— Ты, — я вдруг вспомнила свои размышления. — Ты специально? Ты хотел, чтобы я забеременела, чтобы у меня не было возможности уйти? — и пытливо посмотрела на него, почувствовав боль, обиду, злость, раздражение и усталость.
— Я же не думал, что ты мне откажешь в браке, — мрачно ответил Кирилл.
— Твою ма-а-ать, — это уже протянул Леша. — Вы друг друга стоите. Одна — дура, второй — клинический идиот и псих. Вы в своем уме?! — вдруг повысил он голос. — Одна решила воспитать ребенка сама, второй решил с помощью ребенка привязать к себе первую. А о ребенке вы подумали, вашу мать? Это вам что, игрушка? Вы вообще как его воспитывать собираетесь?!
— Заткнись, — посоветовал другу Сомаров.
— Я не собиралась заводить детей ближайшие пять лет так точно, — тихо ответила я. — Я не готова стать мамой.
— А ты не знала о том, что надо предохраняться, чтобы детей не было? — раздраженно спросил Леша. Я хмуро посмотрела на него. Знала, да не думала.
— Солдатов, не перегибай палку, — предупредил Кирилл.
— Сомаров, заткни свой рот. Ты уже и так дел наделал. Решил поиграть в отца? Ты придурок?
— Все, закрыли тему, — вдруг прозвучало спокойное за нашими спинами. Вздрогнули все, и тут же обернулись. — Не устраивайте концерт, — совершенно спокойно произнесла Даша. Стоящие возле входа студенты с интересом посматривали в нашу сторону и прислушивались к разговору.
Повисла тишина. Такого никто не ожидал.
Первым ожил Кирилл. Подошел ко мне, развернул к себе лицом, обнял за талию и прижал к себе.
— Все будет хорошо, мышонок. И ребенка мы воспитаем, — тихо проговорил он мне на ухо. Мне нечего было ответить. Я все еще была в шоке от происходящего. Кажется, беременным нервничать нельзя. Но что-то у меня совсем не получается не нервничать.
— Черт, кажется, я буду жить на две семьи, — пробормотал рядом Леша.
— Я поняла, мне путь закрыт, — тихо, но отчетливо проговорила и Даша. — Жаль. Но с ребенком я соперничать не буду, — и, развернувшись, пошагала прочь. Её проводили уставшими взглядами.
— Я боюсь становиться мамой, — шепнула я. Кирилл крепче прижал меня к себе, поцеловав в макушку. Одна его рука успокаивающе поглаживала меня по волосам и спине.
— Придется мне познакомить тебя поближе с Наташей, — вздохнул Леша. — Она тебе поможет. А ты, Сомаров, — его голос стал раздраженным, — только попробуй бросить Алину одну. Заварил кашу — теперь сам и расхлебывай. Будешь у меня становиться примерным папашей.
Я не выдержала и хихикнула. А после совсем рассмеялась, поняв, что у меня все же случилась очередная истерика.
— Вот черт, — выдохнул Кирилл мне в макушку. Он тоже понял мое состояние.
— Беременным нервничать нельзя, чтоб ты знал, Сомаров, — тут же заметил Солдатов. От этих слов мне стало еще смешнее.
— Помолчи, а? — посетовал парень, тем временем, слегка отстраняя меня от себя. — Алина, девочка моя, посмотри на меня? — попросил он, обхватив мое лицо ладонями, и поглаживая большим пальцем по щеке. Я посмотрела. Смеяться перехотелось. Зато захотелось плакать. Слезы тут же принялись выполнять это желание, скатываясь по щекам. — Вот черт, — вновь пробормотал Кирилл, утирая влагу с моей кожи. — Мышонок, тебе нельзя плакать. Ты же правильная, прекрати, — в его глазах появилась тревога, а я вновь хихикнула от его слов.
— А я тебе говорил, не нужно было этого устраивать при ней, — вновь отозвался Леша. Ему, кажется, доставляло удовольствие тыкать своего друга носом в ошибки.
— Да понял я уже, — раздраженно бросил Сомаров. — Так, — он попытался вернуть себе невозмутимый вид. — А, черт, — и, наклонившись, требовательно поцеловал меня в губы. Я вздрогнула, и очень неуверенно ответила через несколько секунд.
Сколько мы так простояли, знает, наверное, один Леша, который невозмутимо посвистывал в паре шагов от нас. То, что у него была разбита губа, его явно не волновало.
За время поцелуя я успокоилась. Но почувствовала себя такой усталой, как будто пахала на поле, по меньшей мере, пару суток.
— Все, поехали, — выдохнул Кирилл, отстранившись.
