— Чего?
— Когда ты понял, что любишь меня?
— Не скажу.
— Скажи.
— Не скажу.
— Ну пожалуйста.
— Если я скажу, ты отстанешь?
— Конечно.
— Когда сердце застучало, тогда и понял.
— А когда застучало?
— Когда полюбил, — снова ускользнул от ответа, потом покачал головой с усмешкой. — И знаешь, танцы на берегу моря, купание под водопадом, секс в джунглях и бассейн шампанского я точно забыл бы через пару тройку лет, а вот то, что ты чуть не свернула шею на второй день медового месяца, я не забуду никогда.
ЭПИЛОГ
Этим субботним утром Денис пил кофе особенно долго, торопиться некуда. Сквозь открытые окна несмело сочился рассвет. Что-то тихо бубнил телевизор, работал для фона, чуть раздражая слух. В гостиную быстро вошла Юля. Вошла и остановилась, замерла, скрестив руки на груди. Счастливая и растерянная. Как можно суметь выразить эти два, кажется, несовместимых, несоединимых состояния? Но Юля смогла. Она выглядела счастливой и растерянной одновременно.
— Ты скоро станешь папой, — осторожно проговорила. — Я сделала тест. Я беременна.
Сама не знала, чего ждала, но точно не того, что ее муж так и останется сидеть на диване, вальяжно развалившись, и даже бровью не поведет, услышав новость о ее беременности.
— Один? — только и спросил.
— Что — один? — недовольно переспросила в ответ.
— Тест.
— Да.
— Иди еще один сделай.
От его слов почему-то почувствовала горькое разочарование. Такое горькое, что захотелось плакать.
— Тест положительный. Меня тошнит по утрам и у меня задержка… — чуть не добавила: «Что тебе еще надо?», но сдержалась.
Денис вздохнул и сказал как можно спокойнее.
— Юля, про тошноту и задержку я слышу не в первый раз. Сделай еще один.
Медленно выдохнул, когда ее раздраженный топоток ринулся по лестнице.
Прав был Денис про тошноту и задержку. Сколько раз она уже так обманывалась. Вот и разозлилась не на него больше, а на себя. Потому что боялась делать второй тест. Понимала, что поступает глупо, может быть, сама сейчас снова дает себе ложную надежду, чтобы чуть позже испытать острое болезненное разочарование, но очень боялась, что второй тест окажется отрицательным. И все же открыла шкафчик в ванной…
Теперь кофе не пился. И не потому что остыл, а оттого стал еще больше горчить. Совсем не поэтому.
Кажется, Юля провела в ванной не десять минут, а целую вечность. И вернулась расстроенная. Так Денису показалось, потому что глаза у нее предательски блестели, а кончик носа покраснел. Наверное, уже успела всплакнуть.
— Ты только не расстраивайся, — собирался отпить, но так и не сделав глотка, поставил кружку на столик. Ухватил жену за руку и притянул к себе. — Ладно? — попросил мягко.
Юля, послушавшись сильных, но ласковых рук, уселась к мужу на колени и с громким вздохом обняла его за плечи.
— Я и не расстраиваюсь, — сказала, шмыгнула носом и улыбнулась.
— Вот и хорошо.
— Чего мне расстраиваться, у меня будет малыш. У нас будет малыш. Три положительных теста. Три. Теперь можешь порадоваться. Теперь уже точно.
Денис порадовался как-то странно. Руки его обмякли, перестали обнимать ее крепко, а сам он подался чуть назад, оперевшись на спинку дивана, будто ослаб. Смотрел на нее некоторое время, словно оглушенный словами. Потер ладонями лицо и оцепенело застыл на несколько бесконечных секунд. А потом его мышцы едва уловимо напряглись, плечи дрогнули, словно только сейчас Юлины слова проникли в сознание, заставив содрогнуться. Так и не отняв ладони от лица, он проорал в руки. Юлька и сама вздрогнула от этого сдавленного, приглушенного сомкнутыми ладонями, долгого рыка, как ожила. Засмеялась резко и приникла к нему. Тогда прижал ее крепко — тесно за плечи, щека к щеке.
Юля вздохнула радостно. И вздохи тоже могут быть радостными, не только слова и улыбки.
— Блин, мне так хочется маме позвонить, рассказать…
— Не надо никому звонить, — жестко сказал он, как клещами проволоку перекусил.
