Лера постаралась выполнить и это его указание. Благо, каблуков больше не было. Повела плечами, пытаясь сбросить напряжение последней недели. Она не знала — удалось ей это или нет, но, по крайней мере, она попыталась. Тут её совесть чиста.
— Иди на кровать. Приляг.
О-пааааа.
Валерия не должна была удивляться. Она понимала, что такой серьезный мужчина, как Сардынов, который при первой же встрече попросил сделать ему минет, не будет с ней церемониться и в дальнейшем.
Пока она не готова была анализировать ни его слова, ни его действия.
Пока она не готова была думать о ребенке, что должна ему будет родить.
Пока она не готова была ко многому…
Не желая видеть его холеное красивое лицо, по-прежнему на дрожащих ногах, обогнув Сардынова, Валерия направилась к кровати.
Она интуитивно поняла, что спальня располагается в соседней комнате, и не ошиблась.
Единственное, на что обратила внимание Лера — кровать. Большая.
Хотя нет, тут Лера слукавила. Её сознание зафиксировало и три корзины с цветами и несколько аромасвечей.
Кто-то подготовился к её приходу.
Ни каллы, ни свечи, ни легкий аромат не смогли дать ей ощущение расслабленности. Руки непроизвольно потянулись к лифчику, чтобы снять его, но Лера вовремя вспомнила, что Сардынов ничего не говорил про «раздеться». Чертов контролер!
Если так и дальше будет продолжаться, то Лера превратится в заправскую матершинницу. Надо прекращать выражаться.
Убрав руки с застежки, Лера подошла к кровати.
Легла.
Покрывало ещё до её прихода было убрано, и теперь шелк простыней приятно холодил кожу. Лера даже осторожно исследовала серо-зеленую ткань. Мягкая. Наверное, дорогая. Почему «наверное»? Так и есть. В фешенебельном отеле не будут экономить на простынях.
Снова мысли не о том… Может быть, у неё это такой способ самозащиты? Думать, непонятно о чем, лишь бы не о происходящем в её жизни бедламе. Иначе сорвется, сломается. Не сможет с достоинством вынести всего, что ей уготовила Судьба.
Её организм запустил невидимый функционал, позволяющей ей пережить трудные, фатальные для неё минуты.
Ждать пришлось недолго.
Фактически сразу же за ней в спальню вошел Сардынов. В руке он держал стакан с янтарной жидкостью. Сделав пару глотков, поставил его на высокое трюмо с зеркалом в позолоченной раме.
— Сними лиф и трусики. Чулки с поясом оставь. Хотя… Тоже снимай.
На мгновение, когда она услышала первое распоряжение, Лера подумала, что Сардынов затеял с ней игру. Богатый мальчик нашел игрушку для утех. Рассмотрел, решил, что делать дальше. Прочь белье, а вот чулочки для придания эротизма оставим.
Потом он передумал. Почему? Вспомнил, что собирается с ней зачать ребенка. Ребенок…
Господи, не дай ей возможности думать про него… Пожалуйста… Только не сейчас… не в эти секунды… пожалуйста…
Лера, чтобы отвлечься от опасных мыслей, поспешно, неуклюже приподнялась и, не слезая с кровати, интуитивно желая остаться как можно дальше от мужчины, принялась раздеваться. Начала с чулок. Вжик. Скатала один. Вжик. Второй.
С бельем она не церемонилась. Белоснежной кучей опускала его на пол.
Раздеваться в присутствие мужчины, да ещё при освещение, было тяжело. Лера пошла на маленькую хитрость и заставила себя представить, что она на пляже. Там же все ходят полуголыми, и никто никого не стесняется. Даже Лера и та имела в своем гардеробе ну очень не скромный купальник. Который, в конечном итоге, забраковал Геныч. «При мне не оденешь». И точка. Потом, как оказалось, и при его друзьях, и при знакомых тоже. В общем, бикини Лера воспользовалась только дважды. Так и пылился.
Оказавшись полностью обнаженной, Лера снова легла.
На Сардынова она больше не смотрела.
Пока он вел себя относительно адекватно. Не набрасывался на неё, как дикий зверь. Не говорил ничего циничного и оскорбительного. Не глумился.
Но что будет дальше?
А дальше он так же принялся раздеваться.
Лера бы и хотела не смотреть на него и дальше, да не смогла. Её взгляд словно «приклеили» к нему. Вот большими загорелыми руками он не спеша расстегивает пуговицы. Обыденно. Без страсти. Без порывистых движений. Для него вполне привычно, что обнаженная девушка ожидает его в постели.
