– Сейчас ты увидишь то, ради чего вообще была организована эта операция, и первая наша вчерашняя вылазка показала её перспективность. Если так дела пойдут дальше, то в течение ближайших двух-трёх недель мы выполним наше задание и будем перебираться на «большую землю».
С этими словами он расстегнул саквояж и повернул его ко мне. Заглянув туда, я увидел лежащий сверху большой золотой крест, усыпанный драгоценными камнями. Под ним просматривались жемчужное ожерелье и разного рода ювелирные изделия, украшенные драгоценными камнями и бриллиантами. От всего этого великолепия исходило удивительное мистическое излучение теплоты, а руки мои притягивались к этому саквояжу, как магнитом. Сбросив с себя это чёртово наваждение, я отошёл от стола в сторону и сказал:
– Да, красивые безделушки, ничего не скажешь. Но для меня они представляют интерес лишь с точки зрения произведения искусства, не более того.
Чистяков вопросительно посмотрел на меня, стараясь пробраться в самые потайные закоулки моих мыслей, но вслух ничего не сказал.
С этого момента мы стали каждый день выходить на задание. В девяти случаях из десяти информация о кладах совпадала с действительностью. Каждый раз мы изымали от одного до трёх килограммов золота в виде царских червонцев и до килограмма украшений. Среди ювелирных изделий попадались самые настоящие музейные экспонаты, такие как бриллиантовая диадема семнадцатого века голландской школы мастеров, изумрудные подвески восточного происхождения и рубиновое колье с шестьюдесятью четырьмя камнями. По одному адресу мы нашли огромный набор золотой и серебряной посуды, которую близнецы выносили из тайника целых три дня. По трём адресам дома были разбомблены, и на их месте зияли огромные воронки.
В ночь, когда происходило изъятие кладов, меня запирали в моей комнате на внешнюю задвижку. И если бы группа Чистякова при каких-то обстоятельствах погибла или была схвачена, то я навеки остался бы погребённым в подземелье, в котором меня никто никогда не нашёл.
Все принесённые драгоценности и золото таинственным образом куда-то исчезали, поскольку на следующее утро я не ощущал их в зоне моего восприятия. Однако я сделал маленькое открытие: близнецы организовали у себя под матрацем свой маленький тайник. Это были бриллианты мелкой россыпью, граммов на пятьдесят, и несколько золотых колец. Они изредка поглядывали в мою сторону, пытаясь определить по моему внешнему виду, знаю ли я что-нибудь об этом или нет. А я в свою очередь делал вид, что меня теперь интересуют только крупные партии драгоценностей. Чистякову я об этом, естественно, ничего не говорил, поскольку чувствовал, что это может вылезти мне боком как с одной, так и с другой стороны.
В первой декаде апреля сорок второго года мы начали сворачивать свою деятельность. По моим прикидкам, в закромах у Чистякова должно было находиться не меньше двухсот килограммов золота и не меньше тридцати килограммов драгоценных украшений в виде ювелирных изделий и драгоценных камней. Вес, прямо-таки сказать, неподъёмный для команды из четырёх человек. И мне было интересно, когда и каким образом мы начнём вывозить найденные сокровища на «большую землю». Но Чистяков почему-то медлил, он как будто что-то выжидал. Каждые три дня он в одиночку поднимался наверх и проводил там несколько часов. Я соотносил это с проблемами транспортировки груза по Ладоге, поскольку с наступившим потеплением временная переправа должна была прекратить своё существование со дня на день. С другой стороны, я знал, что ценные грузы и военных высокого ранга вывозят и привозят в Ленинград самолётом. Может, и нас решили эвакуировать по воздуху?
В какой-то мере я в своих рассуждениях был недалеко от истины. Как оказалось на самом деле, той весной лёд на Ладоге сошёл рано. Уже к концу апреля доставку грузов в город осуществляли на баржах, а в обратном направлении вывозили тяжелораненых бойцов Красной армии и чудом выживших детей.
