Закрывшись простейшим щитом, которому нас научил Нилькор, я постаралась найти пятый угол, но забилась лишь в четвертый. Опустившись на колени и посадив орчанку на пол, я постаралась отрезать магией ее как можно больше от воронки.
Дазар с трудом, но нейтрализовывл ее, пока группа затесалась во все щели и не отсвечивала.
Ванеско сидела бледная, с отсутствующим взглядом, и, если честно, я начинала за нее бояться. Но декан — опытный маг: не прошло и пяти минут, как тот опустился рядом с нами и проверил самочувствие своей студентки.
После его магии девушка окончательно пришла в себя, но демон распорядился:
— Отправляешься в лазарет, и меня не волнует, как ты туда поползешь. Если хватило ума заварить такую кашу, то что-нибудь придумаешь.
После этих слов я поняла, что все будет хорошо. Дазар не ругал бы ее, если бы опасность для жизни все еще существовала.
— Это ж надо, сорвать практикум, вбухать в ритуал столько сил! Вот что значит — сила есть, ума не надо. Все начинаем заново, а Ванеско будет отрабатывать ночью. Может, хоть страху понаберется и инстинкт самосохранения реанимирует.
Мы с орчанкой переглянулись.
Та улыбнулась и сказала:
— Спасибо.
— Да-да, если б не Вознесенская, ты бы так легко не отделалась, — высказался декан.
А мы с Ванеско, снова переглянувшись, расползлись: я — заново начинать ритуал, она — лечиться. Но с этого момента у меня появился новый друг.
Глава 7. Привет!
Теперь, поступив в институт магии, я стала по-другому относиться к людям. Живые — это прекрасно! И старалась научиться общаться с друзьями, ведь здесь они у меня хотя бы имелись, в отличие от Земли. Раньше их было ноль, теперь двое.
Милана была очень ненавязчивым и легким человеком, ни на чем не зацикливающимся и не пытающимся лезть в душу и учить жить. Большая редкость.
А еще у меня сложились отношения с Ванеско, как раз после того практикума по некромантии, когда я ей помогла. Достоинством Алеи было то, что она мало говорила и в основном, когда ее о чем-то спрашивали.
Вот такой странной компанией мы сидели в столовой, гуляли и иногда учили предметы, когда требовалась помощь второго мага.
Учеба давалась не так легко, как хотелось бы, заклинания зубрились тяжело и получались все не сразу, порой приходилось прикладывать массу сил, чтобы получить результат. Но уж если что-то выходило и я чувствовала, как нужно делать, то и дальше все срабатывало на отлично.
Теперь я свободно ориентировалась в замке, практически весь его облазив, и, заучив адреса для порталов в самые необходимые мне помещения, легко оказывалась там, где нужно.
В институте текла вполне обычная жизнь, многие ходили на свидания, устраивали вечера и посиделки, я же проводила все свободное время или в тренировочном зале, или в библиотеке.
Мне было невероятно интересно узнавать о мирах, множестве самых различных мест, зная, что те существуют на самом деле и я, возможно, смогу в них побывать. Да, наверняка смогу!
Когда получались заклинания или любая другая магия, на душе становилось тепло: я прикасалась к невозможному, творила невероятное. То, что для других было обыденностью, для меня, землянки, стало чудом.
Лето за окном медленно сменила осень, теплых дней становилось все меньше и меньше, преподаватели все увеличивали и увеличивали нагрузку. Я старалась найти подход к своей магии и учиться быстрее.
И еще наблюдала за капитаном команды стихийников. Можно сказать, он стал моим невольным интересом, ну еще и подпольным, так как я старалась не афишировать свое подглядывание.
Диаркан оказался интересной и загадочной личностью. Первое, что бросилось в глаза, — он не злой. Некоторые кичатся популярностью, упиваются ею и хвастаются. Ведьмак воспринимал все как должное, заслуженное, как награду и гордился достижениями. Судя по его манерам и отношению к окружающим, он считал, что заслужил все блага, которые получает. Отчасти я была с ним согласна.
