Но не успела выйти из кухни, как вслед мне донеслось:
— "Не хочу".
Остановилась и, не оборачиваясь, спросила:
— Что?
— Слово, нацарапанное над трупом, означает "Не хочу".
Постояла, постучала пальцем по косяку двери и так же не оборачиваясь, заметила:
— Слушай, вот меньше всего верится, что перед смертью кто-то будет корябать "Не хочу".
Промолчал. Я неохотно развернулась, посмотрела на него и заметила, что в кухне мы уже одни. Когда ушли женщины я даже промолчал. Я неохотно развернулась, посмотрела на него и заметила, что в кухне мы уже одни. Когда ушли женщины я даже не заметила, и теперь здесь находились только я, Эран, Икас торопливо доедающий, и хейры у которых как и у меня аппетита не было. И стоило осознать, что мы с воином практически наедине, так сразу захотелось уйти подальше. Как можно дальше. Я вообще пожалела, что вернулась. Не то чтобы выбор был, но и возвращаться не следовало.
— Мне не понравился твой поступок, — вдруг тихо произнес повелитель Иристана, но прозвучало угрожающе.
— Я буду вести себя так, как считаю нужным, — так же тихо, но жестко и решительно ответила я.
Воин не отреагировал никак, однако напряжение теперь чувствовалось отчетливее, даже Икасик перестал есть.
— Ты полагаешь, что влечение было навязанным? — вопрос Эрана прозвучал ровно. Сказать или не сказать? Перед глазами пронесся тоннель, расписанный влюбленными девочками, надписи, рисунки, поцелуйчики. И глядя в пол, я едва слышно ответила:
— Да-
— Это не так, — зло возразил тар-эн. — Я проверил, твое влечение не было лишающим разума. Ты не вела себя как эйтны. Ты не сходила с ума, не настаивала, не требовала.
Оторвав взгляд от пола, взглянула на Эрана. Он казался совершенно спокойным, вот только собранность настораживающая, и взгляд цепкий, проницательный, ловящий каждый мой жест, отслеживающий мимику и эмоции. Эран что-то знал, но пытался понять, известно ли это мне и вообще что мне удалось выяснить. А сам говорить ничего не собирался. Совсем.
Пришлось быть откровенной мне.
— Я кадет S-класса, Эран, и поэтому смогла сдержаться, взять эмоции под контроль и уйти, несмотря на сводящее с ума желание на тебя… наброситься. А по сути… первое, что я испытала, увидев тебя — желание. Сбивающее с ног, лишающее чувства достоинства и уважения к себе невероятное желание.
Хотелось еще много чего сказать, но я замолчала, вновь отведя взгляд от воина.
— Женщины испытывают желание к тар-энам, это нормально, — хрипло произнес Эран.
К чему это было сказано? Видимо чтобы что-то доказать мне, вот
только:
— Да, мне показывали, — едва слышно ответила воину. — Вот только на меня это ни на Гаэре, ни здесь не подействовало. Ты оказался единственным; при взгляде на которого у меня напрочь снесло крышу, единственным, — рядом с кем я забывала обо всем.
На этот раз Эран молчал дольше, затем тяжело вздохнул и напомнил:
— Ты сказала иное, Кира. Что не только желание.
Что я могла ответить? Что меня восхитило и потрясло его благородство? Что откровенно подкупает честность? Что помимо желания, есть что-то еще, что заставляет дико сожалеть при одной мысли, что я не смогу с ним быть. Что явсе-таки влюбилась, и засыпая вчера рядом с ним, чувствовала себя самой счастливой? Вчера… ночью заявилась тень и весь кайф испортила. Все испортила. Абсолютно все. А любые проявления чувств к Эрану у меня сейчас четко ассоциируются с обрисованным тоннелем, надписями, цветочками и поцелуйчиками тех безумно влюбленных девочек, которые скорее всего уже давно обезображенные мутацией эйтны!
— Нестабильный атом!
— Я вижу, что ты уже приняла решение, — пугающе спокойно произнес Эран,
Молча кивнула в ответ.
— И я так понимаю, оно не в мою пользу, — тон все так же убийственно спокоен и что-то нехорошее определенно промелькнуло.
