привыкнуть. Как бы не стать похотливой наркоманкой.

Потом Леону надоел Неаполь и уединение в резиденции. Теперь ему охота порезвиться на яхте. Она напоминает изящную, белоснежную чайку, покачивающуюся на бирюзовых волнах Тирренского моря. Небольшой морской отдых — так сказал Леон. Свежий морской воздух щекочет мою кожу. Жаркий день. Очень жаркий. На мне надет купальник Роберто Кавальо, рядом с шезлонгом лежит легчайшее парео. Я надвигаю соломенную шляпу, что лучи солнца не слепили меня и поправляю солнцезащитные очки.

— Растереть спинку?

Меня накрывает тень Леона. Мои губы моментально расплываются в улыбке при виде его спортивного тела. Взгляд сам по себе ползёт вниз, натыкается на бугор в его плавках. Этот зверь снова голоден и жаждет взять меня, несмотря на то, что утром он устроил жарильню в каюте. Он смотрит на меня. Моё тело покорно отзывается на молчаливый приказ его властного взгляда. Ластовица купальника промокает за считанные секунды. Я располагаюсь на шезлонге как можно удобнее и бесстыже развожу ноги в стороны. Я научилась угадывать все его желания с полувзгляда и полуслова.

— Неплохо, Клубничка. Но у меня для тебя есть кое-что другое…

Он подходит ко мне и упирается коленом в шезлонг, запускает пальцы в волосы и притягивает мою голову к своему паху. Свободной рукой оттягивает плавки вниз, освобождая мощную уже вставшую острым штыком плоть:

— Поработай ротиком.

Эпилог

Три с половиной года спустя.

 

— Сколько времени уже прошло?

Синьор Алонзо делает вид, что не слышит моего вопроса, продолжая возиться с внуком. Габриэль пользуется тем, что дед в нём души не чает, и безобразничает на коленях старика. Вижу, как в руках трёхлетнего сыночка появляется чёрный ствол. Пистолет. Он хищно поблёскивает сталью.

— Я тебя не оставлю наедине с другим мужчиной. И я хочу посмотреть на своего наследника, — голос Леона насыщается хрипом. Он что? Он возбудился?

Машинально я опускаю взгляд чуть ниже, на область ширинки. У меня пересыхает во рту, когда я вижу впечатляющий бугор, размером с банан, который натянул до треска светло-серую ткань модельных брюки мужчины.

— А если это будет девочка? — стараясь не обращать внимание на эрекцию Леона. Я дышу размеренно и ложусь на кушетку, чуть развожу коленки, задирая выше сарафан. Промежности касается что-то холодное и длинное. Диагностика началась.

— Не будет! — в голосе мафиози чувствуется едва ли не злость. — Сына родишь. И точка.

Сына ему родишь… Я что волшебная палочка? Рожать должна по заказу? Возмутительно. Хочется съязвить ему, что сын родится или дочка, зависит только от того, какого головастика он направил в мою матку. Но я вовремя решаю прикусить свой язык, чтобы не злить монстра.

Леон кажется мне даже напыщеннее, чем я могла его знать до сегодняшнего дня. Он кажется нелепым. Но наши судьбы изменились, как и отношения — теперь я не просто его постельная игрушка, но мать его будущего ребёнка. Поневоле проникаюсь трепетом.

Пока врач обследует меня, мы оба молчим и больше не пытаемся язвить друг другу, потому что утыкаемся в экран монитора. Узист о чем-то бурно распинается перед Моретти, что-то рассказывает, тыкая пальцем в монитор, но я как обычно и слова не понимаю. Сжав кулачки смотрю на крохотный чёрный след на экране. Размером с горошину. Это и есть мой будущий ребёнок? Какой же он ещё маленький!

Моретти коротко кивает.

— Si, si, — повторяет. Серьёзный такой, деловой.

— Что он г-говорит? — не выдерживаю я. — Пожалуйста! Я хочу знать… Это происходит со мной впервые. Пожалуйста, Леон!

— Всё хорошо. Не переживай. Говорит, всё в порядке. Это маленькое зёрнышко, наш… — Леон запинается, прочищает горло. — Мой ребёнок. Срок 5-6 недель.

Мы оба как зачарованные смотрим на экран. Ну привет, малыш… Вот, оказывается ты какой. С ума сойти… Через восемь месяцев из маленькой крупинки ты станешь крупным арбузиком.

Я беременна. В это трудно поверить. И я до сих пор не могу с этим смириться, что внутри меня живет и растёт маленький человечек. Вот только… я не должна к нему привязываться, не должна чувствовать то тепло, которое чувствую сейчас. Нам придётся расстаться. Так будет лучше для нас обоих. Отпускать то, что любишь невероятно сложно. И больно. Особенно для меня, если я прикажу себе не привязываться к настоящему чуду, которое храню внутри себя. Мы должны быть чужими друг другу. Я просто должна дать ему жизнь. Дать ему тело. Больше ничего. Всё остальное даст ему Леон и его жена Фелиция.

Интересно, а у них есть дети? Меня это очень волнует, как жёнушка влиятельного итальянского бандюгана отнесётся к “нагулянной беременности” своего мужа. Ох, и во что я только ввязалась?

Крошечное, такое крошечное зёрнышко… Живёт внутри меня. Я нехотя отрываюсь от монитора и смотрю на Леона. Вот сейчас он совершенно другой человек. Такой спокойный, уравновешенный. Его некогда твёрдый взгляд наполнен пониманием, каким-то странным теплом. Он хочет этого ребёнка, он весь будто внутренне трепещет, но не показывает виду. Не имеет права рушить устойчивый имидж заядлого авторитета.

Диагностика подходит к концу. Я стираю с себя остатки геля, смущаясь, натягиваю трусики обратно. Леон продолжает допрашивать врача, я не придаю этому диалогу никакого значения, как вдруг из всех услышанных фраз именно эта колко впивается мне в разум, а моё внимание заостряется именно на ней.

— Permetti il ​​sesso? — нагло спрашивает он у врача.

Я не понимаю дословно значение фразы, но точно знаю, что такое «sesso».

Это... секс.

Я сглатываю вязкую слюну во рту. Мы прощаемся с доктором и покидаем стены клиники. Анализы обещали прислать по электронной почте через несколько дней. На следующей неделе меня поставят на учёт по беременности в этой же клинике. Я всё еще волнуюсь. Меня начинают ужасно раздражать запахи и резкие звуки. Тошнота есть, временами накатывает. Вот только вчера я стала замечать, что моя грудь слегка увеличилась в размере и стала очень чувствительной. Врачи заверяют, что это нормально. Но если начнётся сильный токсикоз, мне будет лучше, если я некоторое время “поживу” в клинике, под наблюдением специалистов.

Как только мы оказываемся в машине, и она трогается с места, я задаю Леону волнующий вопрос:

— Что ты спрашивал у врача? Что там было, про… секс?

Я опять краснею, честное слово, как чистокровная девственница, которая впервые в жизни оказывается наедине с мужчиной. Да просто тело помнит наши озорные и сумасшедшие ласки. Оно жаждет реванша. Ведь то, что вытворял со мной Леон Моретти, воплощая на практике свои самые дерзкие фантазии, со мной не практиковал ни один мужчина.

Миллионер глумливо кривится:

— Спросил, можно ли заниматься сексом во время беременности. Думаю, ты

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату