— Мы бы что-нибудь придумали, — глухо отозвался Фэстигран, — но отправлять в первый полёт ещё неокрылившегося птенца никто бы не стал.
— Да? — с вызовом приподнялась на кровати Риль, — поздно, я уже маг!
— Неужели? — в деланном изумлении приподнял брови целитель. На глазах девушки внезапно заблестели слезы отчаянья, прорывая маску равнодушия.
— Перестаньте её пугать, — вступился за неё Ластирран, — не переживай, сестрёнка, ты маг, самый настоящий маг и очень сильный, — он ласково улыбнулся Риль, — У тебя всё получилось, но если бы ты была драконом, я бы тебе сейчас все крылья пообрывал за такую выходку. Ещё бы чуть-чуть и вместо живой сестренки, я бы держал за руку твой хладный труп. Мы едва успели спасти вас двоих из-под обломков. Мама отдала все силы, пытаясь тебя сдержать. А когда поняла, что не может вытащить из транса, позвала нас. Она не ожидала, что ты окажешься столь упряма и сильна. Хорошо, что я смог до тебя дозваться, а главное, вовремя: твой источник был почти полностью исчерпан.
— Но почему тогда… — Риль замолчала, но драконы поняли её без слов.
— Я заблокировал тебя на время, чтобы дать твоему организму прийти в себя после инициации. Извини, но это было необходимо, — Кэстирон сочувственно улыбнулся, — если ты сейчас с неокрепшим источником влезешь куда-нибудь ещё, то… — он многозначительно замолчал.
— Нас ведь может и не оказаться рядом, — справедливо заметил её постоянный донор.
— А как там Арагрэлла? — встревожено спросила Риль. Ей было стыдно за свои недавние мысли о драконице.
— С ней все в порядке. Руководит восстановлением своего кабинета.
— Ой, — щеки девушки стали пунцовыми, — я там всё окончательно разнесла?
— Ерунда, — отмахнулся Фэстигран, — не в первый раз. Стены крепкие, а крышу поменять легко. Ну а обстановку наша мама обновить всегда готова. Ремонт — её любимое занятие. Всё, отдыхай. Считай, что ты три дня под домашним арестом.
— А я, как целитель, прописываю тебе строжайший постельный режим, а то блок не сниму, — пригрозил Кэстирон, вставая с её постели. Под строгим взглядом Фэстиграна братья покинули комнату. Ластирран уходил с явной неохотой и во взгляде, который он кинул на девушку, было столько всего: и пережитый страх, и облегчение от того, что она жива, и толика вины, и что-то ещё плещущееся в глубине огненных языков пламени.
— Блок он не снимет, — ворчала Риль после двух часов валяния в кровати. В преддверии вот таких же однообразно скучных трёх дней, эта угроза уже не казалась такой страшной. И она, между прочим, теперь полноценный маг, ну, почти. Вот вскроет его блок и всё!
Увы, мечты… Риль прекрасно осознавала, что как маг она сейчас слабее ребенка, а вскрыть блок, поставленный целителем, да ещё и драконом, не сможет и через пятьдесят лет, когда её мастерство войдет в полную силу. Хотя, кто знает… Драконом она, конечно, не станет, но какое воздействие драконья кровь окажет на развитие её магического источника, не может сказать никто.
Риль, пошатываясь, сползла с кровати. Ощущая во всем теле противную слабость, она направилась в ванную комнату. Ползти туда на четвереньках было бы логичнее и удобнее, но против этого рьяно возмутилась собственная гордость. Мысль о том, что кто-то может застать её в таком неприглядном виде, придала девушке сил, и она смогла достичь вожделенной комнаты. Обратно вышла уже бодрая и посвежевшая, и ещё жутко голодная.
— Я так и думала, что ты не станешь валяться в постели. — Уменьшенная копия Арагрэллы бесцеремонно восседала в кресле у окна, пристально разглядывая Риль. Та же царственная посадка головы, высокие скулы и чёрные глаза с плещущимися внутри любопытными языками пламени. Вот только у младшей Гнезда была белоснежная кожа и белые, как снег, волосы. Потрясающая красавица!
Риль пожала плечами, улыбнулась, мол, не могу больше — надоело. На самом деле, ей с большим трудом удалось, не выказывая слабости, добрести до кровати. Она плотнее запахнула банный халат и забралась с ногами на кровать. Облегченно откинулась на подушки.
— А ты красивая, — с непритворным восхищением произнесла юная драконица.
— Куда мне до тебя, — усмехнулась Риль.
— Смеешься? — вдруг обиженно надула губы младшенькая.
Риль в удивлении приподняла брови. Неужели она не понимает, как хороша в своей необычности. Ах, это детское — быть, как все.
— Дай, угадаю, — задумчиво произнесла девушка, — белые волосы, бледная кожа — чешуя твоего дракона белоснежная, я права?
Лицо драконицы искривила гримаса отчаянья.
— Да, чтоб у меня хвост отсох! Смотри, — она с такой силой потянула за волосы, забранные в длинный хвост, что Риль испугалась, как бы они не оторвались, — они же белые! — произнесла она так, будто те были, как минимум, склизкими щупальцами.
— Но это прекрасно, — уверенно возразила ей Риль.
— Как, как это может быть прекрасно! — блондинка-дракон вскочила с кресла и забегала по комнате, не в силах сдерживать бурные эмоции. Похоже, проблема стояла для неё давно и крайне остро, — у мамы волосы чёрные, у папы, у братьев тоже, да у всех они — чёрные, понимаешь!
— Кажется, да, — произнесла Риль. Она сочувственно оглядела драконицу — не осознает, глупая, своего счастья. Да за такое горе половина девушек на её курсе все свои богатства отдали бы. А вторая половина от зависти захлебнулась. Натуральная блондинка с чёрными глазами и точеной фигурой, а грация…
— Ты что любишь? — спросила она вдруг.
— А?.. — младшенькая прекратила метания по комнате и замерла в недоумении.
— Рыбу ловить, камни собирать, цветы, что?
— Жемчуг собирать, — растерянно призналась драконица.
— Ну вот, — обрадовалась Риль, — а теперь представь, что ты ныряешь за жемчугом, открываешь одну раковину, другую, третью — везде белые жемчужины, а вот в пятой чёрная. Ты какой больше обрадуешься?
— Конечно, чёрной! У меня такая в коллекции пока только одна — они же большая редкость.
— Вот! — наставительно произнесла Риль, подняв палец вверх, — а теперь вообрази, что ты — белая жемчужина среди многих и многих чёрных. Получается, что ты — огромная редкость. Вот за кого будут сражаться десятки драконов, а?
Нежный румянец проступил на белоснежной коже драконицы. С надеждой она взглянула на Риль: «Правда?»
— Правда, правда, — Риль устало вздохнула. Разговор её быстро вымотал, и теперь девушку неумолимо клонило в сон.
— А ты не только красивая, но и добрая, — драконица радостно закружилась по комнате, что-то напевая, — хочешь, секрет открою?
Риль кивнула. Не согласишься — не отстанет…
— Ты ему нравишься. Он мне столько про тебя всего хорошего рассказывал. «Риль то, Риль это»…
— Кто? — замерла Риль. Драконица с недоумением посмотрела на неё — что, сама не догадываешься?
— Кэсти, — чуть помедлив, все же ответила младшенькая, и, прищурившись, внимательно посмотрела на девушку. Видимо имя лекаря восстановила в памяти кое-что ещё, — ой, я тебя совсем замучила. Всё, отдыхай, а то ты совсем бледненькая, — и драконица бодро рванула к двери. Риль утомленно прикрыла глаза, но дверь распахнулась обратно, и внутрь просунулась белая головка, — ты только Кэсти не говори, что я к тебе приходила, а то он мне точно крылья оборвёт!
Голова исчезла, чтобы через секунду тут же нарисоваться вновь.
— Я к тебе завтра зайду, и можешь звать меня Гранта. Ты же кровная сестра Ласти, а значит — член Гнезда.
Риль улыбнулась и кивнула. Хозяйка белоснежных волос наконец-то окончательно скрылась за дверью, а у девушки даже не осталось сил заползти под одеяло. Так и отрубилась, полусидя на подушках. Сквозь сон почувствовала, как кто-то аккуратно накрывает её одеялом, укладывает поудобнее. Ещё ей приснилось, что поцелуй оставил жаркий след на её виске.
Потом приходил кто-то ещё — не комната, а проходной двор, но сон прочно овладел её сознанием, и Риль так и не смогла заставить себе проснуться. Она честно пыталась открыть глаза, но чья-то тёплая рука легла ей на лоб, а ладонь крепко сжали. «Спи, сладких снов», — тихо проговорил кто-то рядом с ней, опять погружая её в страну призрачных фантазий.
