— Соперницу тебе извести не надо. И приворотное зелье тоже. Яду пришла просить?
И Анелия сама не понимает, как с губ срывается отчаянное:
— И яду тоже!
Ведьма поднимает брови.
— а что еще?
— я не девушка…
Дальше объяснять не требуется.
— кровь есть — или дать?
— Пока речь только об обручении…
— Это хорошо. Если бы ты пришла в последнюю минуту — я бы ничего не смогла сделать. Сейчас будет легче. Я дам тебе один порошок. Будешь разводить ложку на кувшин с водой — и промывать там — ведьма простонародным жестом показывает где и добавляет с едкой ухмылкой, — где мужик гулял. За двадцать дней у тебя там все станет узким, как у девочки. Любой поверит. Особенно если кровью в нужный момент… измажешь.
Анелия кивает.
— А вот…
— Восстановить не могу. Нет такого средства, чтобы там все срослось. Но могу тебе еще дать настойку. Две капли каждый вечер — и детей не жди.
Анелия кивает.
— Дайте.
— А монет у тебя хватит, хорошая моя?
Анелия судорожным жестом отцепляет кошелек от пояса. Ведьма берет его, высыпает на ладонь серебро и медь, потом кивает…
— Хорошо. Главное — не спутай.
Женщина мотает головой. И ведьма принимается собирать порошки и травы.
Избушку ведьмы Анелия покидает только через час.
В руках у нее мешочек с порошком, которым надо промывать… там…
В кармане плаща — средство против зачатия.
И самое важное. Глубоко за пазухой спрятан маленький флакончик. И кажется, что он леденит кожу.
Две капли. Всего две капли хватит, чтобы убить любого человека. Анелия сама не знает, зачем она взяла яд. Но…
Она никому про это не скажет.
Это — на крайний случай.
* * *
Мужчина откинулся на кровать. Отпил вина из бокала. Улыбнулся, глядя через него на пламя свечи.
Благородный пурпур.
Хорошее вино. Раньше он такого себе позволить не мог. Но Ада умница.
Денег она у своего графа не просит. Но подарки он ей дарит. Много и часто. А она то сережку потеряет, то у брошки расстегнется застежка: « ах, милый Джес, я бываю такой неловкой…»
« Милый Джес» только улыбается. Женщины — они такие милые растеряшки. И дарит что-то новенькое, благо — не только знатен, но и богат…
Ада умничка.
Алекс улыбается.
Завтра его кузина уезжает. Поэтому сегодня они спят порознь. Сборы, дела, заботы… пусть отдохнет. Они еще наверстают.
Он сразу оценил милую девочку. Еще когда дядюшка, старый жлоб, изволил жениться. Не мог племяннику поместье оставить. Ну и что, что сын сестры! И что отец был обычным безземельным дворянином! Собственно говоря, отец Алекса вообще жил с военной службы и карточной игры. Потому и денег не скопил. И после его смерти в приграничной стычке с пиратами, мать Алекса с ребенком на руках вынуждена была вернуться к брату. Вроде бы Алекс должен был благодарить дядю. Но где там!
Мальчик уродился смышленым. И прекрасно помнил, как дядюшка шпынял мать за невыгодный брак. Как навязывал ей своих друзей. Не силком, нет. Из его матери не делали шлюху. Но разве быть приживалкой, которую попрекают каждым куском хлеба — легче? Слышать: « хоть бы ты замуж за Ральфа, Джека, Джона, а не за своего нищеброда» — легче?!
А то, что если Ральфа, Джека и Джона на поле выставить — вороны от ужаса упадут — разве это важно?
Отца мальчик помнил плохо, но мама говорила — он его копия. А Алекс знал, что красив. Слегка слащавой красотой, но… для женщин он был неотразим. Светлые кудри, голубые глаза…
Мама умерла во время эпидемии лихорадки, когда маленькому Алексу было десять лет. И дядя воспитал ребенка. Не особо любя. Нанял ему учителя — и забыл о мальчике.
Сам дядюшка был женат один раз. Но ему не повезло. Когда его жена носила первого ребенка, она отправилась покататься верхом. Она еще не знала о малыше, иначе не стала бы рисковать. Но… она не знала.
А лошадь понесла. И сбросила наездницу.
