— Зачем?
— М-мы ведь в самолёте. Здесь м-много людей.
И мне становится убийственно жарко!
Щёки полыхают, а трусиков у меня нет. Их попросту не выдали постельной рабыне. Поэтому влага начинает стекать по бёдрам прямо на кресло.
— И-и-и? — тянет, издеваясь. Нарочно жёстче принимается растирать сосок через тонкую ткань сарафана.
Боже. Мурашки градом рассыпаются по коже. Не могу контролировать проклятую жажду удовольствия. Я опять начинаю проигрывать.
— Э-это не п-правильно, — выгибаюсь, когда он вдруг рекордно сильно сжимает очень и очень тугой камешек.
Ох!
— Им плевать. Персонал занят своими делами. Я слишком много плачу своим подчинённым за молчание. Им не привыкать. Чего только они не видели за все годы, что служат мне. — Марс наклоняется к моему ушку, губами касается мочки и шепчет. — Но я хочу, чтобы ты не молчала. Не сдерживала себя. Не стеснялась быть для меня мокрой, грязной и кричащей.
— А-а-х!
Не могу.
Гад!
Он ущипнул меня. Грубо. Властно. Но, чёрт, как приятно!
Я не смогла сдержать стон.
Сосок сладко запульсировал в его проклятых дьявольских пальцах.
Если бы мой палец умел — кончил бы уже давно. Как клитор.
— Ты ведь трусишка? Боишься летать?
— Нет, нормально. Уже привыкла, — дышу ртом, не двигаясь, прислушиваясь к каждому ощущению в теле, наблюдая за тем, как мой мучитель водит вокруг соска пальцем порочные круги.
— Сейчас я тебя расслаблю.
ГЛАВА 16
Ангелина
С этими словами Марс резко опускает руку вниз, отбрасывает платье в сторону. Я схожу с ума от смущения, когда ловлю лукавый взгляд мерзавца, застывшей на моём гладко выбритом сокровенном местечке.
— Ох, бля, как же я забыл! Где твои трусики? — удивлённо рычит.
— Ты их п-порвал.
— О трусиках я как-то не подумал. Прости. Как окажемся на месте, первым делом поведу тебя в бутик нижнего белья.
Ничего не отвечаю. Я на грани. Низ живота сдавливает как под прессом. До боли! Хочется немедленно унять проклятую боль.
Чтобы избавиться от этих сладостных мук я даже готова душу дьяволу продать. Терпеть нет никаких сил. Вообще.
И я продам. Марсу. Потому что он и есть дьявол!
— Ты готова избавиться от страха полёта?
Не могу и звука выдавить. Просто дрожу. Меня колотит от безумия, как во время острой лихорадки.
— Я спасу твою нервную систему, малыш. Оргазмом.
Марс шлёпает меня по коленкам:
— Расслабься. Ножки шире раздвинь.
— Нет!
Тогда он ловит оба моих соска, выкручивает их по спирали.
Как бы на кнопку нажимает на пульте управления.
Детонатора.
— М-Марс!
Взвыв, я поневоле подчиняюсь пленителю. Раскидываю ноги максимально широко, предоставляя полный доступ к самому сладкому.
— Божественная. Моя аппетитная, красивая, текущая девочка...
Нет, нет! Это не я.
Мной управляют дьявольские силы. Как марионетку дёргают за ниточки.
Гордый хозяин положения, зарычав, он властно пристраивается у моих ног. Умелые и очень горячие пальцы мужчины, обвитые устрашающими татуировками, падают на промежность.
Вот и всё.
Попалась!
Я в его власти.
Почти добровольно.
Хрипло дыша, Марс принимается исполнять танец пальцев. Мягко кружит ими по промежности, равномерно распределяет влагу, которая начинает густеть.
— Ты течёшь. Какая же ты красивая и желанная.
Наклоняется ниже, я вздрагиваю. Марс целует меня. Прямо туда. В набухший бутончик.
— Сладкая. Проклятье! Ну как можно быть такой вкусной?
— Боже, п-пожалуйста!
Не могу терпеть. Не могу!
Удар. Языком. Марс беспощадно бьёт меня по клитору, языком, придерживая оба моих колена, чтобы случайно не дёрнулась.
