— А может…
— Не может, — оборвал ее и указал глазами на лист бумаги. — Пиши.
Она усмехнулась и, чуть качнув головой, открыла свой паспорт. Денис не стал ей мешать, прошелся по залу, постоял у стендов с образцами документов, изучил таблички на дверях специалистов.
Когда Юля почти закончила, из ближайшего кабинета вышла молодая парочка. И девушка, и парень выглядели счастливыми, наверное, тоже приходили подавать заявление. Денис бросил на Юлю красноречивый взгляд.
— Все, — сказала она и поднялась со стула. Сбросила светлый плащ, перекинула его через руку. Денис от своего не стал избавляться. Только, освободив пуговицы из петель, распахнул полы.
— Мне кажется, что я уже вышла замуж, — чуть позже засмеялась Юля, толкая дверь на улицу.
Денис не успел ей ответить: едва вышли на широкое крыльцо, их оглушили приветственные крики.
— Вы какого здесь? — немного опешил Шаурин.
— А-а! — Юлькин восторженный вскрик плавно перетек в не менее восторженный визг. Вуич усердно тряс бутылку с шампанским.
— Вуич, твою мать… — Денис прикрыл глаза, стоя под дождем из пенных брызг.
— Романыч, хорош! А то пить нечего будет, — притормозил Лёньку Вадим.
— Да ладно! Шаур один раз женится, надо чтобы все было красиво!
— Ага, теперь-то красивей не бывает, — Денис осмотрел себя и смахнул с плотной ткани сладкие капли.
— Шаур, когда свадьба? — весело спросил Стас.
— Ну, скажи, — подтолкнула Юля Дениса, расплываясь в радостной улыбке.
— Восьмого ноября.
— Шутишь? — переспросил Лёня с недоверием.
— Вообще не шучу. Восьмого ноября, — улыбнулся он.
— Твою дивизию… — протянул Вуич, — это ж каждый раз напиваться придется до полусмерти — и за твой день рождения, и за день вашей свадьбы.
Юлька звонко рассмеялась.
— Мы не виноваты, так получилось.
Шаповалов разлил шампанское по пластиковым стаканчикам.
— Все пьянки восьмого, — предупредил Шаур, но стаканчик взял.
— Шаур, ты что издеваешься? С Монахом какая пьянка? Будем тихо-мирно потягивать компот — ни шампанским не облиться, ни водки напиться, — шутя возмутился Вуич.
Юлька откинула за спину волосы и тоже взяла стаканчик. Несмотря на то, что шампанское было ледяное, руки ее горели огнем. На душе было тепло — от ощущения полнейшего счастья.
— Ну все, теперь Юльку срочно домой, а сами к Катюхе в ресторан, она обещала нам банкет. А то девичник, понимаешь, был, а с мальчишником нас прокатили, — сказал Вадим.
— Разумеется, — согласился Денис. — Так и сделаем: Юльку домой, а сами в ресторан.
— Как это? — растерялась Юля. — Вы что? А я? Почему это меня домой?
Все дружно рассмеялись.
— Да шутка это, дорогая моя, шутка, — успокоил ее Денис. — Ты что — веришь этим бандерлогам?
— Почти поверила.
— Вадя, ты чувствуешь?
— Что?
— Никто не чувствует? — Лёнька сделал хитрое лицо и подмигнул Юле. — Что горько… А я чувствую… Горько, вашу мать!
— Лёня, отвали, — сказал Денис.
Юля хихикнула и сделала последний глоток, допивая игристое вино.
— Горько! — заорали теперь все трое друзей.
Шаурин отдал свое стаканчик Бардину и притиснул к себе Юльку.
— Иди сюда. Успокоим жаждущую публику, а то нас арестуют за нарушение общественного порядка.
Поцелуй был долгим. Поцелуй почти мужа и жены. Крепкий, пьянящий, со вкусом шампанского.
— А насчет ресторана я, между прочим, не шутил, — сказал Вадим, когда молодые оторвались друг от друга.
— Чего мы тогда тут мерзнем, как студенты? — среагировал Шаурин.
Юля потянулась к нему и поцеловала в щеку.
— Потому что это романтика. Потому что ресторан, регистрацию, как бы это все ни было красиво, ты забудешь. А вот то, как мы целовались в сквере, как нас облили шампанским, как мы пили его у ЗАГСа из пластиковых стаканчиков, ты не забудешь никогда.