Ведьмак не использовал возможности или известность, чтобы поиздеваться или унизить, был верен и предан друзьям. Это было видно по общению и не только мне. Также я узнала, что он хорошо учится, сильный маг со своими принципами, взглядами и кодексом чести — личность! Невольно это вызывало во мне уважение.
Но было и то, что возмущало до глубины души, — его личная жизнь. Конечно, она никоим образом меня не касалась, но игнорировать подобные отношения не получалось.
Диаркан менял девушек как перчатки, и это было мне понятно — часто такое происходит и в моем мире, — но вот его отношения к ним просто возмутительно! Что показалось мне странным в самом начале, оказывается, норма для ведьмака.
Зачем заводить отношения с женщиной, если ты их не ценишь? Ни разу я не видела его нежным, ни разу добрым или заботливым по отношению к своей девушке. Он мог улыбаться друзьям или своему декану, но никогда — своим пассиям. У Диаркана были скандалы, выяснения отношений, вернее это с ним их пытались выяснить, а он просто бросал девушек без сожаления и уходил.
Еще более жестоко было видеть, как капитан морщится, когда его пассии к нему подходили. Часто я ловила парня на том, что тот избегает встреч, будто бы девушка действительно его аксессуар, который должен знать свое место и появляться, лишь когда это нужно. Для меня подобное было невообразимо странным, пока я не поняла в чем дело.
Открытие оказалось столь сокрушительным, что я поразилась, как это раньше не пришло мне в голову!
И в один из дней решила на практикуме по некромантии спросить об этом Алею. Мы как раз пораньше закончили с заданием, и у меня появилась такая возможность.
— Слушай, скажи, есть ли в междумирье мужчины или женщины, которые влюбляются в представителей своего пола?
Орчанка посмотрела на меня круглыми глазами:
— Не слышала о таких ни в одном из миров, мы, чай, не извращенцы какие. А что, на Земле такое случается?
— Да, бывает, — попробовала я улыбнуться.
— Люди, в которых живет магия, не могут быть… такими, — пробормотала девушка.
— А если все-таки появится?
— Мы вряд ли узнаем: не расскажут о таком. Стыд-то какой. Но ты зря спрашиваешь, магия не допустит. Вечно тебя во всех мирах интересуют всякие странности.
А я лишь задумчиво покачала головой. Вот и причина скрывать.
— Вознесенская, Ванеско, вам, я гляжу, нечем заняться? Или уже считаете себя крутыми магами? — незаметно подкрался декан, и я вздрогнула от его вкрадчивого шепота. — Не хотите лишиться стипендии, нужно приложить усилия.
Дазар говорит: «Магия — это рабский труд», и каждый день я чувствовала себя словно на каменоломнях, приползая, бывает, после тренировок еле живой. Демон часто меня хвалил, хотя и орал, если что-то делала не так, но в целом относился лучше, чем к другим. Я же была в восторге от него как от преподавателя. Опыт плюс мастерство — и ты некромант, наводящий вокруг трепет.
А еще он был прав: я продолжала тайком заниматься в своей комнате магией. Даже несмотря на то, что тренировочные залы не так загружены, как в первые дни — новизна прошла, ажиотаж схлынул, — времени все равно нехватало.
Однако часто мои опыты в комнате подвергались разоблачению и я получала наказание. Ведьма рычала на меня, ругалась, пару раз я получила сглаз, но не думаю, что именно она сдавала меня преподавателям, а вот если вспомнить слова Миланы насчет друида…
Однажды, когда осень подходила к концу, я решила, что с меня хватит, и подстроила ловушку. Если это друид, я об этом узнаю и тогда ему конец!
Аккуратно вычертив на полу пентаграмму и начав простенький ритуал для усиления магии на ближайшие два дня, я стала ждать, и мои ожидания меня не обманули. На столе появилась записка явиться к декану завтра с утра. Если учесть, что ведьма сегодня сама отрабатывала наказание, то выследить и сдать меня мог только друид.
Я, спокойно завершив ритуал, отправилась ночью в парк института: мне рассказывала одна девушка-друид, как вредны для них кроносносные жучки и даже показала, как те выглядят. Очень кстати вспомнился тот разговор.
