— Шестнадцать.
Сестра кашлянула, чуть не подавившись.
— Ты что обалдел?
— Спокойно, мамочка. У нас с ней платонические чувства. Полоскание мозгов оставим на следующий раз, когда я буду в настроении. Мы с похорон. Бабушка у нее умерла.
Таня разом погрустнела.
— А я смотрю, что она такая убитая. Бедняжка… Я вот только не пойму, каким образом вы…
— Давай не сейчас, ладно? Позже поговорим.
— Хорошо. Позже, — согласилась Таня, роясь в шкафу в поисках салфеток. Задевала их куда-то. Были же… Точно были. — Ты посмотри, чего она там застряла, может, ей плохо? — обеспокоено посмотрела на брата.
Денис постучался в дверь. Но Юля и не запиралась. Все это время стояла перед зеркалом, изредка смывая горячие слезы. Как услышала стук, еще раз ополоснула лицо ледяной водой.
— Я сейчас не совсем в форме для такого рода встреч, — тихо сказала Денису, когда вышла из ванной.
— Никакой особой формы не надо. Посидим немного тут, поужинаем, потом поедем ко мне. Не напрягайся.
Не напрягайся. Легко сказать! Все-таки он ее со своей сестрой познакомил, а не с соседкой по площадке. А сегодня Юля не в состоянии ни разговор поддержать, ни поболтать по-дружески… Настроение самое дрянное из всех возможных: ни душевных сил, ни смелости. А уж заплаканное лицо тем более не добавляло очарования. А, как ни крути, хотелось произвести хорошее впечатление.
— Пойдем за стол.
Юля горестно вздохнула. Если очень постараться, то и улыбаться получится. И, наверное, поговорить. По крайней мере, антипатии Таня у нее не вызвала. Напротив, если бы не собственная трагедия, их встреча завязалась бы намного сердечнее.
— Таня, я не хочу. Вернее, не могу, — сразу отказалась от еды. Ее запах не вызывал аппетита. Боялась, что снова начнет тошнить.
— Ну тебя, — махнула сестра Дениса рукой, — я все равно не отстану. У меня борщ. Ты даже не представляешь, от чего отказываешься. Со сметаной.
— Ладно, — обреченно согласилась Юля, — только чуть-чуть.
И правда аппетит приходит во время еды. Сначала нехотя Юля цедила бульон, а потом с удовольствием доела всю тарелку. Денис борщом не ограничился, справился и со свиной отбивной. Глядя на то, как он ест, Юля невольно улыбнулась. С таким умиротворенно-довольным выражением он это делал, с таким удовольствием…
Что-то конкретное за столом не обсуждали, не касались одной темы. В основном говорила Татьяна. Обращалась к брату, вспоминала о каких-то мелочах, пустяках. Как известно, именно пустяки сближают людей. Через некоторое время — то ли от Таниной доброты, то ли от горячего супа, — у Юли внутри потеплело. Проснулись другие чувства, будто поднялись с самого дна: стало совестно, что именно сегодня не может она поддержать разговор должным образом.
— Таня, ты меня прости, я сегодня не очень хорошая собеседница и совсем непорядочная гостья.
— Самое глупое, Юленька, это начать как-то передо мною оправдываться. Я же не зверь какой-то, не нелюдь — все понимаю. Ты расслабься, сейчас чайку с тобой попьем, на диванчике поваляемся, Денискины фотографии детские посмотрим. — На словах про фото Таня так злорадно улыбнулась, что Юля тоже расплылась в ответной улыбке. Зато Денис, подняв взгляд на сестру, не выразил по этому поводу особой радости.
— Убил меня взглядом, убил, — Таня похлопала его по плечу.
— Танюш, давай в следующий раз. Боюсь, сегодня я не смогу оценить всей прелести этого момента, — сказала Юля, в первый раз выдав нечто ироничное. — Но на чай я согласна и на диване поваляться тоже. Просмотр семейных фото отложим. Денис, можешь вздохнуть свободно.
Денис и вздохнул. Юлька шутит — уже хорошо. Хотя глаза ее еще темнели от горя. Это и понятно — такой шок.
Чай унесли в гостиную, Денис включил телевизор и растянулся в кресле. Таня бросила на разложенный диван несколько маленьких подушек.
— А ты чего напрягаешься? — спросила у него, когда Юля на минутку вышла из комнаты, вспомнив, что не позвонила матери.
