У фургона ее встречал Матис, Ральф и Райнис. Первый — злой и жаждущий мести, второй жаждал развлечения за чужой счет и денег, третий — молодой и неудовлетворенный. И все они не выспавшиеся, голодные и продрогнувшие. Встреча намечалась на высшем уровне.
Тактика поведения, выручавшая Аду всю жизнь, не подвела и сейчас. Девушка уверенно подошла к повозке и трем встречающим. Она их намеренно игнорировала, ждала, что они предпримут.
Никогда не действовать не подумав, лишнего не говорить, где можно избежать конфликта, постараться его избежать. Где нельзя, показать исключительно силу. Ни грамма слабости.
— Где была? — первым не выдержал Матис.
— В лесу. Я обязана отчитываться?
— Да! — а это уже Ральф, ему все всегда должны.
— Что ты мне вчера наговорила?! — прошипел как разъяренный рыжый кот, Матис. — Почему не пришла?
— Передумала.
Девушке хотелось отступить, увеличить расстояние между собой и нависающим над ней оборотнем. Но она не сделала ни шагу назад, это был бы ровно один грамм слабости. Дышала спокойно и размеренно, притворялась равнодушной. Только взгляда не поднимала, иначе они увидели бы в ее глазах целый океан страха. А это тонны слабости. Ее сметут, унизят, растопчут и даже не заметят, что здесь стояла когда?то Мышь. Она станет никем. Грызун стоит все?таки на ступеньку выше, чем никто. Может даже на несколько ступенек выше, — снова включился черный юмор.
Райнис рассмеялся, его как и Ральфа, веселила вся ситуация. Он ждал, не мог дождаться развязки.
— Ох эти женщины! Им бы поменьше думать, да Мат? У этой мозги слишком сложные, что и мешает тебе, брат, выиграть.
Последнее слово было определенно лишним. Сразу две пары глаз зло зыркнули на распустившего язык Райниса. Мышь не должна знать о пари, это еще больше усложнит Матису его задачу. Хотя… сколько уже можно тянуть?
Ада все поняла. Непрекращающееся, странно настойчивое внимание к ней со стороны Матиса, ухмылки его друзей. Еще в городе охранники то и дело насмехались над ним, что мол, раз сказал, то теперь и делай. Несмотря на отталкивающую серость и угрозы со стороны выбранной жертвы.
Попал Матис, однако. Спор есть спор, и проигравший его, должен будет отдавать долг. К несчастью и для Матиса и для Ады, несмотря на давность лет, об обещании Матиса переспать с Адой не забыли.
Для них это спор, развлечение. Жестокая забава, где жертва в панике ищет пути спасения, прячется в лесу, запутывает следы. Ада была этой жертвой. Почему она? Изо всех сил сжала челюсти, прикрыла глаза удерживая готовые пролиться слезы. Почему она? Они поспорили. Ну да… кому Ада еще нужна?
— По коням! Отправляемся! — так вовремя крикнул Генрис.
Девушка метнулась, как самая настоящая серая мышь, в повозку и забилась в угол. Слезы вырвались, не смотря на все усилия их сдержать. Но этих капель никто не увидит. Никогда. Ненужное ей и опасное внимание со стороны Матиса, и то оказалось лживым.
Фургон дернулся и поехал. Окруженный всадниками трофей повезли дальше на север.
Последующие дни прошли относительно спокойно. Воины не дергали Аду, после полученной встряски вживаясь в роль серьезной охраны, а девушка старалась лишний раз не попадаться им на глаза. Повозку покидала только при необходимости, ночами читала, в светлое время пыталась спать под непрекращающийся скрип старых колес фургона. Через трое суток отряд должен прибыть на место встречи с представителями лисьего клана.
Генрис решил, что лучше приехать в деревню засветло и уже там спокойно расслабиться. Поэтому весь последний день ехали не останавливаясь на привалы. Так к обеду они достигли небольшого поселения, где к обозу присоединятся Лисы.
Ада сидела в фургоне и не показывала оттуда и носа. Она прислушивалась к происходящему снаружи и боролась с наваливающейся дремотой. Сидеть неподвижно в сумраке, закутавшись в матрасы, и не засыпать, — настоящее испытание для не спавшего всю ночь организма. Еще не до конца восстановив ресурсы после истощения, Ада то и дело проваливалась в сон.
Основная часть отряда поворачивала назад. Благополучно проводив трофей до границы Рысиных земель, воины считали свой долг выполненным. Из узкой щели между доской и тканью, внимательный зеленый глаз следил как воины прощались, весело переговаривались и желали удачной дороги, хлопая друг друга по плечам. Кто?то из них собирался и дальше сопровождать обоз, а кто отправлялся обратно в город. Надо заметить, последние выглядели более довольными и с облегчением оставляли неблагодарную миссию на других. Воины были громогласны и веселы, не особо обращая внимания на угрюмые взгляды местных жителей.
Генрис по прежнему возглавлял отряд, теперь уже состоящий всего из пяти воинов. С ним продолжали путь Ральф, Райнис и Матис, еще двое оборотней были Аде незнакомы. Довольно молодые и с виду спокойные, они держались немного в отдалении от Матиса и компании.
Трое заинтересованных в том, чтобы выиграть спор и трое, включая Генриса, кажущихся на первый взгляд нейтральными. Не лучший расклад, но и не наихудший. Генрис все?таки не даром старший, он взял в опасный путь самых сильных воинов, но учел все немаловажные обстоятельства и нюансы. Такие, как например, приказ главы об обязательном присутствии в отряде Матиса.
Лисья деревня пребывала в плачевном состоянии. Все, что построено из дерева, сожжено. Уцелевшие камменные строения закопченные до черноты, с выбитыми дверьми и окнами. Когда?то, всего несколько месяцев назад, это была богатая деревня. Она находилась на перепутье нескольких трактов и поэтому торговля и постоялые дворы здесь процветали. По этой же причине, из?за своего расположения на границе клановых земель, деревня и пострадала больше всего. Теперь местное деревенское кладбище больше чем то, что возле Рысьего города, а в знаменитых тавернах держали уцелевший скот. Больше для него нигде места не нашлось.
Местные жители ходили шаркая ногами и сгорбив спины под тяжестью утрат. Или из?за чувства вины. Непонятного, вряд ли ими самими осознаваемого чувства вины перед собственными детьми. Не эти простые и слабые оборотни развязали межклановую войну. Многие, да считай что все, были против нее. Но деревенские жители ничего не могли поделать, все повинуются главе своего клана.
Дети же пережили страшное, с их молодых лиц теперь смотрели глаза стариков. И детство после войны вряд ли продолжится также просто, как продолжилась мирная жизнь воинов. В очередной раз Ада сжала челюсти не давая себе заплакать и быстро перевела взгляд с ребятни на сопровождающих обоз оборотней.
Всадники не мешкая двинулись в обратный путь, а Генрис с Ральфом направились в самое крупное уцелевшее здание за Лисьей платой — золотом и девушками. Встречать их никто не вышел.
Ада весь путь пыталась придумать новую приемлемую линию поведения. Заставляла сонный и вялый мозг искать возможные решения и выходы из такого плачевного положения. Но ничего, кроме как стать невидимой, в голову не приходило.
Любое действие не принесет освобождения, которого она так желала. Бездействие в какой?то мере даже безопаснее. Ей нужно постараться сохранить то малое, что она имеет сейчас.
То малое… А нужно ли ей это? Для кого? Зачем? Может, если бы она с самого начала не упорствовала, не отказывалась от 'заманчивых' предложений и не отбивалась от откровенных домогательств, не ставила бы свои идеалы выше других, может тогда… может ее бы больше любили?
Девушка тихо и невесело рассмелась собственным мыслям, придут же такие глупости в голову. Идти на поводу у чужих и равнодушных к ее судьбе людей, подстраиваться под низкие, чисто звериные в плане взаимоотношений, обычаи их клана, — нет, она не настолко слаба.
За свои пять первых лет жизни, когда у нее еще были родители, Ада чувствовала и видела настоящую любовь. Она помнила, смутно, но помнила, как ее папа относился к маме и к ней самой, к своей дочери. И это чувство в их семье было обоюдным.
В удручающем настоящем ощутить такое тепло невозможно, прошлое кажется выдуманной прекрасной сказкой. Вот уже тринадцать лет. Никогда больше в своей жизни Ада не чувствовала и отдаленно ничего подобного и даже не встречала других пар, в которых увидела бы что?то похожее на отношения своих родителей. Во всяком случае, не в клане Рысей.
