Кайл замолчал, оставляя мне время прочувствовать глубину его слов.

И я была ошеломлена, когда осознала: то, что он сказал, касалось не только быстротечной жизни охотника. Это относится к любой человеческой жизни.

Ведь каждый миг может стать последним.

И тогда Кайл продолжил:

— Сколько бы ни было отпущено, Диана, я знаю одно: упускать счастье из рук — безумие! Я сделаю все что угодно, даже пойду на преступление, чтобы приблизиться к счастью… с тобой. И если у меня получится, я собираюсь насладиться каждым его мгновением… Даже если это мгновение будет единственным!

******

Мы снова пытались стать невидимками и просочиться сквозь частую сеть, накинутую на мир умелой рукой. Наша жизнь опять сузилась до дороги. Изо дня в день существовали только машины: большие потрепанные грузовики, крохотные безобидные малолитражки, юркие фургоны. Но всегда в хорошем состоянии и неприметно окрашенные. И гораздо реже — самолеты. Конечно же, не пассажирские.

Пока я ждала где-то за углом огромного пыльного ангара, Кайл уговаривал молодого летчика помочь бедному влюбленному украсть у ревнивого могущественного чиновника в годах его юную содержанку. И, несмотря на скептическую усмешку и понимающий взгляд парня, Кайл невозмутимо заверял его:

— Он ей проходу не дает, а она его терпеть не может, веришь, брат?

Впервые услышав эту «легенду», я сползла по стенке ангара, изо всех сил душа истерический смех, — уж слишком близко лежала она к истине.

Уговоры всегда подкреплялись приличным взносом на поддержание самолета в рабочем состоянии, что и решало вопрос в нашу пользу. Пару раз получилось расплатиться машинами.

И вот мы летели, умостившись на пятачке у кабины пилота, окруженные со всех сторон коробками и мешками. Кайл по-хозяйски обнимал меня, а я смотрела на него влюбленными глазами, радуя парня за штурвалом, то и дело хитровато поглядывавшего на нас. Но стоило нам выйти из зоны его наблюдения, и Кайл неизменно освобождал меня и отстранялся, трогая до глубины души своей деликатностью. Я была почти рада, когда пилот снова выглядывал к нам, и мы снова разыгрывали страстную любовь…

Нам приходилось менять внешность. В редкие моменты приближения к людям мы видели огромные фотографии, не оставлявшие шанса, что хоть кто-то на земле смог бы нас не узнать. «Опасны и вооружены», — гласила верхняя часть надписи, набранная огромным шрифтом. Внизу целую строку занимало число с нулями, тянувшимися за первой цифрой длинным поездом.

Спустя пару недель мастер-классов Кайла я, наверное, смогла бы работать гримершей. Быстрое изменение внешности до полной неузнаваемости было одним из его неожиданных умений. Когда, отвернувшись на пару минут, он поворачивался ко мне с чужим лицом, я сначала вздрагивала от испуга, а потом принималась восхищенно ахать, пристально всматриваясь в произведенные изменения и осторожно ощупывая накладные части. Большой чемодан с париками, масками, полумасками, носами, бровями, усами и бородами, тональными средствами и другими вещами из арсенала профессионального гримера оказался очень кстати в нашем багаже…

Я не знала, куда мы направляемся, и очень боялась предположить, что конечной точки не существует. Как и всегда, Кайл почувствовал мою прогрессирующую тревогу и решил меня успокоить.

— Отец говорил, что одним из приготовленных убежищ он никогда не пользовался. «Вот состарюсь и уеду туда доживать последние дни», — обещал он. Но, конечно же, это была лишь профессиональная шутка охотника — мы не старимся. Не успеваем, — жестко усмехнулся Кайл и продолжил: — Это удаленное от городов место. Не такое комфортное, как мое, но жить можно. Важно, что там нет никаких коммуникаций, и поэтому шанс быть обнаруженным меньше. Но главное, ни мой отец, насколько мне известно, ни я никогда никому не рассказывали о нем. Я надеюсь, что там нас не найдут.

И я вспыхнула мечтой — добраться до спасительного места!

Наши скитания были лишены удобств. Чаще всего мы спали в машине, спрятанной в кустах подальше от дорог и населенных пунктов, которые мы вообще старались объезжать, останавливаясь на окраинах и заправках только в самом крайнем случае — когда заканчивалась еда, питье или бензин.

