Один из мужчин откашлялся, явно привлекая к себе внимание.
— Ваше сиятельство…
Лиля повернулась, вскинув брови.
— Да?
— Меня зовут Алим Омар дин Рашшайя. Я первый помощник Али…
Лиля кивнула. По имени зовет господина? Явно, явно не последняя личность. Доверенное лицо?
— Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Рада нашему знакомству. Хотя и предпочла бы, чтобы оно состоялось при других обстоятельствах.
— Да. Ваше сиятельство, прошу простить мне невежливость и заверяю, я ни в коем случае не хотел бы вас оскорбить…
— Так не оскорбляйте.
— То, что вы сказали господину — это правда?
Лиля вздохнула. Лекцию по медицине ей не проплатят. Ну и пусть.
— Господин дин Рашшайя. Господин дин Тахирджиан встретился на узкой тропинке с быком. После чего приобрел рану на боку и перелом ноги. Рану я промыла, зашила и перевязала. Жизни она не угрожает. А перелом… Я знаю, что у вас принято изгонять калек?
Омар улыбнулся.
— Сейчас это уже не так строго соблюдается. Но господин, испытавший телесный ущерб, не может вести за собой людей. Звездная кобылица не потерпит на своей спине калеку и на нас обрушатся неисчислимые беды…
Ага… Вот оно что…
— господин дин Рашшайя, перелом тем более не будет иметь последствий. Скажите, у вас ведь их не лечат?
— Переломы?
— Ну да. Вы даете костям срастись самостоятельно, так?
Судя по глазам мужчин — так оно и было.
— А наше лекарское искусство ушло вперед. Я вытянула ногу, сложила поврежденную кость и крепко зафиксировала… короче, она не двигается и не сдвигается. Примерно через пятьдесят дней ваш господин начнет ходить. И даже прихрамывать не будет.
— Пятьдесят дней, госпожа?!
Лиля кивнула.
— Ваш господин должен лежать. Неподвижно. Вы можете его перенести, но только дней через пять, когда я буду уверена, что все сделано правильно. И пусть лежит. На борту корабля. Я расскажу, что и как правильно делать…
Судя по лицу помощника — с его плеч свалился большой и тяжелый груз.
— ваше сиятельство…
Лиля подняла руку.
— я понимаю, что в такое сложно поверить. Но вы сами убедитесь. Скоро заживет рана на боку. А потом и нога. Слово графини Иртон. Ваш господин не останется хромым. Разве что кости к дождю ныть будут.
— госпожа, в пустыне дождь бывает редко.
Лиля улыбнулась.
— Господин дин Рашшайя, я прошу вас взять своих людей — и покинуть эту комнату. Посмотрите на господина. Ему нужен покой. А мы с вами поговорим внизу, если хотите.
Мужчина отвесил поклон, странным жестом сложив руки перед грудью и почти переломившись в поясе. Вслед за ним то же самое сделали все остальные. Разве что «племянник» бросил ненавидящий взгляд. Ну и плевать на него три раза. Пусть скалится сколько пожелает, пока зубки не повыдергивали.
Лиля поклонилась в ответ, не сильно, вежливым наклонением головы — и через минуту осталась одна в комнате. Посмотрела на мужчину.
— Господин дин Тахирджиан, мое слово — вы не останетесь калекой.
Судя по лицу — ей пока еще нее верили. Женщина пожала плечами.
— Полежите и постарайтесь уснуть. Я пришлю кого-нибудь из женщин, чтобы за вами приглядывали.
Омар ждал ее внизу. Мужчина сидел за столом, пил что-то белое из кружки и встретил Лилиан поклоном. Племянника не было. Женщины трещали и грызли что-то сладкое за отдельным столом. Рядом стояли телохранители.
Лиля присела к помощнику.
— Господин дин Рашшайя, я полагаю, что пока господин дин Тахирджиан болеет — вы главный?
— Да, ваше сиятельство.
— Отлично. Говорю сразу — перевозить его можно будет дней через десять. Пока господину дин Тахирджиану лучше оставаться здесь. И в связи с этим… что лучше — вы заплатите трактирным служанкам — или за ним присмотрят… — Лиля кивнула в сторону женщин, не зная, как их обозначить.
— Это жены господина, — Омар улыбнулся.
Лиля нахмурила лоб.
