А сейчас, наверное, она сама — бабочка. Яркая, легкая, воздушная и наполненная пузырьками радости. Модная, с сумкой от Лилло, в сандалиях со стразами и в цветастом сарафане сидит в самой чудесной машине на свете и проживает свой самый чудесный день.
— Ну, скажи, куда мы едем? Скажи!
— Иногда не стоит знать всего заранее, принцесса. Подожди чуть-чуть и ты все увидишь.
— Но мы точно направляемся в Ланвиль. Я видела указатель!
Чейзер улыбнулся.
При нем, сдержанном и загадочном, она казалась себе персонажем из мультика: неугомонной девочкой, постоянно дергающей медведя за шкуру, прыгающей вокруг и беспрерывно задающей вопросы: "А что будет дальше? А если вот так? А тут? Ну, расскажи-и-и мне!"
Профиль Мака завораживал, и тот факт, что каждая черточка была давно изучена, не мешал Лайзе всякий раз любоваться его лицом. Красивым, мужественным, спокойным лицом уверенного в себе человека. Какие же все-таки притягательные руки. А эти ладони…
Она разглядывала не просто мужчину, а свой шоколадный магазин, фабрику сладостей и поражалась, сколько всего разного может быть собрано в одном человеке. И ум, и упорство, и нежность, и непредсказуемость, и задор, и азарт. Любовь к дорогам, дух путешественника, романтизм и где-то в глубине железная логика. И этот набор противоречий, который не противоречил самому себе, назывался Маком Аллертоном.
— О чем задумалась, душа моя?
Если бы у Лайзы, как у кошки, был моторчик, в этот момент он бы точно включился — так легко и расслабленно прозвучали греющие сердце слова.
— О тебе. И об этом дне. А еще о том, что в тот раз ты просто привез меня домой и позволил выспаться. Не стал… наказывать.
Слева рассмеялись.
— Я же не изверг. У любого человека есть предел, после которого он выматывается, а у тебя был насыщенный день. К тому же, никто не говорит, что я про свои обещания забыл.
— О-о-о… Значит, сегодня?
— Не волнуйся. Просто расслабься и наслаждайся. Это будет самый лучший подарок для меня.
— Хорошо.
— Тем более, принцесса, я ведь не всегда предсказуем. Даже если так иногда кажется.
— Да мне вообще не кажется, что ты предсказуем.
— И более глубок. Ты ведь это хотела увидеть?
Где-то внутри трепетно защекотало. Да, хотела. И одновременно боялась. Что, если Мак окажется "тем самым", и все галочки заполнят необходимые поля и квадратики в анкете "мой идеальный мужчина"? Тогда придется довериться, раскрыться, а это всегда немного боязно.
Да, лучше последовать правильному совету и немного расслабиться. Просто расслабиться.
Мысли прервал заботливый вопрос:
— Ты не голодна? До Ланвиля еще восемьдесят километров. Можем свернуть и поесть в каком-нибудь крохотном городке по пути.
— Нет, я успела позавтракать.
— Хорошо.
— А ты?
— Я тоже успел. Кстати, ты когда-нибудь была там, куда мы едем?
— Нет, хотела, но так и не доехала.
— Тогда ты не знаешь о том, что там начинается море?
— Море?! — Лайза едва не взвизгнула от восторга. — Настоящее море?
— Да. Не залив, не озеро, не бухта — море.
— Как здорово! И почему я об этом не слышала? А мы его увидим?
Мак, не отнимая рук от руля, повернул запястье и взглянул на часы.
— Да. Где-то через полчаса.
— Ура-а-а!!!
День сделался ярче: еще громче застрекотали кузнечики, горячее принялись припекать лучи, а воздух наполнился сладким ароматом счастливого "уже скоро".
Через полчаса они действительно увидели море. А еще через пятнадцать минут, Лайза увидела настоящую белоснежную яхту — не лодку, не катамаран, не какое-то плавучее средство, а именно яхту — большую, с гладкими формами, отполированными полами и темными стеклами, резко и красиво контрастирующими с белоснежными панелями.
Восторгу не было предела: как же, ведь это не журнальная картинка, а настоящая красавица, которую можно потрогать. Лайза тут же оббегала все, что можно оббегать: этажи, лестницы, каюты. С изумленными вздохами осмотрела каждое помещение, потрогала хромированные перила, прополоскала ладонь в джакузи, установленную наверху, и застыла напротив столика, сервированного на двоих.
