— Я бы хотела, чтобы ты показала мне Дворец, — приказала принцесса. — И не только женскую половину. Хочу знать, что и где находится, вплоть до кухонь и складов.
Ирада поклонилась и сделала вид, что не удивлена, хотя ни Ширин, ни принцесса Майрам никогда не интересовались подобными вещами. Женщины жили во дворце, огражденные от всех мирских проблем. Они вышивали, учились танцам и истории своей страны. Принцесса Тахира подошла к вопросу более детально и Ираду это несколько удивило. Но противится хазнедар не стала. Пропустила принцессу вперед, а сама пошла сзади, подсказывая куда и когда сворачивать.
Тахиру интересовало все, вплоть до складов и оружейной. Сперва Ираду несколько насторожило подобное любопытство, но после женщина поняла, что интерес принцессы — это любопытство хозяйки, которая неожиданно получила новый дом, наполненный добром.
Осмотрев полностью женскую половину дворца и оставшись довольной увиденным, принцесса варваров потребовала, чтобы Ирада провела ее на мужскую половину. Масар на ее поясе позволял проникнуть молодой женщине в закрытую часть комплекса, куда проходили только слуги, большая часть из которых, если почти не все, были мужчинами.
Тахира с интересом осмотрела оружейную. Ирада сделала вывод для себя, что принцесса варваров не понаслышке знакома с владением мечом. Тахира позволила себе снять с ковра один из клинков и примерила его к своей руке. Несколько взмахов вдоль тела, настолько близко, что старая хазнедар испугалась, как бы госпожа не поранилась, показали Ираде — перед ней не просто принцесса, перед ней настоящий воин.
Ирада никогда не встречала в своей жизни подобных женщин. Жительницы женской половины были ухожены и умны, ласковы и воспитаны. Они хорошо танцевали, одевались в шелка и не смели глаз поднять на своих мужчин, без разрешения последних. Исключение составляла только Ширин. Ее дочь, юная принцесса Майрам, что сейчас покинула пределы дворца, став женой варвара, была скромна и не искушена в интригах. Она росла милой и доброй. Слуги любили Майрам. Ласковая девочка была ограждена от склок женщин гарема, хотя наложниц у Борхана числилось всего три. У принца Акрама — одна.
Ирада вспомнила о внучке и вздохнула. С появлением жены у принца Дилии придется не сладко.
Старая хазнедар посмотрела на Тахиру — молодая принцесса варваров вернула на место меч и осматривалась, приглядываясь к оружию.
— Вы первая из женщин, что заинтересовалась оружейной повелителя! — проговорила Ирада.
Тахира посмотрела на хазнедар, пожала плечами.
— Я выросла среди оружия, — ответила она. — Когда-то умение владеть клинком могло спасти жизнь женщинам нашего народа. Не от хорошей жизни мы взялись за мечи! — и подошла к столу, на котором красовались кинжалы в дорогих ножнах. Тахира стала рассматривать узоры и гравировки, и продолжила говорить.
— Раньше мы были кочевым народом, еще до тех славных времен, когда мой отец, повелитель Вазир, решил, что хватить бродить по степям и надо осесть в одном месте, — она потянулась пальцами к одному из кинжалов. Взяла в руку и одним плавным движением извлекла острую сталь на свет, — у нас была тяжелая жизнь. Вечная борьба, выживание, голод… — Тахира не смотрела на Ираду и просто говорила, словно вела беседу сама с собой.
— Это были трудные времена. Чтобы выжить наши женщины научились сражаться наравне с мужчинами. Мы стали не только хранительницами домашнего очага, но и воинами, равными нашим мужьям! — она вернула кинжал назад в ножны и положила на место.
— Я начала учиться сражаться, едва встала на ноги! — Тахира посмотрела на хазнедар. Старая женщина слушала ее, сложив руки ковшом на животе — знак внимания и смирения. — А впервые убила в двенадцать, — добавила принцесса, глядя прямо в глаза Ираде, а затем улыбнулась, мягко и печально.
— Не думай, что я люблю убивать, — проговорила она тихо. — Но бывает такие ситуации, когда или ты или тебя! — она бросила быстрый взгляд на комнату, отмечая количество копий и мечей, щитов и топоров, несколько прекрасной работы кольчуг и наручей, а затем кивнула на двери. — Пойдем, — сказала, обратившись к Ираде, — я хочу еще посмотреть ваши конюшни!
Хазнедар выходила из оружейной испытывая странное облегчение. Закрывая на замок двери и вешая ключ на свой пояс, она то и дело косилась на странную женщину-варвара, которая стала новой хозяйкой Дворца.
«Она далеко пойдет! — подумала Ирада. — Моей Дилии не тягаться с такой повелительницей!» — и внезапно поняла, что ее мысли чистая правда.
— Следуйте за мной, моя госпожа! — обратилась хазнедар к Тахире.
Принцесса кивнула, и они продолжили осматривать Дворец, направляясь во двор. После этой прогулки, Ирада смогла сделать для себя определенные выводы, касательно новой молодой госпожи, и эти выводы ее совсем не радовали, потому что они сводили на «нет» все желания и чаяния ее внучки.
Ливень прошел только за полночь. Воины развели костры под навесами. Кто-то отправился спать, кто-то все еще сидел у огня, размышляя. Не спалось и принцу варваров. Шаккар опустился на циновку, разместившись рядом со своими воинами, и думал, глядя на пламя.
Огонь всегда завораживал принца. Танец пламени, этот жгучий цветок, яркий, словно сама жизнь, привлекал его, манил погрузить руки в оранжевое безумие. В распускавшемся огне, цвета заката, что предвещает ветер, Шаккар видел нечто невообразимое… Так было раньше. Сегодня же, он не видел ничего, кроме своей жены…
«Майрам!» — мелькнуло имя принцессы. Шаккар проговорил его мысленно, смакуя, как дорогое вино, как самый сладкий плод.
Едва увидев ее тогда, в первый раз, принц не обрадовался подобному браку. У него уже была Сарнай, которую Шаккар любил, но не так, как мужчина должен любить женщину.
Она когда-то спасла его жизнь. Она всегда была рядом и подставляла плечо в трудную минуту. Она была опорой, на которую Шаккар мог опереться, но не давала его сердцу такого томления, а телу такого наслаждения, какие дала молодая вторая жена. Неопытная в ласках, с наивным, почти детским взглядом огромных глаз, с ее страхом перед ним, что отступал постепенно, шаг за шагом, обнажая тонкую и добрую душу, открывая для мужчины страстную и любящую женщину. Шаккар познавал любовь, еще не понимая, что это происходит с ним. Разве мог подумать сильный воин о том, что какая-то слабая женщина затронет его сердце так глубоко? Теперь, сравнивая, он понимал — то, что было между ним и Сарнай, это просто страсть, похоть, причем обоюдная. Они друг друга не любили никогда, причем, Сарнай всегда это говорила прямо. В вопросах отношений, женщина воин была прямой и честной. Она дарила Шаккару свое тело, но никогда не открывалась так, как это делала Майрам.
— Я думал, ты сейчас у Сарнай! — голос Аббаса, возникшего словно из неоткуда, заставил принца вскинуть голову. Аббас подкрался незаметно, умело прошел по мокрой после ливня траве, скрадывая шаги. Появился рядом, вынырнув из темноты. Черный силуэт. Высокий, загорелый, красивый!
Шаккар вспомнил о клинке, но ничего не сказал брату в этот раз. Подобный разговор будет иметь место позже. Не здесь и не сейчас.
— Садись! — кивнул принц и Аббас опустился рядом, сложив циновку вдвое — от земли еще пахнуло сыростью и тянуло холодом. Завтра взойдет солнце и высушит своим жаром напитавшуюся дождем землю, но еще не скоро на ее поверхности снова появятся трещины.
— Я не пошел к Сарнай, — ответил Шаккар. — Мне надо подумать!
Аббас кивнул, словно понимал, о чем речь. Он только недавно встретил Воительницу у ее шатра — женщина выглядывала Шаккара. Ждала, ведь это по праву была ее ночь. Повелитель должен делит свои ночи поровну между женами, таков закон. Потому Аббас немного удивился, заметив фигуру брата, склоненную у огня. Не удержался и подошел, сел рядом, завел разговор. Что бы не связывало Аббаса с Сарнай, Шаккара он любил, при этом понимая, что в какой-то степени предает, когда вступает в связь с его первой женой.