— А разве…
— Да, официально у господина три жены. Лейша, Зальвия и Сулейма. А Лилака, Талия и Нилей — наложницы. Но любимые. Что тоже многое значит.
— Предлагаю вам организовать их… пусть по две сидят с господином по восемь часов каждая пара, а потом меняются. Воды подать, разговором развлечь…
— Да, госпожа. Я так и сделаю. И охрана…
— Если вы считаете, что она нужна. Только договоритесь с вирманами и укажите охране, чтобы меня пропускали в любое время дня и ночи.
— Ночи, госпожа?
Лиля сдвинула брови. Опять лажанулась! Срочно исправляем!
— Человеку может стать плохо и днем и ночью. Достаточно ли опытны ваши женщины, чтобы это распознать вовремя?
Мужчина медленно кивнул.
— Госпожа, я предупрежу людей.
— Вот и договорились. У вас на корабле есть докторус?
— Наш боцман немного знает лекарское дело. С чем-то мелким он справлялся.
— У него есть что-нибудь для облегчения боли?
— Да.
— Пусть как только возможно, он придет сюда. Я не успела закупить ничего полезного на ярмарке. А ваш господин будет испытывать боль какое-то время.
— Боль для мужчины — пустяк…
Омар снисходительно улыбнулся.
Лиля вскипела. Пустяк! Вот и терпят некоторые кретины до сердечного приступа! Или до перитонита — ведь колика в животе — это так недостойно… идиоты!!! Знала она таких…. Кого-то и спасти не удавалось.
— Любезнейший, — голос ее был полон холода, — я понимаю, что настоящий мужчина должен смеяться, даже когда с него сдирают кожу. Но хочу заметить, что боль не способствует выздоровлению. Так что если желаете видеть господина живым и здоровым, забудьте про эти глупости.
Омар тоже сверкнул глазами.
— Хотелось бы знать, кто учил вас лекарскому делу?
Лиля пожала плечами.
— моя мать. Сначала. Потом мне нанимали учителей. За деньги возможно многое.
— Вы очень уверены в себе, ваше сиятельство.
— Ваш господин — не первый человек с такой бедой в моей жизни. И все встали на ноги. Еще и бегали.
Кончилось тем, что Омар оставил двух самых старших женщин, одного телохранителя — и пообещав прислать еще людей, удалился на корабль с остальным курятником. На прощание Лиля поймала на себе злобный взгляд племянника. Ну и плевать четыре раза.
Надо еще разок проведать больного — и ложиться спать. Завтра с утра ярмарка, потом надо найти кузнеца обычного и кузнеца по стеклу, наведаться к градоправителю… и наверняка еще что-нибудь да наклюнется. Эх, столько дел, столько дел… хоть разорвись!
* * *
Анелия Уэльстерская идет по лесу.
За ней идут два охранника, но страшно все равно до истерики. Она не рискнула спросить у шута — почему нельзя ведьму пригласить в замок? И зачем идти к ней ночью?
Она просто повиновалась, холодея под пристальным взглядом светлых глаз.
Еще один стражник идет впереди, показывая дорогу. К поясу у девушки привешен мешочек с монетами. Старое платье пачкается травой, грязью и росой. Мокрые юбки неприятно липнут к ногам. Туфли давно отсырели и мерзко холодят ноги. Как бы еще не заболеть…
Вот и поляна. И небольшая избушка. Анелия не знает, что тут недалеко деревня. Она вообще отвратительно ориентируется на местности. Даже днем. А уж когда ночь. И темнота. И страшные деревья тянут к ней свои лапы….
И за каждой лапой чудится страшный зверь или разбойники. Или нечистая сила…
Женщину пробирает дрожь.
В калитку она заходит одна. Робко скребется в дверь старого домика.
И дверь медленно открывается перед ней, оскаливаясь, как пасть голодного чудовища. Будь Анелия одна — она бы развернулась и удрала со всех ног. Но за оградой стоят стражники. А шут еще страшнее. И женщина робко скребется еще раз. И еще.
Пока из темноты не долетает голос:
— Заходи, кто пришел…
Ведьма оказывается немолодой женщиной в простом темном платье. Вроде бы обыкновенная крестьянка. Но глаза…
Слишком холодные, умные, жесткие… что-то в них напоминает шута. Анелия на миг теряется. А ведьма улыбается.