— Почему? Что такого? — чуть оттолкнулась, с удивлением заглядывая в лицо.
— Ничего такого. Но не надо пока.
— Что за предрассудки?
— Это не предрассудки.
— А что, по-твоему? Все равно же узнают рано или поздно.
— Пусть потом и узнают, а сейчас молчи, не надо ничего никому рассказывать.
— Что за упертость такая?
— Юля, — со скрытой, тщательно сдерживаемой нежностью сказал он, — потому что это таинство. Потому что сейчас он только мой. А как только мы сообщим всем эту радостную новость, семья сойдет с ума. Начнутся разговоры, суета, беспокойство, бесконечные телефонные звонки… Потом вы с матерью начнете носится по магазинам, выбирать одежду и всякую всячину для ребенка… А сейчас никто ничего не знает, и он только мой. Он маленький еще, не хочу я, чтобы кто-то что-то знал, лез с разговорами! — Денис нервно шевельнулся. Так, словно отмахивался от надоедливого насекомого.
Юля засмеялась. То, как он нервно передернул плечами, ее развеселило.
— Я поняла тебя. Ладно, раз хочешь насладиться этим моментом, тогда ладно — пока ничего никому не скажем. Пусть будет только твой, — пообещала она, хотя с трудом представляла, как у нее это получится. Это ведь с горем хочется наедине быть, а радость наружу просится, к людям. Радостью делиться хочется, хочется всем рассказать о своем счастье.
— Дошло наконец-то.
Они раскидали подушки и удобно улеглись на диван. Юля накинула на себя плед, потому что выбежала из ванной в короткой шелковой сорочке, даже в чувствах халат на себя забыла накинуть.
— Так, — хитро спросила она, — ты уже чувствуешь, что я беременна?
— Чувствую. По твоим психам я это уже очень хорошо чувствую.
— Раз мне пока не с кем обсуждать мое интересное положение, значит, все волнующие меня вопросы я буду обсуждать с тобой.
— Давай, — лениво ответил он, смиренно приготовившись.
— Ты мальчика ждешь?
— Мальчика.
— А если девочка родится?
— Родится мальчик.
— Денис! Так нельзя говорить! Я буду думать, что ты не хочешь девочку, переживать, что если родится девочка, ты не будешь ее любить.
— Господи, где мне взять столько терпения — на целых сколько-то там месяцев… — простонал он. — Что за бред? Дай ты мне потешить мое мужское эго. Если родится девочка, я сойду с ума от счастья, обещаю.
— Ладно, договорились. Теперь моя душа спокойна. Как мы его, или ее, назовем?
— Не рановато ли имя выбирать? Может, хоть подождем, пока пол узнаем?
— Нет, сейчас в самый раз. Давай уже, говори. Раз ты так усердно ждешь мальчика, значит, и имя придумал.
— Конечно, придумал.
— И?..
— Ванька.
— Иван? — с сомнением переспросила она. — Не-е-е… Давай какое-нибудь звучное, интересное.
— Нет. Ваня. Хорошее и звучное. Не надо выпендриваться с именем. Чтобы выделиться из толпы ему и фамилии хватит, не переживай. Так что, не порти жизнь ребенку. И не спорь, я все равно его Ваней запишу.
— Совсем бесполезно?
— Совсем.
— Ничего не гарантирую, но привыкнуть попробую.
— Привыкай, у тебя девять месяцев впереди. Или меньше.
— А девочка?
— Маша.
— Нет! Ни за что! Маша такое красивое имя, но вы своим приколом про «Машку за ляжку» его испортили. Не могу я теперь так дочь назвать. Как сказанете еще — сразу травма психическая у девочки. Я согласна мальчика Ваней, но только не девочку Машей.
— Хорошо, — согласился Денис как-то подозрительно быстро.
Юля почувствовала, как веки отяжелели. Заметила уже, что сон на нее стал наваливаться внезапно. Валил с ног, а не медленно овладевал телом, как раньше.
— Денис, — сонно и тихо проговорила она.
— Что?
— Когда родится ребенок, ты мне не дари бриллиантов. Сейчас говорю, потому что потом забуду.
Почему-то он засмеялся, хотя сама Юля не видела в своих словах ничего смешного.
— Не надо меня покупать, я же тебя люблю не за это. И всегда любила не за это. Так что придумай что-нибудь другое, — усмехнулась она. — Меня бриллианты не особо приводят в восторг, мне имеющихся хватит.