Когда ее нашли…
Тетя Дженни ударилась спиной о камень. Итогом стал мертвый ребенок. А сама тетушка после выкидыша не смогла больше двигаться. Вся нижняя часть ее тела осталась парализована. Она могла говорить, кушать сама, но уже справить нужду — нет. Только со служанкой.
Докторусы сказали одно и то же — детей у нее больше не будет. И дядя смотрел на сына сестры со злостью. И завистью. Как на то. Что хотел сам, но не мог получить. Законного наследника.
Тетя умерла, когда Алексу было восемнадцать. И на следующий год. Сразу после траура в доме появилась Аделаида.
Яркая. Красивая. И по возрасту — намного ближе к племяннику, чем к своему законному мужу. общий язык они нашли почти сразу.
Дядя до последнего дня так и не узнал, что его рога в дверь не пролезали. Зачем? Еще перепишет завещание…
В любом случае, денег у них было немного. Да еще Алексу нравились бои. Ну и ставки тоже.
А это дорогое удовольствие.
И почему-то Алексу часто не везло.
А когда ему повезло, выигранные деньги он потратил на важное.
Ну зачем Джесу Иртон законная жена?
Аделаида станет прекрасной графиней! И разумеется, не забудет про своего кузена. А если забудет — он не постесняется напомнить.
* * *
Утром Лиля ощущала себя совершенно разбитой.
Вечер пришлось потратить на баб. А ночью — четыре раза вставать к пациенту. Корабельный «докторус» таки явился, но из всех средств у него были только обезболивающее, в котором Лиля по описанию узнала кору ивы. А остальные средства вообще не порадовали. Лимоны от цинги и несколько порошков о которых он отозвался так «докторус дал». От желудка. От горячки. От сердцебиения. Очистительное. И промывательное.
Шикарно, правда?
С другой стороны, в плавание по определению больных не берут.
В очистительном Лиля узнала траву сенны. Уж очень характерный запах и вкус, отвар ни с чем не спутаешь. Хотя боцману это было глубоко параллельно. Очистительное — и все тут.
Ну да!
Вот шесть баб с собой взять — это нормально! Это все пятачком! А на одного лекаря места не хватило! Блин!
От желудка было что-то вроде лакрицы. От сердцебиения — наперстянка.
Кровеостанавливающее узнать не удалось. Промывательное — тоже.
Так что Лиля была не в восторге. По ее меркам этот тип даже на медбрата не тянул. Но другого пока не было. Так что Лиля взяла обезболивающее, срезала корочки с лимонов, заварила их кипятком, потом выжала в воду сок лимона и приказала бабам поить господина только этим. Витамин «С» вещь полезная.
А жаропонижающее…
Авось завтра найдет. На ярмарке.
То есть уже сегодня.
Лиля встала и чуть не взвыла.
Голова болела так, словно по ней всю ночь молотом лупили.
Ну и наплевать! Умыться ледяной водой, нацепить очередной розовый балахон — и на ярмарку!
Должны же в этом мире быть травники?! Обязаны!!!
* * *
Лейф ждал внизу. И с ним еще пятеро вирман. Ингрид робко улыбнулась графине.
— Ваше сиятельство…
Лиля ласково улыбнулась девушке. Нет. Если бы она была Лилиан Иртон — вирманка вызвала бы у нее только раздражение. Как любая красивая женщина у некрасивой. Но Лиля в глубине души считала себя привлекательной. Она помнила свое первое тело. И Ингрид вызывала у нее только улыбку. Да, красивая. Но красота — ее так много в мире. Кто сказал, что Лиля — хуже?!
Она просто другая.
— Как ты себя чувствуешь, маленькая?
Ингрид улыбнулась.
— Все в порядке, ваше сиятельство. Я просто так испугалась за мужа вчера…
— Я тоже вчера испугалась, — призналась Лиля. — Очень.
— Лейф мне рассказал. Вы потом еще раненному помогали… госпожа, а меня вы научите так раны зашивать?
Лиля подняла брови.
— Зачем?
— Вы же умеете…
Лиля пожала плечами. А потом взглянула на Лейфа. Ремесло воина — опасное. Кто знает, в один кошмарный день его могут привести Ингрид полуразобранным на части. И надо учиться…