— Мы будем тут есть? Мы вдвоем, ты и я?
Мак, глядя на лицо с огромными распахнутыми глазами, наслаждался написанным на симпатичном личике замешательством.
— Да, но только позже. Мы здесь пообедаем и поужинаем. А пока как насчет поплавать?
— Поплавать?
Забыв сказать "да", Лайза уже неслась к каюте, в которой оставила сумку.
Море.
Как давно она не видела море — год, два, три? На прежнем Уровне? В прежней жизни? Она почему-то не могла вспомнить деталей. Помнила, что такие вот слепящие глаза зайчики, бегущие по волнам, и соленые брызги случались в последнее время только на экране телевизора.
А здесь была вода. Настоящая, мокрая, теплая, ласковая. Она укутывала одетые в лоскутки бикини тело со всех сторон, мяла его, чуть сплющивала, закручивалась оставленными пальцами воронками и исходила от шеи волнами.
Море.
Лайза хохотала, отбиваясь от цепких рук Чейзера (плевать на прическу, плевать на макияж), брызгала в него водой, пыталась уплыть, а после, с непривычки быстро выдохнувшись, отдыхала у него же на услужливо подставленном колене. Обнимала за шею, вдыхала запах кожи и морской соли, любовалась смеющимися глазами, в которых отражались блики и пенные гребешки.
А потом, набравшись сил, прыгала в глубину, оттолкнувшись от его ноги и била по упругой поверхности ладошками — просто так, от радости, от свободы, от запутавшегося в волосах счастья. И, истратив силы на очередной заплыв вокруг спокойно покачивающейся яхты, расслабленно отдыхала, лежала на спине, наслаждалась бархатным чувством облизывающей кожу воды.
— Как здорово! Слышишь? Здорово!
Покрытые солеными капельками губы лишь улыбались в ответ.
— А как называется эта яхта?
— Ей даст название хозяин. А пока она новая, ничья. Я арендовал ее на день, чтобы присмотреться. Если понравится, мы купим ее себе.
— Мы купим? — Лайза хохотала в ответ. — Себе?
Она ни на миг не верила в серьезность его слов и не зацикливалась на произнесенном "мы" — слишком прекрасно на душе, — просто смеялась, пропускала через себя каждый солнечный зайчик, каждое дуновение ветерка, каждый миг прекрасного дня.
— И как же мы ее назовем?
— Тебе и выбирать.
— М-м-м… Ну, раз это жемчужина моря, островок посреди океана и девочка — ведь этот девочка? — я бы назвала ее "Мечта". Как тебе?
— Отлично. Пусть будет "Мечта"
Глаза Мака улыбались, а на их дне, прикрытая прозрачной глубиной все тех же волн, сквозила нежность.
— Как такое может быть, чтобы никто не знал, куда ведет это море?
— Может, к краю Уровня? Здесь никого нет, потому что это море не указано на карте.
— К краю Уровня? — Лайза распахнула глаза; мокрые стрелки ресниц слиплись пиками; Мак залюбовался. — А почему оно не указано на карте? И дороги к нему не указаны?
Они стояли на нижней палубе. Ласково плескались серовато-синие волны, облизывали белый борт, стекала с мокрых плавок вода.
— Дорог тоже нет, но некоторые их находят и приходят сюда купаться. А так, как видишь, — Мак качнул головой, указывая на расстелившуюся до самого горизонта водную гладь, — никого.
Да, никого. Лайза задумалась: они приплыли сюда на моторной лодке, которая теперь была прикреплена к задней части яхты, и действительно не встретили по пути ни одной живой души. Что на берегу, что здесь лишь свежий ветер и тишина. Морской простор.
— А к краю Уровня… Это если плыть, то упрешься в невидимую стену?
— Я не знаю, я еще не плавал.
— А кто-нибудь плавал?
— Если так, они не писали об этом отчетов.
— А может, попробуем? Вдруг это море ведет на другой Уровень? Или в другое измерение?
Мак засмеялся. Снял с перил полотенце, накрыл им хрупкие, с разметавшимися мокрыми прядями волос и покрытые солью плечи.