В один из таких дней Чистяков пришёл сам не свой. С его слов мы поняли, что с нашей эвакуацией возникли непредвиденные трудности, и нам надо продержаться в подземелье ещё целый месяц. При этом было приказано ни с кем в контакт не вступать, усилить охрану груза и ждать дальнейших указаний.
Глава 8. Уроки медитации
Так начался период нашего вынужденного бездействия. С продовольствием мы проблем не испытывали, всё так же и в том же количестве в нашем рационе присутствовали рыбные и мясные консервы, а хлеб заменяло чёрствое печенье. Единственным отличием от общих правил прежней жизни было сокращение времени использования электричества. Поскольку аккумуляторные батареи стремительно теряли свою ёмкость, свет включался только на время приёма пищи, а в остальное время мы были вынуждены сидеть в темноте, каждый в своём каменном мешке. Первые несколько дней прошли ещё более-менее сносно, но потом такое существование для меня стало просто невыносимым, и чтобы скоротать эти часы вынужденного бездействия, я вернулся в своих воспоминаниях к той удивительной книге, которую изучал вместе с Софьей Павловной. При всей своей отталкивающей внешности, она оказалась хорошим учителем, поскольку только благодаря её жёсткой требовательности я выучил тот манускрипт наизусть. И вот теперь в результате вынужденного ожидания я решил реализовать на практике некоторые древние магические заклинания.
Когда я в первый раз воспользовался этими знаниями в квартире Климовых, я не придал этому событию особого значения, поскольку точно не знал, что тогда сработало, мои природные данные или мне помогло колдовство. И теперь, сидя в темноте, я решил проверить всё на практике. Тем более, что у меня было над кем проводить эксперименты, благо за стеной спал Чистяков, а чуть поодаль Альбинос и Белый. Единственное, что мне надо было для этого сделать, это найти кусок штукатурки, чтобы начертить на полу пентаграммы, необходимые для того или иного заклинания.
И вот во время очередного приёма пищи мне удалось отколоть небольшой кусок лепнины и отнести его к себе под матрац. Через несколько часов, когда стихли все шевеления и шорохи, а за стеной в комнате Чистякова раздался храп, я приступил к своей первой попытке проникнуть за грань неведомого.
Первым делом я свернул матрац к задней стене, чтобы освободить каменный пол для рисования пиктограмм. Далее надо было определить стороны света, для чего я представил мысленно карту города, по которой Невский проспект проходит с северо-запада на юго-восток. Таким образом, представляя себя относительно проспекта, я по памяти пошёл в наше подземелье, изображая шаги на месте. В итоге, если я не ошибся, восток оказался там, где была дверь в мою каморку. Встав к востоку лицом, я начертил на полу древний шумерский символ солнца в виде восьмиконечной звезды с заострёнными концами. Между концами звезды я поместил символы воды, земли, огня, воздуха, дерева, металла, духа и плоти. Затем я полностью разделся и уселся в центр звезды в позе лотоса лицом к Востоку. Соединив кончики пальцев правой и левой руки между собой, я погрузился в состояние медитации, шёпотом проговаривая священные тексты великих мантр. Постепенно погружаясь все глубже и глубже в состояние транса, я почувствовал, что окружающее меня пространство начало светлеть и приобретать видимые очертания. Помещение моей каморки наполнилось лёгким голубовато-дымчатым светом, в котором очень чётко просматривались все предметы интерьера. Исследуя это состояние, я понял, что могу мысленно вместе с фантомом выйти из тела и свободно перемещаться в пространстве, используя для этого лишь силу своего разума. Сначала это была неуверенная попытка переместиться по комнате, но по мере того, как я овладел этой техникой, я решил расширить границы моего перемещения и переместился за дверь в зал. Железная дверь не представляла для фантома никакой преграды, словно она была сделана из тумана. Освоившись с этим состоянием, я методично начал исследовать все помещения подземелья.
