Ступни и ладони у ранта оказались большими. Но главное, сам он почти обычного, земного, если так можно выразиться, вида, радующего до глубины души.
— Вижу, наш командир тебе понравился? — негромко спросил Илэр, оказывается наблюдавший за мной.
Вспыхнув от смущения, я постаралась ровным голосом ответить:
— Радуюсь, что встретила очень похожих на землян разумных. Илэр, ты не представляешь, какое это счастье, встретить кого-то привычного… особенно после глазастых умников дронов, напоминающих хищных рыб.
Необычные глаза Илэра, в которых я заметила искреннее сочувствие и понимание, блеснули, зрачок-снежинка начал сжиматься под лучами светила. Наконец он отвел взгляд и подошел к Джару. Снял дрифт. Признаться, внешне он нисколько не уступал моему опекуну, такой же стройный атлет, но мне, странное дело, было совершенно не интересно его разглядывать.
— Я пойду в тот... душ, — предупредила мужчин, направившихся к озеру.
Забрала с собой рюкзак и тоже пошла купаться.
***
Не какой-то ионный душ и вонючая зеленая жижа, а настоящая, живительная вода, смывающая не только пот и пыль, а еще и нервное напряжение, проблемы, усталость. Красота! Я тщательно вымылась, помня насколько острое обоняние у рантов, и замерла под прохладными струями. Они больше не ласкали, как в первое время, а, казалось, жалили. Вода текла по потемневшим волосам, по бледной нежной коже груди...
Почему-то именно сейчас, глядя на мокрые камни, я застыла, время словно остановилось. Кажется, лишь на мгновение позволила себе вспомнить Хойта и Дмитрия — а в груди будто что-то лопнуло, порвалось и горячей лавиной рвануло наружу.
Плакать нельзя! Я не могу расклеиться! Я не могу быть обузой!
Душа содрогалась от боли. Я закрыла рот кулаком и, впившись в него зубами, вздрагивала от рыданий, сползая спиной по стене. Прижалась лбом к камню и плакала, выплескивая страх, боль, прощаясь с друзьями и близкими. Вспоминая и стараясь забыть! Или хотя бы заглушить боль.
Да, пока я стремилась выжить, знакомилась с рантами, трагические события, произошедшие на станции, на время отодвинулись на второй план — инстинкт самосохранения сработал. Я улыбалась, иронизировала, рассказывала, втиралась в доверие, чтобы жить. А сейчас, достигнув предела своих сил, сорвалась. Шум воды и стиснутые зубы приглушили мой вой и рыдания, вдобавок я колотила рукой по каменной стене, чтобы боль физическая заглушила душевную.
— Таяна, у тебя все нормально? — неожиданно от входа в лабиринт раздался тревожный голос Джара, выдернув меня из истерики.
Я мгновенно опомнилась, судорожно сглотнула и прохрипела:
— Да-да, я сейчас закончу и выйду. Все в порядке.
Он промолчал, но скорее всего ранты что-то слышали, а может просто поняли, в каком я состоянии.
Подставила лицо под холодные, кристально-чистые струи, надеясь смыть следы слез. Отжала волосы и вытерлась футболкой за неимением полотенца. Затем быстренько постирала ее и белье: сменной одежды у меня немного. А с рантами надо быть предельно аккуратной, иначе прослыву дурно пахнущей замарашкой. Достала все чистое, голубую футболку такого же закрытого покроя, как и прежняя, и черные свободные шорты до колен. Раньше я их носила в каюте, в свободное время, а теперь буду спасаться от жары. Решила пока обойтись без форменных ботинок и походить босиком по нагретым камням, как на пляже. Подобной роскоши я была лишена два года.
Сложила тюбики с мылом в рюкзак и с ботинками и мокрой одеждой в руках бодро вышла на свет божий. У входа никого не было, поэтому разложила сушиться белье на подходящем валуне, прикрыв футболкой. И оглянулась на звук плещущейся воды.
Хоть и девственница, но и не девчонка, раздетых мужчин видела не раз. Откровенные сцены в фильмах тоже смотрела. Но все равно оторопела, увидев в совершенно прозрачной воде двух голых рантов. Белье под форменную одежду они, похоже, не надевают! А может вообще не носят, кто их знает. Или серые футболки со штанами и есть белье.