— Нет, моя любимая, только ты так можешь — на второй день медового месяца навернуться с лестницы и вывихнуть ногу, а потом две недели валяться практически в недвижимом состоянии. Просто прелесть, а не медовый месяц. Ради этого, конечно, стоило лететь на Маврикий. Навернуться с лестницы дома — для тебя банально.
— Хорошо еще, что я ногу не сломала. — Юля поболтала ногами в воде, плеснула на бедра и, отклонившись назад, оперлась на руки, подставляя лицо яркому солнцу. — И, кстати, милый, наша жизнь целиком состоит из банальностей. Просто у каждого они свои. Свое счастье, свое несчастье, свои банальности, — задумчиво изрекла она глядя в небо, поражающее своей синевой. Какое-то акварельное оно, будто нарисованное яркой краской. И облака на нем белые, воздушные, как сахарная вата. Смотришь в это небо и, кажется, чувствуешь на языке сладковатый привкус. А может, такой он — вкус счастья?
— Хорошо, что ты себе шею не сломала! — Денис подплыл к ней и повис на краю бассейна.
— Шею бы сломала Монахова, а Шаурина шею сломать не может. Это факт. А вывих — это всего лишь отголоски моей прошлой жизни, вживаюсь в новую роль.
— Мне твои «вживания»… — оборвал он фразу, оставив в тоне угрожающую многозначительность.
— Это почему? — потянувшись к мужу, смахнула с его плеч капли воды. Размазала по теплой загорелой коже. — По-моему, сбылась твоя мечта. Ты же всегда хотел, чтобы я от тебя ни на шаг не отходила. Так я теперь без тебя и шагу ступить не могу.
— Мне не до шуток.
Юля шумно и немного раздраженно выдохнула.
— Ну знаешь, я не могу лежать и ныть. Сетовать и жаловаться на свою судьбу. Ты еще обвини меня, что я все подстроила.
— А черт тебя знает…
Юля бросила на Дениса гневный взгляд, собираясь возмутиться, но увидела в его глазах смех.
— Ты же знаешь, у меня на этой ноге связки слабые. Я постоянно ее подворачиваю. Сама хочу, чтобы все зажило быстрее.
— Я точно поседею раньше времени.
— Принесешь мне водички? С лимоном.
— Ужас, дикий ужас… Две недели рабства.
— Не переживай, любимый, у меня же нога болит, а не голова. Будет тебе медаль на отвагу. Да и нога у меня уже болит не так сильно. Пойду сама схожу, а то умру от жажды, дожидаясь, пока ты все свои претензии выскажешь.
— Сиди, — подтянулся на руках и вылез из бассейна. — И я еще не высказался, вернусь — договорю.
Не потрудившись вытереться полотенцем, Денис так и двинулся в открытую гостиную, оставляя за собой лужицы воды. Юля проводила его взглядом и прищурилась: стены дома и крыша такие белые, что солнечные лучи, отражаясь от них, слепили глаза.
С тоской она посмотрела на океан, так хотелось пробежаться по теплому песку, окунуться в воду, взбить веер брызг. Но пока сотня метров — непреодолимое для нее препятствие. Что ни говори, отдых мог быть намного приятнее, если бы травма так сильно не ограничивала ее в движениях. Но даже эта досадная неприятность не могла прогнать привкус карамельной сладости на языке. Ведь все получилось так, как они хотели: райский остров в нескольких шагах от океана, уютная, утопающая в зелени, вилла. И вокруг ни души.
— Про претензии, — строго продолжил Денис, вручая ей стакан с водой. — Конечно я в претензиях. Ты мне обещала праздник: танцы на берегу, купание под водопадом, секс в джунглях и бассейн шампанского. И где все это?
Юлька громко рассмеялась, чуть не подавившись водой.
— Да хватит уже прикалываться. В претензиях он, что без праздника остался… Ты на свадьбе попросил регистраторшу, чтобы она подсократила речь. Я твоя жена, у тебя теперь не жизнь, а сплошной праздник.
— И она подсократила, кстати. Такая понимающая женщина оказалась, — довольно кивнул Денис. — Так то регистрация!..
— Подожди пару дней, устрою я тебе праздник, а сейчас у меня больничный.
— Слава Богу, наконец-то я услышал то, что хотел.
— Истина где-то рядом. Слу-у-у-шай, — вдруг с воодушевлением сказала она, протягивая гласные. Обычно в таком тоне Юля начинала разговор по душам. — А когда ты меня полюбил?
