Впрочем, для чего? А вернее — для кого? Кого волнует, как я выгляжу? Меня больше нет, а ему чем хуже, тем лучше. Потому что отчетливо проступающие на моем лице страдания только питают его болезненное желание причинить мне муки.
Я не хотела видеть то, в кого превратилась. Это замученное, затравленное существо в отражении не вызывало ничего, кроме жалости и недоумения.
Как я дошла до такого?
Вздрогнув, я швырнула щетку в белоснежную раковину и, отвернувшись, опустилась на кафельный пол. Если мой разум еще не подводит меня, я была здесь ровно сутки. Но по внутренним ощущениям казалось, долгие недели, если не месяцы.
Сколько мне придется пробыть в этом месте? Сколько я выдержу, пока не сойду с ума?
После того, как он ушел сегодня, мне казалось, что я уже перешагнула за грань разумного. Долго лежала на полу, в состоянии прострации, полного безучастия к своей судьбе. Не знаю, откуда взялись силы все же собрать себя в кучу, но я заставила себя подняться.
Мне казалось, что меня раздробили на миллион осколков, и как не склеивай, цельной больше не буду. Всегда будет не хватать нескольких кусочков, без которых прежней не стать. Что-то умерло во мне и, осознавая это, мне хотелось безудержно, безостановочно плакать.
Самым страшным было не то, что он посадил меня в этот подвал, сделав своей пленницей; не то, что пользовался моим телом против воли. Худшим были его слова и его голос; то, как он звучал. Так, словно я не была живым человеком, не имела чувств, которые могли быть задеты.
Нет, для него я просто бездушный, бесправный предмет, у которого не может быть своих желаний.
Как он и сказал, я сосуд, в который он будет спускать свою сперму.
Грубо, отвратительно, но так оно и есть.
Правда, против которой не попрешь.
Этим же днем он еще раз вернулся, только чтобы завести мне обед, а после тут же уехал, даже не взглянув на меня. Впрочем, я никак не отреагировала на его появление, сжавшись в углу кровати, не мигая глядя в одну точку.
Я не стала есть, и пакет с обедом так и остался там, где он его положил. Чувствовала, что если съем хоть кусочек, то непременно вырву. Меня тошнило, и голова кружилась. Я довольно долго просидела, склонив голову над унитазом в рвотных позывах, но в итоге меня так и не стошнило.
Замерзнув, я поднялась с пола и, пересилив себя, вновь посмотрела на свое отражение. Мой потускневший взгляд, выражение запуганного зверька на лице мне не нравились. Они вызывали во мне отвращение.
Я вызывала в себе отвращение тем, что так быстро смирилась со своей участью.
Ну, нет! Нет, я никогда не была слабачкой. Возможно, я не смогу одолеть его физической силой. Да что там, наверняка. Но и уничтожить себя не дам. Чтобы он там себе не задумал, чтобы не решил на мой счет, у него не выйдет.
Сегодня я дала слабину и теперь стыдилась этого. Я должна бороться. Ради своих близких. В конце концов, я не одна в этом мире, хотя порой так кажется.
Но самое главное — я только сейчас это признала, глядя в глаза той девушке, которую не узнавала в зеркале — я должна бороться ради себя. И я буду.
Стиснув зубы, я кивнула своему невзрачному отражению.
Буду держаться, и противостоять ему до тех пор, пока бьётся мое сердце, пока мои легкие вдыхают кислород, пока кровь бежит по моим венам.
Следующим утром Адам пришел вновь с очередным бумажным пакетом. Бросил недовольный взгляд на мой нетронутый обед, но промолчал.
Я делала вид, что мне нет дела до его появления. Сидела на диване, поджав под себя ноги, и выглядела безучастной к его присутствию. На самом деле, стоило его шагам послышаться на лестнице, все внутри меня перевернулось от нехорошего предчувствия.
Он обещал, что наш вчерашний разговор не закончен. Пройти еще раз через такое было настоящей пыткой. Если он захочет повторить, я вынуждена буду подчиниться.
Он прошел к креслу, в котором допрашивал меня вчера и опустился в него, наблюдая за мной.
— Ты решила умереть от голода? — негромко спросил мужчина, слегка выгнув одну бровь. — Мне не нужен твой труп, Грейс. — Короткая пауза. — То, что я буду делать с тобой, требует хоть какой-то твоей энергии, иначе ты будешь ни на что негодна.