Я ёрзаю, хнычу, двигаю бёдрами, не в силах противостоять жгучим пыткам.
Разве такое возможно? Чтобы так сладко, невыносимо мучительно испытывать удовольствие, подаренное незнакомым, безумно опасным мужчиной?
Движения ртом. Причмокивания. Стоны. Судороги. Дрожь.
Марс лижет меня языком. Трётся жёсткой щетиной о бёдра, что-то мычит, иногда мягко дует на промежность. Я настолько сильно заведена и беспомощна, когда связана, что не успеваю толком насладиться процессом.
Я кончаю.
Даже и минуты не проходит. Но я не могу себя сдержать.
Взрыв случается сам по себе. Искрящимся салютом по оголенным нервам.
— О-о-х! — он так умело хватает меня за клитор, делая пару жёстких движений и языком, и пальцем одновременно, что я… я мгновенно кончаю, воспаряя в открытый космос.
Шокированная настолько быстрой и грязной разрядкой я как рыба, брошенная на сушу, жадно хватаю ртом воздух, дрожа всем телом, сжимая его руку ногами, повинуясь инстинктам тела, сама насаживаюсь на его шаловливый влажный язык лоном, будто требую ещё и ещё.
Невыносимо-сладкий ток проносится по всей коже. По волосам тоже. Вот-вот, и я рассыплюсь в мелкую пыль от полученного, настолько мощного оргазма.
Кончив, я понимаю, что осталась без капли сил. Мокрая, задыхаясь. Трясусь в кресле, связанная по рукам и ногам. А Марс лыбится. Как победитель. Доволен собой. Горд. Что сломал меня. Почти окончательно. Ведь я сама насаживалась на пальцы, на язык бандита, пока он порочно долбился во мне, выбивая жалобные стоны, требуя продолжения.
Он вытаскивает палец из очень мокрого, бьющегося в конвульсиях лона, поправляет смятый сарафан обратно, скрывая мои трясущиеся коленки, подносит палец ко рту, и… голодно его облизывает.
— Проклятье! Ты охуенная. Как сливочное мороженое. Нет, ещё вкуснее.
— Прек-ра-ти, — мои щёки горят огнём.
Не в силах справиться с адским мучением, я отворачиваюсь, но всё ещё слышу, как он жадно обсасывает свой палец.
— Обязательно повторим. Только не так быстро... — синие глаза угрожающе сверкают похотью. — В следующий раз я трахну тебя грубее. И пальцем, и ртом одновременно. Насажу киской на свой язык и буду лизать. Долбить. Доводить до срыва. Ненасытно, алчно вылижу тебя всю и высосу все твои вкусные соки!
— Дьявол проклятый, — ругаюсь, задыхаясь.
Не могу подобрать нужных ругательств, чтобы описать всё, что я блин сейчас чувствую. Перед глазами пляшут тёмные пятна, кончики пальцев покалывают невидимые иголочки. Я ещё ни разу в жизни не чувствовала себя такой живой и расслабленной. Женя… Он ведь никогда не целовал меня там. Нет, не потому что не хотел. Просто это я не хотела. Стеснялась.
— Да, я такой, — хищно скалится. — А ты — в моей власти.
— Сумасшедший.
— Сладкая. Нереально, — причмокивая, хорошенько долго пробует меня на вкус, растягивая удовольствие. — Даже лучше, чем я представлял.
А у самого стояк штаны разрывает. Глядя на огромный бугор в области топорщащейся ширинки, я почти плачу, на полном серьёзе, от желания получить его полностью. Почувствовать тугость, наполненность внутри киски. Повторить всё тоже самое, что он делал со мной в его дьявольской крепости.
Усмехнувшись, Марс покидает салон, оставляя меня одну. Наверно держит путь в туалет. Чтобы тоже сбросить напряжение.
— Демон синеглазый, — мечтательно вздыхаю, наслаждаясь последними, бушующими на стеночках лона судорогами.
Я не смогу долго сопротивляться. Он сильнее меня. Мой пульс уже предательски частит, всякий раз, когда я вижу Марса. А живот наполняется чем-то таким тягучим и острым. Перец, смешанный с
