«Вернее, его пленницей» — строго напоминаю себе.
Но в душе предчувствую, что моё отношение, мои чувства к пленителю начинают рекордно быстро меняться.
Страха почти нет. Марс не причинит мне вреда, если его не злить. Есть лишь удивление и восхищение тем, что он сделал для меня. Первой встречной, по сути. Малознакомой девчонке без гроша и племени.
— Идём, — когда тачки тормозят прямо напротив трапа, Марс хватает меня за локоть, вытягивает из салона на свежий воздух.
Всю поездку мы ехали молча. Марс уткнулся в телефон, решая какие-то свои важные дела. А сейчас встрепенулся.
Как только я оказываюсь на улице, моментально слышу гул двигателей. Нас уже встречают улыбчивые стюардессы, в красных костюмах, и любезно проводят внутрь салона.
Нет, блин, это не самолёт, а музей в небе! Как же здесь изумительно. Как в одной из комнат президентского дворца.
Сжимая мой локоть, Марс ведёт меня вглубь салона. У меня щеки краснеют, когда я ловлю на себе взгляды бортпроводников, но те словно не обращают внимания на то, что я связана. Привыкли, что ли? Часто ли «биг босс» такое вытворяет? К чему весь этот концерт? Можно подумать я убегу.
Нет уж. Я ничто, против Марса. Один раз попыталась, уяснила навсегда, что он слишком могуществен и силён, чтобы тягаться с ним силами. В следующий раз, если вдруг сбежать попытаюсь, прихлопнет как мошку, не дрогнет даже от сожаления от содеянной казни.
Марс ведёт меня к одному и сидений, толкает, заставляя сесть.
Плюхнувшись на удивительное мягкое кресло, я недовольно бухчу:
— Развяжи меня, руки жутко затекли.
Салон очень просторный, хватит место орде артистов, чтобы танец с бубнами сплясать, даже больше, чем моя однокомнатная щупленькая квартирка, которую я снимаю в пригородней глуши.
— А пожалуйста? — садится передо мной на корточки, усмехаясь. Сексуальные ямочки делают бандюгана безумно привлекательном. Дыхание останавливается. Я смотрю на него, а его шелковистая челка падает мужчине на глаза. Боже, секс ходячий! Не иначе.
В бездонных глазах-океанах черти пляшут. Его властвующий взгляд сиемоментно подчиняет. Любого, вставшего на пути.
Прекрасный подонок... Ты дурно на меня влияешь. Трудно бороться с бушующим внутри влечением. К тебе. Но ты бандит, а я хорошая девочка. Между нами есть и должна быть пропасть. Граница. Разделяющая наши, такие разные миры.
— Пожалуйста, — невинно хлопаю ресничками, и ух как мечтаю пощёчину влепить. За то, что как с мешком для картошки обращается.
Нашу увлекательную беседу отвлекает голос пилота. Он объявляет о том, что самолёт готовится к взлёту. Двигатели начинают гудеть ещё громче, тогда я окончательно прихожу в себя, всецело осознавая происходящее.
Мы в самолёте. Куда-то летим. И этой мой первый в жизни полёт.
— Это всё для меня ты устроил?
Шаги. За спиной Марса вырастает Ренат. Он пристально осматривает окружающую местность, как положено секьюрити.
— Естественно, не для Ренат же, — хмыкает с улыбкой, толкая локтём не очень-то и довольного охранника, с лицом — кирпичом. Тот вытягивается по струнке смирно. Мне кажется, или Ренат не испытываем ко мне теплых чувств. Ощущение, что я ему не нравлюсь.
— Знаешь, Марс, я не пойму твоих мотивов.
— Считай, что это подарок судьбы. В лике меня. Ты ведь столько горя пережила. Награда за слёзы. Когда ты потеряла… — запинается, — всех, кого любила.
— Откуда ты зна… — шокированная, я сжимаюсь в кресле словно пружина.