Но я все равно промолчала, мне решительно нечего было сказать в ответ — в моих планах на будущее Эрана не было, это факт. Говоря откровенно, в них Иристана никогда не было. И теней тоже. Хотя вот теней я в ближайшее будущее уже внесла, и, пожалуй, в тот самый момент, когда увидела обезображенное лицо бабушки и уродскую усмешку тени. Не знаю, смогу ли я хоть как-то помочь бабушке, но вот с тенями разберусь определенно. А Эран… На какой-то миг представила, как я в форме капитана космофлота.
Сбегаю по трапу и попадаю а крепкие объятия воина, как он кружит и целует меня, как взявшись за руки, мы идем в ресторан отмечать мое назначение, как я стою в белом пышном платье, а рядом в черном строгом костюме Эран, как мы отправляемся в медовый месяц на Синху или другой тропический рай… Как я стою у пульта управления, командуя боем, и держу ладонь на маленьком чуть выпирающем еще пока животике… И ведь отчетливо понимаю — этого не будет. Никогда не будет. Это Иристан, здесь нет романтики, курортов и ресторанов, здесь есть традиции, тени и тайны.
— Извини, — тихо сказала я, — мне нужно идти.
И я действительно развернулась, но едва шагнула, была остановлена откровенно злым:
У тебя все так просто, Кирам принцесса Айгора. Есть ты, твои чувства, твои желания, твои планы на будущее, твоя ярость за навязанные эйз нами ощущения и твой собственный взгляд на проблему. Но ты не на секунду не задумалась обо мне и моих чувствах, твои желания, твои планы на будущее, твоя ярость за навязанные эйтнами ощущения и твой собственный взгляд на проблему. Но ты ни на секунду не задумалась обо мне и моих чувствах. Чувствах — в появлении которых мне даже обвинить некого.
Осторожно оглянулась на Эрана — все так же спокоен, вот только синие глаза потемнели от ярости. Но и мне совсем не весело было, наверное, поэтому ответила я достаточно резко:
— Я не принцесса Айгора, я кадет Киран МакВаррас.
Он мрачно смотрел на меня с минуту, а затем хрипло произнес:
— Ты — наложница. Без имени, статуса, принадлежности к роду и права голоса.
У меня сердце остановилось. Развернулась к Эрану, попыталась ответить, но, так и не сумев ничего сказать, я лишь хватала ртом воздух, потрясенно, глядя на воина. А повелитель Иристана, все так же убийственно спокойно продолжил.
— Ты ни разу не задумалась о моих чувствах, женщина, так почему я должен щадить твои?
Видимо вопрос был риторическим, потому что ответа он не ждал, холодно, зло, жестоко продолжив:
— Вопрос с кровью Аэрд будет решен в самое ближайшее время и статус наложницы перестанет быть для тебя номинальным, женщина. Советую прекратить громить базы институтов и ознакомиться вплотную с обязанностями ограничениями своего нового положения в моем доме, который ты больше никогда не покинешь, чтобы ни заявляла твоя мать!
Молча развернувшись, я ушла. Встревоженный Икас шел рядом, обе хейры были испуганны настолько, что остались сидеть там же. Наверное, осознание всего услышанного накрыло только на входе в комнату, которую мне выделили как лабораторию, и то, только потому что отражение собственных чувств я увидела в глазах
пришедших в себя зйтн — обе молча порывались встать, несмотря на обхватывающие руки, туловище и ноги эластичные ремни. Но девчонки рвались, словно не веря в то, что их связали. Вот так и я не поверила словам Эрана. Просто не поверила. И… и не хотела верить. Не хотела верить в то, что он такое сказал. В то, что выполнит сказанное. В то, что способен так поступить. Даже как- то всерьез не восприняла. Вот когда обозвал наложницей и женщиной — было обидно, а все остальное… В плохие намерения отца я поверила сразу, но в то, что Эран на такое способен… В голове не укладывается.
— Ты! — прошипела одна из эйтн.
С тою на входе, растерянно глядя прямо перед собой и слов нет, и сил тоже нет. Щелкнул сейр. Открыла изображение, посмотрела — перевод нацарапанного над трупом слова действительно был "Нс хочу", а так же имелись варианты "Нет", "никогда", "через мой труп", "ненависть", но основным система выдала все же "не хочу". То есть Эран не соврал, как и всегда. И тут я отчетливо осознаю, что Эран не солгал и в этот раз. Когда сказал мне все это!