— Я не напрягаюсь.
— Да?
— Да. Я просто устал, спина болит.
— Давай, я тебе плечи помассирую, снимай рубашку.
Сделал это с удовольствием, Таня приложилась к его плечам с не меньшим. Денис расслабился и позволил сестре от души промять себе плечи. От приятных ощущений по рукам пробежали мурашки. Когда в гостиную вернулась Юля, Денис поймал ее взгляд. Совсем не ледяной как раньше. Тут же вспомнил, что между ними произошло, когда раз она заставал его в таком виде. Верно, и Юля припомнила их ласки — ее щеки зарумянились.
Глава 34.2
Сомнительно, конечно, что за такое короткое время ей удалось преодолеть свои внутренние переживания, но, определенно, общение с Таней пошло на пользу. Одно то, что кожа Юлькина теперь сверкала загаром, а не отдавала смертельной бледностью, бесконечно радовало. Все остальное потом, главное, сейчас девочка отвлеклась, перестала думать о похоронах, о смерти и безысходности. Должно быть, перестала, иначе откуда взяться улыбке на ее лице, несмелой еще, легко ускользающей. За одну такую улыбку, Денис готов был прожить этот кошмарный день заново. Еще раз. И еще.
— А ничего вы, дамочка, не обнаглели которую по счету конфету есть? — уязвил сестру, после того как она перестала практиковать на нем навыки массажистки и взялась за чашку с чаем. Впрочем, не только за чашку. И за шоколадную конфету тоже.
— Иногда можно, — отмахнулась она.
— Да? — сделал удивленно-возмущенное лицо. — Вот как оказывается… А когда я прошлый раз притащил тебе шоколадку, ты развыступалась, что я, идиот такой, совсем не забочусь о твоем здоровье. Шоколад же такой сильный аллерген!.. Как все стремительно меняется…
— Знала, что именно это ты и скажешь. Мог бы промолчать, не волновать сестру. Мне это противопоказано.
— Зато тебе просто рекомендовано волновать других. Мне же надо как-то реанимировать свои надорванные нервы.
— Реанимировал?
— Слегка.
— Ну вот и славненько, — состроила гримасу и демонстративно взяла еще одну конфету.
— А вы уже знаете, кого ждете? — спросила Юля, прерывая беззлобную перепалку.
— Нет, будет сюрприз, — невольно улыбнувшись, Таня приложила ладонь к животу.
— Конечно, у нас вариантов-то масса!.. — снова поддел сестру Денис.
— Я смотрю у вас такие добрые отношения, — засмеялась Юля.
— А кто его еще воспитывать будет, кроме меня? Видишь, какой умный и рассудительный стал, а давно ли стихи стоя на табуреточке рассказывал.
— Правда рассказывал? — С трудом могла Юлька представить маленького Дениса, декларирующего детские стишки.
— Угу, только за конфеты. Да выбирал так тщательно. На любую не соглашался.
— Конечно, — кивнул Денис. — От меня карамелькой не отделаешься.
Юля засмеялась. Но не свободно, как обычно, а резковато, будто выдавливая из себя смешок. Видно, никак не могла отпустить напряжение. Оно и немудрено, слишком сильно было ее потрясение.
— Вы приезжайте почаще ко мне в гости, я тебе, Юль, столько секретов про него расскажу.
— Ох, Танюш, это все сложно очень, — вздохнула Юля и тут же подумала, что зря это сказала. Нужно было просто улыбнуться и пообещать, что так оно и будет. Но сегодня с нее будто защитную мембрану сняли, и теперь слова и чувства транслировались без фильтра, лились без отбора. И у самой никакой внутренней защиты, куда уж там о ком-то другом думать. Зря начала. Смутилась от собственной глупости, но Танины глаза уже загорелись любопытством.
— Почему?
Юля посмотрела на Дениса, но он молчал. По виду, вступать в разговор не собирался. Пришлось ставить «точку» в этом не совсем уместном диалоге самостоятельно, без его поддержки.
— О наших… эммм… о нашем общении с Денисом никто не знает. Сегодня все вышло случайно, но, думаю, такого больше не повторится. В ближайшее время точно. Вот так…
— Опасный мом-е-ент. Гол, — сказал Денис голосом комментатора, только без пылкой радости, и Таня посмотрела на него уничтожающим взглядом. Затем якобы понимающе кивнула Юле:
