— Ну что, шкура… Поздравляю! Говорят, Леон записал тебя в персональные шалавы! — хрипло поприветствовал меня ублюдок. — Теперь ты должна пойти ещё дальше…
— Что вам нужно?
— Сейчас ты едешь в парк на Горького, свернёшь на первую аллею слева. Сядешь на первую лавку. Жди…
— Серёжа жив? — напористо сказала я. — Я хочу узнать, что он жив.
— Эй ты… Пни утрыка! — грозно рыкнул бандит. Тотчас же раздался стон, полный боли. Я закусила губу и едва не разревелась. Мне стало жаль Серёжу и было погано от того, что я посмела забыться в объятиях другого мужчины.
— Годится доказательство? — глумливо расхохотался головорез. — Теперь слушай. Садишься на скамейку. Ждёшь... Подойдёт парень, выбросит в урну синий пакет. Достаёшь его.
— Что в нём?
— Телефон. Звонки и сообщения с него не отследить. Будешь отчитываться только по нему. Усекла?
— Но как же я его с собой возьму? Леон приказал не брать ничего…
Глава 29. Лина
Я покорно выполняю все условия головорезов. От страха даже не запомнила лицо парня, который выкинул синий пакет в урну. Помню только бейсболку серую, большие очки на пол-лица, а в остальном парень ничем особенным не выделялся — таких десятки, сотни тысяч по столице ходят. Я вытаскиваю пакет трясущимися руками и торопливо прячу его в свою сумочку. Потом несусь домой, как ужаленная, не замечая почти ничего. Кажется, будто пакет с презентом прожигает ткань сумочки и опаляет мои пальцы.
Войдя домой, я сразу проверяю — дома Катя или нет. Не понравилось мне, как она отреагировала в прошлый раз, когда я в обморок сдуру шлёпнулась. Я начинаю переживать, что Катя могла что-то увидеть. Меньше всего на свете мне хочется втягивать её в эту трясину. Удостоверившись, что в доме пусто, я распаковываю пакет. Внутри лежит телефон. Небольшой. На ладони помещается. Простой совсем. С кнопками. Я осторожно включаю его и едва не обмираю со страху, когда сразу же раздаётся звонок.
Они, что, следят за мной даже на расстоянии?! Я медлю немного, но нажимаю ответить.
— Включила телефон? Пользуйся им, когда нароешь что-то ценное.
— Что именно я должна узнать? Я… не знаю, что мне искать!
— Цыц, курва… Леону скоро должен прийти важный груз. Очень важный груз. Мы не знаем, куда и когда он придёт. Но очень хотели бы это узнать. Выясни. Не звони. Пиши на этот номер. Когда точно будешь уверена, что тебя никто не увидит. Поняла?
— Поняла. Я попытаюсь!
— Да ты уж постарайся! — съязвил головорез. — Не то и сестрёнку твою в расход пустим.
— Не смейте! Я узнаю всё, что нужно! — кричу я в полный голос. — Всё!
— Вот это уже другое дело! — довольно хмыкает бандит и грозит напоследок. — И помни… Мы следим за тобой. Мы повсюду…
Последние слова он произносит зловещим шёпотом, а у меня по коже табуном проносятся огромные, острые мурашки. Горло начинает саднить, а на груди будто капкан смыкается — становится трудно дышать. После слов о том, что бандиты могут добраться до сестрёнки, я словно выпадаю в прострацию на некоторое время. Но потом стряхиваю оцепенение. Начинаю судорожно придумывать, гадать, где я могу сестру спрятать? У кого?! Никому мы не нужны. Нет у меня таких надёжных людей. Да и у кого хватит сил противостоять банде? Если я начну копошиться, привлекать лишнее внимание — бандиты сестру схватят, для пущей уверенности. Нет, нельзя суетиться. И Катюша ничего заподозрить не должна!
Я завариваю себе чаю покрепче, добавляю три ложки сахара и пытаюсь придумать достойное объяснение для сестры своего отъезда. Не начнёт ли она беспокоиться? Конечно, будет переживать, ведь мы никогда надолго не разлучались. Максимум, на пару-тройку дней, когда мы с Серёжей на местную базу отдыха «дикарями» ездили. Да и разлука ли это? Так, ерунда…
От мыслительных усердий у меня голова начинает раскалываться. Ещё хуже становится, когда сестра присылает сообщение: «Я забежала в магазин возле дома. Тут твои любимые эклеры привезли. Пахнут так, что слюнки текут! Купить, да?»
Машинально набираю ответ, что не против, а сама чуть не вою от отчаяния. Ну почему я такая дурында, а? Сколько времени сижу, а ничего путного в голову не лезет!
Вот и замок громко клацает. Хлопает дверь... Катюшка входит в комнату и приносит с собой ощущение такое… солнечное, яркое. Летняя она у меня, посмотришь и улыбаться хочется, и жить, и за жизнь всеми ногами и руками хвататься, чтобы не отобрали.
— Ой, я тебе такое расскажу! — щебечет Катюха, сверкая глазами. — Таньку Черновую знаешь?
— Черновую? Одноклассницу твою, с кривыми зубами?
— Зубы у неё уже полгода как ровные, в стоматологии всё выправила. Так вот… Представь, девчонки говорят, она себе хахаля нашла. Старикана какого-то. Плешивого, с пузом… Но богатого. На фирме у него трудилась младшим менеджером. И так натрудилась, что он её теперь по всем заграницам с собой возит! Сейчас вот в Италию направились…
Катя садится рядом и даже показывает мне фотки той Таньки. Пигалица, фигура, про такую говорят — прямая, как доска, но есть пупок и два соска. Лицо ехидное немного. Я эту девушку хорошо запомнила. Она ещё в школе моей Катюхе подлянки устраивала. Я щебет сестры одним ухом слушаю, и тут меня посещает озарение. Я улыбаюсь сестре ласково и накрываю её ладонь своей:
— Знаешь, может, я с твоей Танькой в Италии пересекусь и язык ей покажу, — подмигиваю заговорщически. — Угадай, почему?
— Не знаю даже… — на миг сестра теряется и предполагает. — Ты путёвку выиграла?
— Можно сказать и так. Путёвку от отеля. Стажировка! — выпаливаю я и начинаю врать так складно, что сама удивляюсь, как хорошо получается. — У хозяина отели не только в России, но и в Италии. Из персонала лучших отобрали и направят на стажировку, плюс языковые курсы. В качестве поощрения!
Катя так сильно удивлена, что даже рот ладошкой прикрывает от изумления.
— Не могу поверить! Постой… Так почему ты раньше не говорила, что в конкурсе участвовала?!
— А я и сама о нём не знала. Никто не знал. Специально не говорили и за работой наблюдали, чтобы судить непредвзято и видеть реально, кто трудится на семь потов, а кто выслуживается. Шансы были у всех…
Катя радостно начинает пищать, обнимает меня и поздравляет. Искренне. От всей души. Мне тошно становится, что я ей вру, но сама продолжаю лживо улыбаться и рассказывать, что поездка — это большой
