнуть". -- "Понимаешь, Иоанн, что я завтра смогу сказать своим ученикам?" -- "Не беспокойся, Бог тебе поможет, а ученики поймут все. Ежели кто испугается, тот пусть уйдет от нас". -- "Хорошо, Иоанн, оставь меня одного, а ты иди ко всем остальным и успокой их, как сможешь. А по восходу я вернусь и сам поговорю с ними".
Иоанн закрыл глаза, пред ним предстала та ужасная картина. "Аса, прости меня, если бы я был рядом с тобой, все было бы иначе. Ведь мы же еще молоды с тобой, хотя ты на всю вечность останешься таким. Ты еще не вкусил плода жизни и уже находишься в объятиях Господа,-- Иоанн зарыдал. -- Нас рожают матери, они хотят с малых лет, чтобы мы жили долго и никогда не болели, но зло забирает наши жизни. Мамы, мамочки, сейчас я оплакиваю всех вас и прошу вас: рожайте больше и с детства прививайте своим чадам любовь к Богу. И пусть ваши дети станут духовными воинами, но не святыми насильниками, и пусть они пройдут по всей Земле, держа в руках духовный меч справедливости. Да, я молод и сейчас я в отчаянии, но я же человек и мне присуще все человеческое. Я тоже хочу любить, хочу жить без всяких забот, мне тоже хочется отдохнуть, но проклятое зло -- эта гнусная тьма -- мешает не только мне, но и всем нам. Пусть пройдет несколько тысячелетий, думаю, что люди поймут меня и всех нас. Хочется, чтобы поняли своей душой и умом своим и воспели нас не как идолов, а как страдальцев за всех впереди живущих. Сейчас мне было страшно и обидно смотреть на повешенных и распятых, ведь их когда-то тоже рожали, вскармливали грудью, но в итоге пол..."--"Иоанн, возьми себя в руки, ведь ты же взрослый ребенок". Рядом с Иоанном появилось яркое свечение, оно напоминало очертание человека. "Кто ты?" -- "Я Илия". -- "Бог Ты мой, Ты услышал меня, прости меня". -- Иоанн встал на колени. "Дитя, встань и подойди ко мне поближе. С тех пор, когда я на "огненной колеснице" вознесся к Небесам, прошло много лет и вот, когда родился ты, я очень обрадовался и наблюдал за тобой все время. И в трудное для тебя время я снова возвратился на Землю, дабы успокоить тебя". -- "Илия, Бог, прошу тебя, накажи безумцев".
-- "Нет, Иоанн, еще не пришло время для наказания всяких глупцов, ибо люди могут принять это как месть. Но поверь мне, пройдет несколько веков и наказание опустится на Землю. Это наказание будет не телесное, а духовное". -- "Илия, Бог, скажи мне, душа Асы уже на Небесах?"--"Пока нет, но она рядом со мной. Обернись назад". Иоанн повернулся. "Боже, Аса, это ты?"
-- "Да, Иоанн, я, и прошу тебя: не жалей меня. Ты же видишь, я жив. Конечно, мне жалко мое тело, ибо я привык к нему, но уже ничего не поделаешь. Я
