Леон резко всаживается в меня ещё пару раз и забирается на кровать. Его ноги широко расставлены, а член подскакивает до самого пупка. Крупный, эрегированный, кажется, вот-вот лопнет. Синеватые вены набухли и вьются по твердому стержню опасными змеями. Он влажный и блестит от моих соков. Неужели я так сильно теку? Меня это начинает пугать. Я лишь актриса. Я должна просто играть. Я люблю другого мужчину и буду верна ему до тех пор, пока живу и дышу.
— Ну что встала, красотка? О чём думаешь? Обо мне, надеюсь? — опасно хмурится. — У меня есть для тебя задание… Обслужи меня! — манит пальцем. — Давай, дерзкая наездница. Я хочу посмотреть на твои скачки!
Я забираюсь на кровать. Облизываю губы в предвкушении. Лоно голодно и жадно сжимается в ожидании, когда его плоть снова наполнит меня целиком. Хватаюсь пальцами за плечи Леона, горячие, бугрящиеся мышцами. Словно раскалённое докрасна железо. По мощной груди стекают капельки пота. Леон словно успел выжать из своего тела максимум. Но торчащий член говорит об обратном — он только начал.
Большие ладони Леона смыкаются на половинках ягодиц. Он мнёт их неистово и жадно, чуть раздвигает и обещает:
— Я возьму тебя и в попку. Но оставлю твою сочную звёздочку на десерт. Ты любишь десерты?
— Л-л-люблю, — выдыхаю я и перевожу взгляд вниз. Я двигаюсь бёдрами ему навстречу. Стону, когда крупная головка мужской плоти касается клитора. Леон перехватывает член у основания и водит вперёд-назад, заставляет меня трястись от влажной и животной похоти. Вызывает кратковременное помешательство и отключает запреты, все, до единого. Я просто хочу его. Как мужчину. Смотрю на его лицо. Какой же он красивый. Всюду. Хищный поворот головы, резкий профиль и нос с небольшой горбинкой, которая делает его лицо ещё более мужественным. Жёсткие, непослушные волосы, иссиня-чёрные. Смуглая кожа с россыпью татуировок, а на животе виднеется длинная, светлая полоса старого шрама. Знойный мужчина — вот что приходит на ум. Он опаляет жаром и заражает безумием, жаждой быть ближе. Каждое движение накачанного, спортивного тела — вкрадчивое и полное грации.
Как сейчас, когда он медленно поднимает одну руку и запускает пальцы в волосы. Медленно, но властно наматывает на кулак, захватывая пряди у самой кожи головы. Оттягивает вниз, и я прогибаюсь в спине, запрокидывая голову назад. Его губы жёстко смыкаются вокруг соска. Язык бьёт по тугой вершине, зарождая импульсы. Леон сосёт и покусывает пики, то один, то другой, и в это же время я трусь о его член. Пульсация становится невыносимой. Я нанизываю себя на него. Скользко и влажно. Туго. Скольжу вниз, вбирая его член в себя одним плавным движением. Некоторое время даже не могу дышать — так полно и плотно. Он глубоко во мне. Слишком толстый и распухший. Я едва могу двигаться.
— Трахай меня.
Всего два слова. Как приказ или контрольный выстрел точно в голову. Разумных мыслей нет. Ни одной вообще. Я приподнимаю бёдра и опускаю их с громким стоном. Шлепок. Влажный, сочный звук. Неужели я снова теку? Как первобытная самка? Как похотливое животное, живущее лишь инстинктами?
— Ещё!
Я снова повторяю движение и нахожу в этом особенное, изысканное удовольствие — контролировать частоту и глубину, срывать с его губ пошлые стоны экстаза или грубоватые приказы, когда ему кажется недостаточно быстро и недостаточно глубоко. Леон любит сразу и на всю длину. И мне приходится взмывать высоко вверх и шлёпаться вниз со всей дури. Скачу на нём. как безумная, потеряв всякий стыд. Раз за разом насаживаюсь на него всей податливой глубиной, понимая, что надолго меня не хватит. Но Леон не позволяет расслабляться. Я взрываюсь. Хочется замереть и раскинуться на нём, прижаться лицом к его широкой груди, но Леон шлёпает меня по ягодицам, угрожая грубыми рыками и требованиями седлать его без передышки. Пока, наверно, не лишусь чувств.
Последние минуты становятся бескрайним океаном экстаза — оргазмы следуют один за другим, сжигая мою волю в прах, превращая мой разум в пепел. Леон кончает в меня, в пик оргазма. Его хватка становится крайне беспощадной. Вот-вот и я умру от нахлынувших эмоций, пока он, сокращаясь, толчками вливает в меня своё семя, накачивая горячим нектаром до отказа.
***
Если бы кто-нибудь две недели назад мне нагадал, что я буду щеголять в платье от Valentino, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас брендовые названия и одежда от лучших в мире кутюрье — это моя реальность. Gucci, Louis Vitton, Fendi, Hermes, Versace… Ряд можно продолжать долго. Все эти названия я раньше только слышала с экранов телевизора или видела в глянцевых журналах. Однако сейчас эти громкие названия стали для меня всего лишь бирками с именем. Леон устроил для меня рай наяву. Мы не сидели сутками напролёт в его резиденции.
Мы много гуляли по Неаполю. Дворцы, соборы, утонченные променады, воздух — каждая деталь аутентичного итальянского городка, живущего по своим устоям, будоражила воображение. Природа подарила городу сказочные пейзажи и непередаваемые виды на закат. Кажется, тут круглый год царит теплая погода и дуют ласковые приморские бризы. Меня пленил Неаполь. Целиком и полностью. Промелькнула мысль, что и домой не охота возвращаться. В повседневный серый мрак и рутинную суету. Несмотря на здешнюю красоту, на ту роскошь в которой умышленно топил меня мой любовник, я постоянно думала о Серёже. Как он там? Больно ли ему? Жив… ли он.
Леон Моретти — воистину удивительный мужчина. Да, порой он груб, холоден, высокомерен, но ведь так и должно быть. Грубость в поведении и твердость в словах миллионера — его нерушимый имидж. Рядом с Моретти время словно замирает, а его прожорливость заразна. Видит Бог, я не хотела сравнивать мафиози со своим любимым, но правда была в том, что с Леоном я пробовала такое, о чём Серёже не посмела бы даже намекнуть. Леон был чертовски умелым в постельных делах, рядом с ним я становилась раскрепощённой и смелой. Рядом с ним я чувствовала себя сексуальной и постоянно желанной. Как бы к этому ненароком не
