Но ругаться не стала.
Переживем. Сейчас важнее на Лейса наехать.
— Полагаю, Лейс, вам надо присутствовать на допросе?
— Да, ваше сиятельство…
Лиля кивнула вирманам.
— Волоките его в подземелье. Можете попинать, но без меня не допрашивать, ладно? Я оденусь и приду. И вообще — выметайтесь, хватит тут на графинь в неглиже пялиться!
Все дружно закивали. И даже начали выметаться. Местами.
Гэл с Иваром поволокли убийцу. Лейс вымелся вслед за ними и начал разгонять слуг в коридоре.
— Ваше сиятельство, вам бы ра…
Лиля так сверкнула глазами на Олафа, что тот заткнулся без пояснений. Кивнула на Миранду. Мол, не пугай мне ребенка. И бросила взгляд на Кальму.
— Вот что, голубушка. Иди?ка сюда. И занимайся своими прямыми обязанностями.
— В — ваше сият — тельство?
— Увижу, что у тебя ребенок по замку бегает без пригляда — выгоню. Ты мое терпение исчерпала. Поняла?
Кальма закивала. Лиля подняла Мири за подбородок.
— так, малыш. Дай мне одеться. Я сейчас разберусь со всем — и приду. Расскажу тебе еще одну сказку на ночь. Хорошо?
Мири закивала.
— а с тобой все в порядке? Правда?
— честное слово.
В дверь влетел Тарис Брок — и замер, остановленный холодным взглядом. Вопль буквально замерз у него на губах.
— В — ваше сиятельство…
— Тарис, я жива и цела. Подождите, я уложу Мири и мы поговорим.
Лиля проводила малышку в ее комнату, сверкнула глазами на няньку — и опять отправилась к себе. Ей было откровенно плохо. Два пореза были не очень глубокими, она это понимала. Но кровоточили и болели они по полной программе.
Ууу…..
Лиля могла бы остановить кровоток. Но — не хотела. Кровь шла не слишком сильно и большой кровопотери… да из такой тушки литр сцедить можно — не заметит! Кто его знает, что на ноже у убийцы? Он им мог позавчера крысу потрошить или задницу чесать! А ей инфекция не нужна. Пусть лучше кровью вынесет грязи сколько может, чем потом гноиться начнет… антибиотиков здесь пока еще нет.
И вряд ли она их изобретет, валяясь в бреду.
Джейми?таки появился. И тут же принялся за лечение.
— Ваше сиятельство, сядьте….
Лиля повиновалась.
— мне надо будет осмотреть ваши раны.
— Я сейчас позову Марту — она мне поможет. И Эмму.
— Я здесь, ваше сиятельство.
— А Марта?
— Ваше сиятельство, она ведь старенькая уже… я ее будить не стала.
Лиля кивнула.
Действительно, по местным меркам ее нянюшка уже стара. За полтинник. Да и она себя старухой чувствует. Вот и не проснулась, когда шум поднялся.
— Хорошо. Эмма мне поможет. А остальные — вон. Тарис, друг мой, прошу вас выйти. Мне сделают перевязку — и я позову вас.
Тарис закивал и вышел вон. Глаза у него были — по рублю. Еще царских времен.
Лиля посмотрела на Джейми.
— Отвернись, рубашку сниму.
Парень покраснел, но отвернулся. Эмма помогла Лиле снять рубашку и набросить новую, без рукавов. Лиля быстро оглядела себя.
Ничего страшного.
Порез на плече, даже скорее разрез — задел, когда падал. Мышцы слегка задеты. Ну да переживем, рука все равно левая. Надо зашить и перевязать.
Без наркоза, млин! Даже без стопки фронтовых — Лиля подозревала, что ее поведет и с двадцати грамм самогонки, а голова нужна ясная.
Ууууу….
Хотелось скулить и плакать.
Нельзя.
Она — графиня. И хозяйка этого дома. Она — обязана являть пример стойкости.
Лиля стиснула зубы. И только зашипела, когда Джейми по ее приказанию плеснул самогонкой на рану. И сразу же на вторую.
Вторая, кстати, была противнее.
Чуть сухожилия не переполосовал, скотина. Что бы она тогда делала?
Не — ет… этого гада она точно повесит!
Подумала — и сама себе ужаснулась.
Ты же врач. Ты клятву Гиппократа давала…
Ага. И теперь обязана лечить скотину, которая бы меня прикончила? Щаззззз. Только шнурки завяжу!
