— Вот это номер! — удивленно качнула головой Ольга, поднимаясь с кровати, на которой валялась с распечаткой прямо в брюках и маечке. — Какими судьбами, ваше величество? — несколько ядовито поинтересовалась она. В тот момент она ему еще не простила того, что они со Старым Лисом умудрились сотворить с ней и Олегом. Ну ладно, пусть Олега (ну и ее заодно) признали этим дурацким лордом, чтобы снять все возможные трения в высшем эшелоне командования при осуществлении атаки на Эсгенту. Тут все хоть и не слишком приятно, но объяснимо. Но на кой черт вешать им на шею еще и весь домен Эомиренов? Ведь совершенно ясно, что ни Олег, ни она не собираются надолго задерживаться в империи. У них на Земле дел по горло. И что им делать с этой обузой?
Эоней нерешительно качнулся вперед, а затем, будто решившись, стремительно вошел в ее комнату:
— Тренер, мне нужна ваша помощь!
Ольга усмехнулась. Да уж, неплохой заход.
— Слушаю тебя, ученик.
Эоней втянул в себя воздух, а затем, на мгновение стиснув зубы, гулко произнес:
— Выходи за меня замуж.
— Что?! — Ольга ошарашенно округлила глаза.
Эоней молча смотрел на нее.
— Погоди-ка, — Ольга изумленно тряхнула головой, — это что, ученик… ты мне предложение, что ли, делаешь?
— Да, — твердо сказал Эоней.
— Ни фигуленьки себе, — пробормотала Ольга и, покачав головой, несколько насмешливо спросила: — Ну и зачем мне этот геморрой?
Эоней покраснел:
— Тренер, я… мне…
— Стоп-стоп, — вскинула руки Ольга. — Если после той ночи на Лунной базе ты считаешь, что, как это говорится, — она криво усмехнулась, — как честный человек ты должен…
— Да при чем здесь та ночь? — с жаром начал Эоней, но запнулся, покраснел еще больше и, упрямо вскинув голову, продолжил: — То есть она, конечно, при чем, но совсем не в том смысле. Тренер, ты действительно мне нужна. Без тебя я точно натворю намного больше глупостей… И вообще, та ночь… — Он опять слегка запнулся, но спустя мгновение справился со своим смущением. — Именно тогда я… я смог тебя узнать. По-настоящему. У меня было много женщин. Правда… Святые стихии, что я несу перед женщиной, которую прошу стать моей женой?! — недовольно скривившись, воскликнул он. — Прости, но… я чувствую, что должен быть честным сейчас. Так вот, у меня было много женщин. Разных. Но все они завлекали меня в постель, чтобы что-то получить. Нет, и дать тоже. Но дать нечто, по их мнению, гораздо менее существенное по сравнению с тем, что собирались получить. А ты… ты не в постель меня завлекала. Ты мне плечо подставляла. Помогала другу. Причем ничего не требуя. Просто зная, что так нужно. Так правильно. И для тебя по-другому нельзя. Я… я еще никогда не встречал таких женщин. Никогда. И… я не могу себе позволить тебя потерять. — Эоней замолчал, с надеждой глядя на Ольгу.
Она печально улыбнулась и провела рукой по его волосам. Бедный мальчик. Бедный, одинокий мальчик. Как же отчаянно ты нуждаешься в друге. Настоящем. Равном тебе. Ничего не требующем в оплату за свою дружбу. И отчего-то считаешь, что я и есть именно такой друг…
— Понимаешь, ученик, — осторожно начала она и осеклась, увидев, как лицо Эонея заливает мертвенная бледность. Он закрыл глаза и, вскинув лицо к потолку, несколько раз моргнул. А Ольга с изумлением заметила, как его глаза заблестели.
— Ну как же ты не понимаешь, — с болью в голосе, тихо произнес Эоней, — я же люблю тебя…
— Император… — спустя минуту растерянно пробормотала Ольга. Слова, которые произнес Эоней, а главное — как он их произнес, как-то мгновенно сломали всю логическую конструкцию, которую она выстроила, — мне кажется, что…
Но Эоней, не дав ей договорить, отчаянно мотнул головой:
— Нет, что бы ты сейчас ни сказала, это будет неправдой. Пойми, я… я с детства рос с сознанием, что не имею права на любовь. Во всяком случае, в семье. Что вряд ли моей женой станет та, к которой устремится моя душа. Нет, красть что-то, скорее даже не любовь, а просто удовлетворение взрывов страсти, порывов похоти, мне, вероятно, будет нетрудно. Ведь я же император, в конце концов. Но любовь будет мне недоступна. Ведь любовь — это же совершенно другое. Не буйство страсти, не безумный жар, не мара, охватывающая человека, когда он видит предмет своего обожания. Все это просто клокотание чувств, из которого лишь способна вырасти любовь. И часто вырастает. Но не менее часто место всего этого спустя некоторое время занимает равнодушие и даже ненависть. Так вот я твердо знал, что мое бремя, мой долг императора включает в себя еще и отказ от любви. А самое лучшее, что мне стоит ожидать от женщины, которая станет моей супругой, это чтобы она хотя бы не вызывала у меня отвращения. И не слишком мешала нести мое бремя…
Он замолчал и вытер глаза.
— И вот там, на Земле, я встретил ту, которая подарила мне надежду на чудо. На то, что невозможное — возможно. На то, что невероятное — случится. И… я не могу, просто не способен отказаться от чуда, Ольга. — Впервые назвал он ее по имени и, сделав паузу, робко спросил: — Понимаешь?
Спустя два часа, после довольно тяжкой церемонии в Храме святых стихий, включавшей в себя не только бракосочетание, но еще и коронацию, сидя в массивном кресле, которое скорее следовало назвать троном, рядом с законным мужем во главе стола на полторы тысячи человек, Ольга внезапно хмыкнула.
— Что? — тут же качнулся к ней Эоней.
— Да так… — Повернувшись к мужу, она пояснила: — Знаешь, я всегда считала, что я вся такая самостоятельная, что все, чем я занимаюсь, — очень важно, нужно и что я уж точно никогда не принесу это в жертву никакой семейной жизни. Как другие бабы. Даже самые лучшие. Как Эсмиэль, например. А теперь вдруг понимаю, что все — точно так же, как у них. Потому что дела моего мужа в моей семье совершенно точно будут на первом плане. Вот ведь засада… — И она рассмеялась. Весело. И легко. Едва ли не первый раз за весь этот день.