— Неважно, — перебивает. — Просто не думай ни о чём. Наслаждайся. Ты больше не будешь страдать. И усердно работать за гроши. Когда меня не станет, ты получишь столько денег, что на пять жизней вперёд хватит.
Глупец. Что ты только несешь?
Всё-таки с головой у него и правда не всё в порядке.
— И всё-таки, я не понимаю твоих мотивов. Почему именно я, а?
— Наслаждайся, Ангел. Лови момент, — задорно подмигивает, как обычно игнорирует самые важные вопросы, — просто, мне так моё дьявольское сердце велит, — несильно бьёт себя кулаком по груди.
— Босс, прошу прощения, мы взлетаем. Займите ваше место, пристегните ремень безопасности, — тараторит Ренат.
Кабина самолёта резко дергается. Самолёт постепенно набирает скорость, двигаясь к взлётной полосе.
Мамочки! Я не готова. Я ведь ни разу не летала. А вдруг у меня давление резко подскочит? Вдруг уши заложит и кровь из носа хлынет?
Я начинаю паниковать. Вскакиваю с места, но тут же получаю обратный толчок назад.
— В чём дело, Ангелина, ты побледнела? — мужчина «приземляет» меня обратно в кресло.
— Н-не хочу, не хочу, — вырываюсь, но Марс крепко удерживает меня на месте.
— Успокойся, буйная, или придётся снова связать.
— Я и так связана, — дрожу в наступающем нервном давлении.
Марс сильнее вжимает меня в кресло, надавливая на плечи, потом ловко пристёгивает ремнями безопасности. Крест-накрест.
Вот теперь мне точно не вырваться.
Отпускает. Отстраняется, любуясь проделанной работой, как произведением искусства.
Неожиданно, он подходит к проходу, разделяющему салоны самолёта, задёргивает шторку. Одну, затем вторую. Я сглатываю, неотрывно наблюдая за действиями бандита. Не нравится мне с каким ехидненьким выражением лица он это делает.
Он изолирует нас.
Что синеглазый дьявол собирается делать?
— Что такое? — встрепенулась.
— Сейчас я кое-что сделаю и тебе станет легче.
— Назад, Марс, не подходи! — паникую, мотыляя головой. Белоснежные пряди хлестают меня по лицу.
Марс опасно кривится, синие глаза начинают блестеть ещё ярче. Он демонстративно вытягивает руки вперёд, закатывает рукава на тонкой черной рубашке. Я перестаю дышать, затылком вжимаюсь в кресло до простреливающей боли. Как будто это поможет.
Марс подходит ко мне слишком близком. Душа падает в пятки, когда он вдруг тянет руку к моей груди. Пальцы замирают в районе соска примерно за сантиметр до него. Он ещё не коснулся, а меня уже в жар бросило. Соски натянули тонкую ткань сарафана за миллисекунду.
Я без лифчика. Бесполезно оправдываться. Он всё видит. Зрачки Марса быстро расширяются, совсем как у голодной, дикой кошки. Тигра хищного, вышедшего на охоту. Облизнувшись, довольно заурчав, он властно надавливает подушечкой указательного пальца на мой сосок.
Нежно. Возбуждающе. Принимается поглаживать и дразнить так быстро затвердевшую плоть.
— М-М-Марс, — выдыхаю, с силой сжимая ноги.
Он теребит сосок, а колет почему-то внизу живота.
Вся кровь в теле хлынула в промежность.
— Да, Ангел, — припеваючи мурчит, — ты возбудилась. Я удивлён. Так быстро. Кажется, проблема полюбить меня решиться очень быстро.
Гладит сосочек. Обходительно, дразня. И начинает чаще дышать. Взгляд Марса пьянеет. На ширинке брюк выпячивается приличного размера бугор. От увиденного в ушах начинает звенеть.
Нет, это не давление. А наваждение. Я нервничаю, осознавая то, как я быстро начинаю ломаться в руках властного доминанта.
Марс обхватывает сосок двумя пальцами, тщательно его растирает, а я дёргаюсь, выражая протест.
—