Лишь иногда мы позволяли себе переночевать в самом дешевом отеле, где и без нас было полно подозрительной публики. Я с наслаждением мылась под ржавым плюющимся душем и, падая в скрипящую продавленную постель очередной придорожной дыры, закатывала глаза и вздыхала:

— Это просто рай!

Кайл смеялся.

— Я все меньше переживаю, что древнее убежище моего отца может тебе не понравиться…

Он правильно заметил — я привыкла к другому. Холод иногда будил меня ночью, отсутствие ванны приносило невыразимые мучения, а обычный унитаз стал затаенной мечтой. Я навсегда возненавидела батончики и минеральную воду и пообещала себе впредь питаться исключительно домашней пищей!..

Но нежелание быть чьей-либо игрушкой нивелировало все неудобства.

Пару раз мы были близки к провалу.

Какой-то офицер слишком пристально разглядывал наши документы — одни из многих. И хотя разглядывание не имело никаких последствий, мы отъехали от него полумертвыми.

После этого, приближаясь к очередному пропускному пункту, я неизменно оказывалась беременной. Кайл, чернявый, усатый и горбоносый до неузнаваемости, с характерным акцентом радостно требовал дорогу для рожающей жены.

— Я сына жду, па-а-анимаешь, друг, сына!

Счастье лучилось из его глаз так заразительно, что нам почти всегда тут же предлагали кортеж в помощь. На что Кайл невозмутимо отвечал:

— Ай, за-ачем, так доедем!

И, ласково поглаживая мой огромный живот, проезжал под симпатизирующими взглядами офицеров и других водителей.

— Может, ты еще и гипнозом владеешь? — восхищалась я, но он лишь улыбался в ответ. — Было до смешного просто! Подложила подушку, закричала пару раз, и все купились.

Конечно же, я преувеличивала, пытаясь отогнать страх, витавший в воздухе. То, с каким мастерством и спокойствием играл свою роль Кайл, нельзя было отнести только насчет опыта, это был безусловный талант. Прийти в себя у меня получалось не раньше, чем через пару часов после подобного происшествия, нервно отсмеявшись и заснув с забытой подушкой под одеждой. И тогда через сон я слышала осторожное поглаживание на моем «беременном» животе…

В отличие от меня, вздрагивавшей от каждого звука и оглядывавшейся больше необходимого, Кайл переносил наши приключения, как рутину. Он просто был осторожен.

Мне же везде мерещились знакомые лица.

Чувство присутствия умножалось, умножалось, умножалось…

Я ни разу не высказала Кайлу своих подозрений — слишком многим я была ему обязана, чтобы, ко всему прочему, мучить еще и своей паранойей.

К концу третьей недели Кайл стал чаще заглядывать в карту и смотреть по сторонам. И я поняла, что мы уже близко. Подобно искателям сокровищ, мы даже не были уверены, что убежище существует на самом деле. У Кайла имелась только карта и слова отца. И, наверное, именно поэтому нам казалось, что здесь, как в сказке, все будет иначе — значительно лучше…

Когда лес, через который мы долго ехали по едва заметной дороге, отступил, открывая огромную водную гладь, я задохнулась от восхищения — солнце, клонившееся к закату, поджигало воду алым. Влажный ветер рвался на сушу, теребя волосы, напоминая об океане, излечившем меня от ран.

— Я смогу здесь жить, Кайл! И это будет так… так…

— Спокойно?

— Как ты догадался? — засмеялась я.

Он протянул руку к озеру и указал на единственный остров, покрытый лесом и обведенный белой каймой песка.

— Видишь, там, среди деревьев… Если пройти вглубь, вперед — вон туда, там и должен быть твой новый дом.

— Наш дом, — поправила я его.

Он не возражал.

Найдя относительно ровное каменистое место, где можно было съехать, мы спустились к воде. Из багажника Кайл вытащил самый большой тюк, наличие которого раздражало меня всю дорогу при смене транспорта. Это оказалась надувная лодка с навесным мотором. Теперь я поняла, почему ей оказывалось столько чести при погрузке.

Вы читаете Присвоенная (СИ)
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату