Следующий день я показывал родителям и солдатне, как тренируются Всадники Дождя. Мы все были по обыкновению в масках, так что, то, что я там тоже есть, никто не понял.
Все были в шоке от мастерства и легкости движений. Начали мы как всегда с разминки. Бегали, прыгали, растягивались и даже немного подурачились, гоняя мяч. Но когда в руках появилось оружие, все игры отошли на второй план, теперь в полную силу сражались все сразу друг с другом и против друг друга. Завершением стало, когда построившись в боевой клин, мы пошли поперек поля, устраивая групповой бой с тенями. Окажись мы на поле битвы, то именно так и стали бы врубаться во врага, не пропуская его к себе за спину.
Отец был восхищен и воодушевлен. Он даже и представить не мог, что столь знаменитым отрядом командует его сын и не потому, что богат и покровительствует, а потому, что также силен и проворен, как любой из бойцов.
Вечером принесли мою новую одежду и я устроил целый показ мод, зрителями которого стали папа, Алекс и Амадин, которая теперь ни на шаг не отходила от парня или меня. Время пролетало быстро и весело, и не успел я опомниться, как наступило время бала.
В соответствии с нашим рангом во дворец мы отправились за день до торжества. Отец решил, что безопасней всего, если в сопровождении поедет мой отряд и я в личине капитана. А вечером он обещал аудиенцию у короля. Ведь было заранее оговорено, что на нем объявят о помолвке.
И вот, стою я за спиной отца в кабинете венценосного и терплю, как меня разглядывает король, которому пришлось представиться капитаном Всадников, но наотрез отказаться показать лицо или наниматься к нему на службу, хотя обещанное вознаграждение было огромным. Отец только прятал улыбку на мои реплики, что сколько бы мне не предложило его Величество, герцог одарит большим.
А дальше уже разговор был о главной цели нашего визита. Король позвал сына и попытался узнать у него причину расторжения помолвки. Но тот только недоуменно пожимал плечами и метал глазами молнии. Ну, как же, его такого всего из себя отвергли. А вот хрен тебе с фигушкой, козлодоев!
- И все же, мой дорогой друг, я бы хотел узнать причины отказа? - мягко настаивал его величество.
- Мой господин, это тайна моего сына и я не могу его предать. Только, если вы сами спросите, но поверьте, я полностью его поддерживаю, - вежливо отвечал отец.
- Да что я ему мог сделать, если не видел двенадцать лет? - психовал Лерик.
Я стоял и слушал это нытье, ноги начали затекать. Хотелось уже принять ванну и уснуть, в конце-концов, я хоть и воин, но живой. Да и спать к тому же предстояло в комнате с родителями, чтобы не палиться. И это для моей психики был шок.
Я положил ладонь на плечо отца и кивком спросил позволения говорить. Тот хоть и был обеспокоен, но все же кивнул.
- Ваше величество, - обратился я к королю, стараясь подобрать более подходящие слова. - Я с Витором практически вместе рос и поверьте, он лучше еще раз прыгнет с третьего этажа, чем скажет "да" на обряде.
- И ты знаешь почему? - вклинился в разговор Леорин.
- Знаю и принц знает, - с поклоном ответил я. - Боюсь огласка подобного спровоцирует большой скандал и запятнает честь его высочества.
- Даже так? - задумчиво притянул отец, глядя на побледневшего принца.
Наверно вспомнил гад, как до ребенка домогался.
- Почему он в лицо мне это не хочет сказать? - как-то надломлено спросил Леорин. - Еще когда я увидел его первый раз, он мне приглянулся. И даже нескладным ребенком он был красив. А потом я увидел в его глазах восторг и любовь ко мне. Мне хотелось уже тогда его затискать. А сейчас, когда он почти мой муж, я должен отказаться от него?
В чем-то было жаль принца, но вот только жалеть ценой своей свободы не было никакого желания.
- Возможно вы перепутали детскую влюбленность и желание подражать вам с чем-то более глубоким, но своим поступком сами все испортили и теперь ни о какой любви не может быть и речи. Любимых не принуждают, а отпускают и, если остаются силы, завоевывают хорошими поступками, - разглядывал я скукожившегося парня, обхватившего голову руками.
- Так, что ты сделал? - уже с нажимом спросил король.
Я бы тоже психанул, если бы сидел в комнате с людьми, которые знали правду, а я нет.
- Сделал своим. Я готов его сейчас отпустить, но это не значит, что откажусь от него, - с этими словами принц вышел.
Отец был задумчив, король шокирован, а у меня все же затекли ноги. А ведь еще и к балу следует подготовиться. Еще долго родитель оставался в кабинете друга, хорошо хоть меня додумался отпустить предупредить супруга, что придет поздно. Все, что было дальше, осталось для меня тайной.
Весь следующий день меня готовили к выходу в свет. Мыли, терли, умасливали, ароматизировали, массажировали, расчесывали, красили. Хотя от последнего я отказался. И лишь поддавшись на уговоры папы, позволил себе чуть подвести глаза, подкорректировать брови и нанести бесцветный блеск на губы.
С учетом того, что все приготовления начались часов в десять утра, то готов я был только к шести вечера. И мысли были не о бале, а о постели с мягкой подушкой. Я так на тренировках не уставал, как сегодня уворачивался от маньяков и фанатиков модного тряпья и косметики. Подремать я себе позволил только тогда, когда делали прическу и то, вначале я уточнил все ее детали, а то еще перьев натыкают или все волосы поднимут в какой-нибудь художественный пучок.
В шесть я был одет, расчесан, накрашен и пытался себя узнать в зеркале. Блондин с крупными локонами кудрей, в которые были вплетены небольшие косички с алмазными цепочками, все это собрали в широкую сложную косу, оставив лишь одну прядь с левой стороны. Фиалковые глаза (интересно, зачем Химер и это во мне изменил, меня и так часто раздевали глазами, а теперь точно еще и в позы мысленно ставить будут) в обрамлении длинных ресниц. Коричневой краской чуть подведен контур бровей вразлет. Губы так и манят, чтоб их поцеловать, обещая все удовольствия жизни.
Костюм папа выбрал тоже не особо скромный. Облегающие каждый мускул штаны цвета неба и сюртук под цвет ему, но с волшебной вязью серебряной вышивки. Рубашка белоснежного цвета с широкими рукавами и воротником стоечкой, просвечивающая все, что можно и нельзя, как голый в ней стою, хорошо хоть жилетку еще дали. Вот такой я теперь голубой весь и красивенький. Лучше был бы сереньким и незаметненьким. Было бы больше шансов не встретиться с принцем.
========== Гдава 14. В каждой шутке, есть только часть шутки. ==========
Появление нашего семейства в зале вызвало столько шума. Подходили знакомиться и просили обещать танец. Говорили комплименты и приглашали прогуляться. Было несколько неприличных намеков, но я стойко их игнорировал, предпочитая рассматривать менее брутальную часть зала, которые краснели от моих взглядов.
Я стоял и слушал, как родители отшучивались и все же стойко находились рядом, принимая почти весь огонь на себя, но не поддаваясь на провокации отойти для разговора, дабы не потерять меня из вида. В момент появления королевского семейства толпа расступилась. И как назло мы оказались в первых рядах.
Сначала прошел король, потом принц и только, когда тот встал рядом с троном отца, все смогли выпрямиться. Хотя, подозреваю, что никому из венценосных особ не было дела кланяются им или нет.
Во время торжественной речи я ловил на себе взгляды Лериона и стойко игнорировал их, смотря на короля. А потом началось открытие самого бала. Как вдовец, король сам его открывал, выбрав меня в партнеры на медленный вальс.
- Вы сияете краше алмаза. Могу я узнать имя, того кто похитил мое сердце? - начал флиртовать король, от чего я чуть не выпал в осадок.
- Ваше величество, вы, право, смущаете меня. Мое имя Витор, герцог Санторин.
Теперь уже в осадок выпал король.
- Вы очень похожи на прекрасного Летора. Весь двор жужжал, как улей, когда этот неприступный и гордый красавец согласился стать мужем моего друга Сеттера, - поддался воспоминаниям его Величество. - Я тоже какое-то время пытался за ним ухаживать, но был послан в такой форме, что просто гордость не позволяла начать снова ухаживать, - смеялся он, а я, потупив глазки, строил из себя невинную овечку, иногда в самых пикантных местах складывая губы буквой "о".