— Куда? — не поняла я.
— Ну, на пары, я так понимаю, ты уже все равно не пойдешь. Так что поедем к моему отцу. Хотя нет, он говорил, что сегодня на фирме если и появится, то только вечером. Значит, в родительский дом, — вполне спокойно говорил парень, а я вновь занервничала.
— А зачем нам туда? — настороженно поинтересовалась.
— Сказать, что мы скоро поженимся, и что у нас будет ребенок, — хмыкнул Сомаров. — Только не плачь снова, — предупредил он, увидев, как я прикусила губу.
— Снова ты все за меня решил, — я отвела взгляд. — Свадьба, ребенок. Оно мне надо, — пробормотала уже себе под нос. Кирилл напрягся.
— Замечательная парочка, — фыркнул Леша, подошедший к нам. — Холостяк, который решил выдать за себя замуж совсем неопытную девушку, которая знать не знает, что такое семейная жизнь… Хотя, муженек-то тоже понятия не имеет, что это такое, — парень хмыкнул и продолжил. — И эта парочка решила продолжить свой род, хотя оба сами еще дети. Если вы не разведетесь в течение десяти лет, и не поубиваете друг друга, то я буду очень удивлен. Но что-то мне сдается, что вас настолько не хватит.
— Спорим? — вдруг усмехнулся Кирилл, а я тут же ударила его по груди. Он лишь схватил мою руку за запястье, поднес к лицу, и поцеловал сжатые в кулак пальцы.
— А спорим, — согласился Солдатов, за что получил мой мрачный и злой взгляд. Они еще не наспорились?! — На что?
— На желание, — пожал плечами Сомаров, хитро глядя на меня. Я лишь вздохнула. Но где-то внутри даже порадовалась. Ведь он теперь не отступится, пока не выиграет спор. Леша, кажется, это тоже понимал. Вероятно, потому и согласился.
— Пойдет. Я так понимаю, желание без ограничений? — и усмехнулся.
— В пределах разумного, — кивнул Кирилл. Я покачала головой. Мне было страшно представить, где заканчивались рамки разумного в их понимании.
— Договорились, — Леша протянул руку, Сомаров тут же схватил её. — Алина, разбей.
— Идиотизм. Снова втянули меня в спор, — проворчала я недовольно, но все же разбила их. И запоздало подумала, что, если вдруг жизнь с Сомаровым окажется невыносимой, отделаться я от него смогу лишь спустя десять лет. Замечательно.
— А теперь поехали, — Кирилл повернулся к мотоциклу, разворачивая и меня к нему.
— Куда? Алина беременна, не забыл? — тут же решил уточнить Солдатов.
— Ай, черт. Ладно, тогда ты нас подвезешь.
— Да пожалуйста, я на пары уже тоже возвращаться не собираюсь, — пожал плечами парень, и, присвистывая, отправился к своей машине. Я лишь подумала о том, почему беременным нельзя ездить на мотоцикле. Но озвучивать вопрос не стала. К двухколесному виду транспорта я все еще относилась с большой настороженностью.
Так мы и оказались в частном доме его родителей, который находился в пределах города. Я, Кирилл и Леша. Меня потряхивало, а парни были совершенно невозмутимы.
Известие о свадьбе и беременности повергло Веронику Аркадьевну в шок. Но она быстро взяла себя в руки, и дала добро под убедительными заверениями Солдатова, что его друг взялся за голову и действительно готов стать отцом. Сам Сомаров помалкивал, и явно понимал, что эти слова не соответствуют реальности.
— Я тебя сам лично убью, если ты сделаешь что-то такое, что не понравится твоей матери, — раздраженно проговорил Леша, когда мы вышли из дома и направились к машине.
— Да что ж вы все мне не верите? — таким же тоном отозвался Кирилл. — Я, по-вашему, что, должен завтра кинуться во все тяжкие, переспать с кем-нибудь, отказаться от ребенка и сбежать с собственной свадьбы? Я что, похож на такого морального урода?
— Да, — просто ответил Солдатов, и открыл дверь машины. И перед тем, как сесть за руль, глянул на друга. — Поэтому, будь добр, стань примерным сыном, верным мужем, и лучшим в мире отцом.
— Говоришь, как баба, — фыркнул Сомаров.
— Говорю так, как нужно. Подумай о ней, — он кивнул на меня, молча следующую за ними. — После того, как ты за полгода сломал её жизнь, и взамен подсунул свою жизнь, ты перед ней на коленях должен ползать, чтобы она тебя не бросила в ближайшем будущем. Поверь, она это может, и ребенка сама воспитать может. На тебе свет клином не сошелся.