Ты всех лечить обязана. А ты человека обрекаешь на смерть…
Но особого внутреннего протеста в душе не было.
Ну, обрекаю.
На смерть.
И что?!
Не я его убить пыталась. А даже в Библии — поднявший меч от меча и погибнет. И закончим о гуманизме.
Джейми зашивал ей рану шелковой нитью, вымоченной в спирте. Лиля комкала подушку и стискивала зубы, чтобы не заорать.
Эмма подавала всякие мелочи и проявляла сочувствие.
Наконец (лет так через пятьсот по Лилиным меркам) рана была зашита, щедро смазана медом и перебинтована. Остатками ее нижней юбки.
Так, все. Надо срочно озаботиться бинтами.
Достали уже одежду портить!
Лиля поблагодарила Джейми, и отпустила его. Эмма помогла ей одеться, сочувственно вздыхая.
— Ваше сиятельство, окаянство?то какое…
— Да уж…
Лиля вздохнула.
А не приди Мири — и ее могли бы придушить подушкой. По — тихому. И никто бы и ничего бы…
Не доросли тут до слова 'Экспертиза'.
Да и вообще, первый ли это убийца в ее молодой жизни?
Интересно, а вот с лестницы, когда ждала ребенка — она сама упала?
Паранойя?
Товарищ, если у вас паранойя — это не значит, что за вами никто не следит. Одно другому ну совершенно не мешает.
Лиля благодарно кивнула Эмме — и отправила ее к Мири. Пусть приглядит. Лишней там она не будет. А к себе позвала Тариса Брока. Благо, тот ждал за дверью.
— Ваше сиятельство! Да что ж это творится такое?!
— покушение на убийство, — Лиля грустно улыбнулась, решив взять от ситуации по максимуму. Видимо, кому?то я сильно не нравлюсь. Мало, что я упала с лестницы, что потеряла ребенка, что управляющий разворовал все, что только мог, что супруг навещает меня раз в полгода. Кому?то надо меня еще и убить…
На глаза навернулись слезы. Вообще они далеко и не уходили после художественной штопки. Но Тарис растрогался и смотрел сочувственно.
— Ваше сиятельство, а ваш отец в курсе?
— Что вы, Тарис, разве я могла бы так его волновать?
— Он же ваш отец!
— Теперь перед Альдонаем и людьми ответственность за меня несет муж. Которому я безразлична.
— Ваше сиятельство, я буду вынужден рассказать вашему отцу о покушении!
Лиля пожала плечами.
— полагаю, что это ничего не изменит. Но если вы пожелаете — рассказывайте.
— Обязательно расскажу! Отец вас любит, беспокоится, а вы тут в таком ужасе!
Лиля изобразила нечто вроде 'страдающей Магдалины'. Или кто там из святых страдал? Не сильна она была в этом…
— Альдонай терпел и нам велел…
Еще минут десять беседа продолжалась в том же духе. Наконец Тарис заявил, что останется еще дня на три — пока не будет уверен, что с графиней все в порядке — и ушел.
Лиля коварно ухмыльнулась.
Все.
Ты уже мой.
Хотя сам еще этого не понял.
Здесь принято оберегать и защищать женщин. Пусть только аристократок. Но — принято. И ты будешь меня защищать. Ты уже считаешь, что это — правильно и хорошо. И отцу ты все доложишь в нужном ключе. Плюс письмо. Я?то ему писать ничего не буду. Ты страшнее распишешь…
А теперь — в подземелье. Посмотрим, что там уже сделали с убивцем…
***
Лиля накинула сверху теплый плащ. А волосы даже закалывать не стала. Взяла подсвечник, пару лучинок — и вышла за дверь.
За дверью ее уже ждали.
Олаф и Эльг. Лиля кивнула.
— Проводите меня?
Мужчины закивали. И построились — один впереди, один — сзади.
Лиля не ходила в подземелье. Темница, пыточная…. Это ведь все было. Рядом с подвалами, где хранились запасы на зиму. Но ей не хотелось думать об этих местах. Как?то надеялась, что не пригодится.
А вот вирмане подумали.
Петли не скрипели. Горели факелы. А Ивар, Гэл, Лейс и убийца ждали их в допросной. Правильно. Ни к чему тут прорва народа!
Лиля оценила тяжелый стол с кольцами, с желобками для стока крови, к которому и был привязан убивец — и довольно кивнула.