Я сосредоточила внимание на уровне их голов, чтобы случайно не уставиться на гениталии. Не столько смущалась, сколько не хотела провоцировать мужчин. Если верить Джару, ранты хоть и чтят выбор, но мало ли кому что придет в голову на другой планете, тем более в отношении слабой иномирянки. Джар меня больше не пугал, а наоборот привлекал, но вот в Илэре уверенности не было. Не приведи нелегкая, начнет домогаться.
А они опять смутили меня жаркими взглядами, только теперь пялились не на грудь, а на ноги. Я тоже невольно посмотрела вниз. Вроде ничего необычного. На фигуру мне жаловаться не приходилось: стройная, длинноногая, с округлыми коленками и небольшими изящными ступнями. Хотя тоже ничего особенного и выдающегося. Обычная, среднестатистическая молодая землянка, не пользовавшаяся услугами пластического хирурга.
Подняла глаза на рантов и хрипло спросила, испугавшись какого-нибудь неизвестного изъяна:
— У меня и ноги неправильные?
Джар качнул головой, дернув уголками губ в улыбке, а вот Илэр просветил отчего-то сиплым голосом:
— Наоборот, слишком правильные. Я бы сказал, ты вся, будто выдуманная.
Опять сказочно красивая?! Я мгновение-другое изумленно таращилась на него, а потом отвела глаза и наткнулась на сброшенную серую форму. Почему-то сразу вспомнила, где я, кто я и в каких обстоятельствах. Неуверенно посмотрела на своего опекуна: короткие черные волосы в искрящихся на свету капельках; черные глаза блестят, выдавая интерес; смуглая гладкая кожа сияет; широкие плечи и сильные руки буквально приковывают взгляд. Немного дольше рассматривала запястья мужчин с черными наручами и пластиной вдоль предплечья. Подумала и решилась предложить:
— Если мы тут надолго, если хочешь, я могу постирать твою одежду. Камни настолько горячие, что она быстро высохнет.
В пару гребков Джар оказался у берега, вытер лицо широкой ладонью, внимательно и слишком напряженно посмотрел мне в глаза, слишком долго раздумывая. И наконец ответил, указав рукой на свою футболку:
— Если не побрезгуешь, буду только благодарен.
Я облегченно улыбнулась, кивнула и полезла в рюкзак за мылом.
— А можно и мою постирать? — подплыв к нам, спросил Илэр, как будто о чем-то несбыточном мечтал.
Я замерла с футболкой Джара и тюбиком мыла, прижав их к груди. Не знала как ответить. Мне не трудно, но у многих народов личные вещи имеют сакральный смысл, а порой и подразумевают некое право. Например, постирать одежду дышика с планеты Дыштан — означает признать себя его собственностью. По сути, рабыней. Я перевела растерянный взгляд с одного иномирца на другого и попыталась выкрутиться из щекотливой ситуации:
— Если мой опекун, — выразительно посмотрела на Джара, — разрешит, если это не унизит его и моего достоинства или не повлечет каких-либо обязательств по отношению к тебе, то мне не трудно постирать и твою одежду.
Выслушав меня, Джар расслабился, а Илэр погрустнел.
— Я разрешаю, но только сейчас, — согласился Джар и пояснил: — Стирка никак не унизит нашего достоинства, но у нас не принято обслуживание женщиной потребностей посторонних мужчин. Не считается неприличным или недостойным, но вряд ли хоть одна согласится, да и вообще подумает об этом.
Немногословно, но более-менее понятно.
— Если наша группа узнает, каждый захочет испытать это удовольствие. Чтобы красивая женщина позаботилась о его одежде — будет чем похвастаться друзьям и врагам! — широко улыбнулся Илэр.
По-прежнему с футболкой и мылом в обнимку, я слушала голых мужчин, сидевших в воде. Нарочно не придумаешь! Поэтому мягко, но, надеюсь, доходчиво возразила:
— А у нас подобное — обычная забота о близких или друзьях. Или о том, кто спас тебе жизнь, или взял на себя заботу о нуждающемся. Ведь Джар очень многим поступился ради меня, так почему я не могу позаботится о его нуждах? Хотя бы таким образом?
— Ну-ну, поступился, — язвительно хмыкнул Илэр.
А вот Джар ответил, пристально глядя мне в глаза:
