Я позволила себе минуту отдыха, не больше. Как только почувствовала себя бодрее, а коленки перестали противно дрожать, сжала в руке пояс с лекарствами и направилась к Арвесу.
Офицер был без сознания, по лицу разливалась мертвенная бледность, из посиневших губ вырывались хриплые, судорожные вздохи. Плохо дело. Совсем плохо. Опустилась рядом, положила руки ему на грудь, сосредоточилась и начала сканировать, как учил Крыс.
Рваная, стремительно выцветающая аура. Темное пятно, похожее на уродливого паука, возле сердца — чужое заклятие, пожирающее мужчину заживо, и собственная магия сейчас не защитит, резерв исчерпан почти полностью. Если Арвесу не помочь, долго он не протянет. Только вот мои лекарства в данном случае бесполезны, нужен маг с даром врачевания, и немедленно.
Я, конечно, не целитель, но Крыс хорошо меня учил, знаю, что делать. Только вот на лечение нужно время, которого нет. Если хочу сбежать от инквизитора и всего, что с ним связано, нужно это делать прямо сейчас, потом будет поздно.
Поднялась, затянула пояс, дошла до двери и выглянула в коридор — пусто. Ни одного человека. Откуда-то издалека доносится неясный гул голосов, а напротив в еще одной полуразрушенной стене зияет щель, пропуская в помещение первые, пока еще слабые предрассветные лучи. Совсем узкая щель, мужчина через нее не протиснется, а вот я точно проберусь.
Чернокнижник давно сбежал, я уверена. Ну, не полный же он идиот, в самом деле, чтобы слоняться возле дома, заполненного людьми инквизитора?
Светлейшему сейчас тоже не до меня.
Десять шагов — и я растворюсь в утренних сумерках, затеряюсь в спящем городе.
Десять шагов — и меня ждет свобода, Лис, магическая школа, будущая независимая жизнь, к которой я так долго готовилась.
Всего десять шагов…
Чего же я медлю?
Качнулась вперед, жадно изучая путь на волю, но тут за спиной застонал Арвес — глухо, надрывно, и я…
Я вернулась.
Этот человек спас меня, закрыл собой. Если я сейчас уйду, бросив его умирать, никогда себе не прощу. Просто не смогу с этим жить.
Сесть рядом, положить руки на широкую грудь, закрыть глаза, сосредоточиться и отпустить свой целительский дар. Позволить ему тонким потоком переливаться в тело раненного, латая самые страшные, смертельные повреждения.
Вот так… Еще немного… Чуть-чуть…
Опять закружилась голова, зато темное пятно чернокнижной магии сжалось, уменьшилось до размера мелкой монеты, а аура Арвеса, пусть все еще разодранная в клочья, начала светлеть. Теперь офицер точно дотянет до возвращения своих, а мне пора уходить. Если еще не поздно.
Но я не успела не то что уйти — даже подняться. Дверь распахнулась настежь, и на пороге появился светлейший.
Ну вот и сбежала, называется.
Инквизитор шел ко мне, сосредоточенный, хмурый, и я вдруг подумала: странно у нас этой ночью все получается — как он ни зайдет, я на полу сижу. То в обнимку с исцарапанной, помятой Алианной, то возле полуживого Арвеса.
А вдруг лорд Нейт решит, что это я его подчиненного ранила, когда пыталась убежать, а офицер стену обвалил, выполняя свой долг и перекрывая мне путь к отступлению? Вот сейчас остановится, вызовет охрану и бесстрастным тоном распорядится меня арестовать, как совсем недавно Алианну. И никаких объяснений слушать не станет. Я помнила, каким холодным и отстраненным он тогда выглядел.
От этих мыслей стало горько. За свои дела я готова отвечать, но меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Рэйнард считал, будто я способна вот так запросто убить человека, который лично мне ничего плохого не сделал.
И я заговорила, быстро, сбивчиво, торопясь рассказать о том, что здесь произошло прежде, чем прозвучит роковой для меня приказ:
— На нас напал чернокнижник. Мы столкнулись с ним, когда выходили из дома. Арвес заслонил меня, а потом обрушил стену, чтобы этот… Говард до меня не добрался. А сам…
— Я знаю, — на удивление мягко перебил светлейший. — Чувствую. Здесь повсюду следы черной магии. А Арвес буквально насквозь ею пропитан.
Меня подняли, осторожно, бережно, словно я не женщина, а хрупкая фарфоровая статуэтка, и обхватили за талию, то ли удерживая, то ли поддерживая.
— А еще я вижу на нем твою магию, — продолжил Рэйнард, наклоняясь ко мне. Точно прислушивался к тому, как часто, заполошно колотится мое сердце. — Ты лечила его и выложилась настолько, что теперь еле на ногах держишься.
— Нет, это не из-за этого, а потому…
— Потому что ты сама недавно была ранена и до сих пор толком не восстановилась.
Он улыбнулся. Легко, едва касаясь, провел костяшками пальцев по моей щеке.
— Значит, ты еще и целитель, помимо… гм… всего прочего.
И вот почему мне кажется, что светлейший явно собирался сказать: «Помимо того, что метаморф», но не стал. Вместо этого обнял меня одной рукой, прижимая к своему телу, как будто боялся отпустить даже на секунду, а другой достал из кармана переговорный камень.
— Целителей сюда. Немедленно, — бросил отрывисто.
Через несколько минут маги в синих лекарских мундирах с «драконьей» эмблемой у ворота уже озабоченно суетились вокруг Арвеса. Что-то вливали в рот, проверяли пульс, сканировали ауру, накладывали заклинания. Все как на подбор — опытные целители, с ярко искрящим источником, не чета мне, полудохлой недоучке. Эти живо поставят пациента на ноги.
— Простите, светлая леди, — к нам подошел один из магов, судя по тому, с каким почтением к нему обращались остальные, — старший. — Это ведь вы поделились с Арвесом энергией, я не ошибся?
— Да.
Поморщилась от явно незаслуженного обращения, но тут же новая мысль заставила обеспокоено переспросить:
— Я что-то не так сделала?
— Наоборот, если бы не вы, он был бы уже мертв. Я хотел поблагодарить. От всех нас.
Он уважительно, немного церемонно поклонился и повернулся к инквизитору:
— У вас удивительная супруга, мой лорд.
— Вы даже не представляете, насколько, — усмехнулся уголком губ Рэйнард.
Не знаю, как для кого, а для меня лично его ответ прозвучал очень двусмысленно.
— Кажется, вам тоже нужна помощь, — целитель окинул меня пристальным взглядом. — Позвольте мне…
— Нет, — рука светлейшего на моей талии внезапно потяжелела, а голос понизился почти до рыка. — В этом нет необходимости. Я сам справлюсь.
По лицу целителя скользнула тень улыбки, но он ничего не сказал — молча поклонился и отошел.