— Будь я мертва, тебя бы и это не остановило, разве нет? — прямо посмотрев на него, осмелилась съязвить я.
Глаза Адама сузились, но во взгляде не было угрозы. Скорее казалось, словно он оценивает меня.
Он ждал, что я окончательно пала духом и сломалась после того, что он сделал вчера? Что ж, я и сама так считала, но быстро опомнилась и взяла себя в руки.
Я ведь еще не мертва, верно? А значит еще не поздно выбраться из того дерьма, в которое меня окунули.
— Съешь это.
Наконец он перестал испытывать меня своим пристальным взглядом, протянув мне пакет.
Чувствуя сильное раздражение — а как иначе, если мной полностью руководит долбаный псих! — я все же съела испанский омлет и выпила кофе. Когда я закончила, Адам достал из кармана куртки мой мобильный, но отдавать мне его не торопился.
— Твоя подруга очень надоедлива, — досадливо покачал головой мужчина. — Она постоянно звонит тебе, и даже сообщение, что я отправил от твоего имени, ее не успокоило. Поэтому сейчас я дам телефон, чтобы ты позвонила ей. Скажи, что ты со мной и что все в порядке. — Адам протянул мобильный мне, но не спешил разжимать руку. — Но Грейс, если ты попытаешь выкинуть какой-нибудь фортель, я сделаю тебе больно. Очень больно.
Он предупреждающе посмотрел на меня своими холодными, почти прозрачными глазами и сомнений у меня не осталось.
— Ты поняла меня?
Я кивнула.
— Да.
— Тогда звони. — Он вложил мобильный в мою ладонь. На миг наши пальцы соприкоснулись, но я тут же отдернула их, действуя инстинктивно.
Я не хотела, чтобы он касался меня.
Думаю, Адам это заметил, но виду не подал.
— И помни, без сюрпризов.
Странно было держать в руках телефон — свой путь к спасению и не иметь возможности должным образом воспользоваться им. Только в кино я видела, когда герои попадали в такие ситуации.
К сожалению, моя жизнь — это не фильм. Тут нет повторных дублей, если уж неудачный, то никто не даст тебе возможности его перезаписать. И если попал в задницу, то изволь из нее выбираться со всеми неприятными последствиями.
Я просмотрела историю пропущенных звонков. Лорен и правда обо мне беспокоилась, от нее было более пятидесяти звонков за последние два дня. Эмми так же звонила, но без фанатизма Лорен.
Хотела прочесть входящие сообщения и посмотреть, что Адам отослал от моего имени, но он смотрел на меня таким настороженным взглядом, готовый выхватить трубку в любой момент, поэтому я просто набрала номер Лорен и стала ждать.
Мое сердце колотилось как бешенное, пока шли гудки. Я хотела придумать способ дать ей понять, что попала в беду, но не знала, как это сделать, чтобы он ничего не заподозрил. Скоро Лорен ответила и времени на разработку плана не осталось.
— Грейс?!
Голос подруги звучал облегченно-встревоженно. Она и в самом деле переживала за меня, и от этого мое горло сдавило нервным спазмом.
Неужели я думала, что обо мне и правда никто не станет беспокоиться, если я пропаду?
— Привет! — Я предприняла попытку придать своему тону беззаботности, чтобы моя ложь с Лорен сработала. — Прости, что не ответила сразу на твои звонки, — затараторила я, чтобы избежать ее расспросов. — Просто… Я была занята. — Я бросила короткий взгляд на Адама, в напряжении наблюдавшего за мной.
— Ты видела, сколько раз я тебе звонила? — укоризненным голосом спросила Лорен. — Господи, Грейс, мы уже не знали, что и думать. Ты так неожиданно исчезла, и Дин была сам не свой. — Лорен на мгновение замолкла, а я прикрыла глаза, подавляя рвущиеся рыдания. — Что между вами произошло?
Теперь ее тон звучал сочувственно, и от этого было еще хуже. Я не заслуживала жалости за то, как поступила с Дином.
— Ты была права, Лор, — с трудом справляясь с дрожью в голосе, вздохнула я. — Я не должна была давать ему ложную надежду. Я ошиблась. — Я вновь быстро взглянула на Адама, но его лицо было совершенно бесстрастным. — Это было чертовски глупо.