Раздевался он вполоборота к ней. Вот рубашка полностью расстегнута и снята. Беззаботно брошена на кресло, обитое синим бархатом.
У Валерии невольно ёкнуло в груди. Красивый. Снова в голове промелькнула шальная мысль, что этот мужчина обладает неким магнетизмом, который раз за разом заставляет возвращаться к его внешности. Восточная кровь? Интуитивная уверенность в его силе, как в физической, так и духовной?
Мысль оборвалась.
Потому что Сардынов повернулся к Лере спиной и только шок не позволил ей совершить роковую ошибку.
Глаза девушки распахнулись, дыхание сбилось в груди.
Девушка даже приподнялась на локтях, не в силах совладать с удивлением.
На широкой спине Сардынова виднелись старые затянувшиеся следы от ожогов, имеющие очень странную продолговатую форму. Один тянулся от правой лопатки к позвоночнику. Второй расположился поперек поясницы. Шрамы имели блеклое очертание, свидетельствующее об их давности.
Лера поспешно откинулась на подушки, радуясь, что Сардынов не увидел её реакции.
Что с ним могло произойти в прошлом? На ум приходила лишь авария. Скорее всего, так и было. Лера попыталась вспомнить, что она читала о нем в интернете и поняла, что практически ничего не помнит. Да и не было о нем особых сведений.
Размышления снова оборвались, потому что Сардынов снял брюки, так же бесцеремонно кинув их на кресло.
За ними последовали и черные боксеры.
Лера всё же прикрыла глаза. Она привыкла к обнаженным торсам. Когда растешь с братом, старше тебя на четыре года, то невольно привыкаешь и к его дружкам, что, не стесняясь «пигалицы», занимались во дворе на самодельных турниках. Занимались, хорошо если в шортах. А то, бывало, и в одних плавках. Это потом уже Лера начала понимать, что парни красовались перед ней.
Но Сардынов — другое. Он не красовался. Он разделся, чтобы присоединиться к ней в кровати.
И он уже возбудился.
Наблюдая, как он идет к ней, Лера снова подавила в себе желание выкрикнуть «нет» и запретить ему к себе прикасаться. Никому не позволяла. Никогда. Берегла себя.
Добереглась.
Сардынов остановился у кровати и медленным взглядом окинул тело Леры. Холодные мурашки побежали по коже. И ничто не дрогнуло у неё внизу живота, никакие мифические «бабочки» там не запорхали. Напротив, мышцы свело судорогой от недоброго предчувствия.
— Бояться не стоит, ничего плохого я тебе не сделаю.
Это он сказал или у неё начались слуховые галлюцинации?
Лера краем сознания начинала понимать, что с ней происходит что-то неладное. Что она перестает адекватно воспринимать ситуацию, что во всем видит один негатив.
Это плохо. Подобными действиями она лишь ухудшает и без того незавидное положение.
— Не… сделаете?
Господи, она ведет себя, как девственница девятнадцатого века! Бекетова, успокойся.
Пожалуйста…
— Нет. Я — не любитель грубого секса. Не любитель жестокости. По твоим глазам вижу, что ты уже достаточно себе налридумывала. Мне это не нравится.
Ему не нравится…
Так и ей не нравится!
Сердце стучало так громко, так быстро, что, казалось, его стук слышал и Сардынов, по-прежнему стоявший у кровати. Обнаженный. С сильным натренированным телом. Возбужденный.
Ему не нравится, но член встал. Замечательно.
— И что… что мне делать? — Валерия не узнавала своего голоса. Низкий, охрипший от волнения.
— Сказал бы расслабиться, да прозвучит тривиально, — его губы искривились в насмешке, которая ещё больше насторожила Леру. Она хотела от него эмоций? Она начинала их получать. — Поэтому сделаем так. Взять я тебя сегодня — возьму.
Без вариантов. Ты меня привлекаешь физически. Мне нравится твоё тело. И то, что оно невинно… особенно. Я не жду, что ты кончишь или воспылаешь ко мне страстью. С этим будем разбираться чуть позже. Сейчас же я хочу, чтобы ты перестала дрожать и, наконец, поняла, что ни рвать, ни жестко насиловать я тебя не собираюсь. Трахнуть — да. Порвать твою девственную плеву — да. Будет ли тебе больно, как ты это воспримешь — зависит от тебя. От себя могу сказать, что зверствовать не буду.
