– Это всего лишь предосторожность. Я сегодня совершил шаг, для которого ещё рано. Была вероятность, что это спровоцировало бы пиратов на ответные меры, к которым я пока не готов. Я хотел, чтобы ты была в безопасности, на тот случай, если они устроят бойню. Твои крики лишь подстрекали бы их к дальнейшим действиям, так как им нужна именно ты. Твои вопли и крики дали бы им повод вломиться сюда и, так скажем, «освободить» тебя. Ты могла бы просто вести тихо, знаешь ли.
– Почему Мортимер просто не сказал мне этого?!
– Он не знает, как далеко мы продвинулись в вопросах диалога. Вероятно, он думал, что я не хочу, чтобы ты знала это.
Она потеряла дар речи, но только на мгновение:
– Весь тот прогресс, который, по твоему мнению, ты достиг в вопросах диалога со мной, можешь считать недействительным с этого самого момента. Ты мог бы сказать мне, что происходит. Ты мог бы сказать ему, чтобы он мне всё объяснил! Но вместо этого я провела весь день с кляпом во рту и связанными руками!
– Я извиняюсь…
– Не поможет!
– Это немного странный способ благодарности за то, что я позволил тебе нанести сегодняшний визит, который, к слову, стал первопричиной недавних волнений. Ты хотя бы успокоилась, лично засвидетельствовав, что они не при смерти?
– Они скажут, что всё в порядке, даже если будут истекать кровью.
– Ты так хорошо знаешь его?
Джек нахмурилась из-за того, что он упомянул лишь одного, хотя она говорила про двоих.
– Нет. Но я знаю, что они благородные джентльмены, а такие мужчины будут лгать, лишь бы женщина не беспокоилась за них. Поэтому я лишь немного успокоилась. И я всё ещё хочу увидеть их обоих.
– Я не собираюсь смотреть, как ты плачешь над своим… поклонником.
В этот момент стало очевидно, Деймон знал, что он схватил её брата Джереми. Его пауза была слишком многозначительной. Проклятье! Но она отказалась подтвердить его догадку. Ему не удастся позлорадствовать, если она промолчит. Поэтому она встала, освободив его стул, (если только он этого от неё ждал), а сама прошла к обеденному столу, тщательно пытаясь игнорировать его.
Но у неё не вышло, так как её всё ещё трясло от того инцидента с пиратами, который случился после того, как она поговорила с Джереми и Перси.
– Я не верю, что они настроены против тебя, ведь вы работаете на одного и того же человека и разделяете одну цель. Это всего лишь Барт Сатин, который причиняет неприятности лично тебе.
– Если ты думаешь, что я предан их пирату-главарю, то ты ошибаешься.
– Тогда отвези меня в Лондон, прежде чем ты умрёшь из-за всего этого!
– А тебе не всё равно?
Над этим вопросом ей нужно было подумать, долго подумать, прежде чем ответить:
– Конечно, нет. Если ты действительно не одобряешь действий Лакросса, то почему мы здесь?!
– В этот раз по иной причине, так что оставь это, как есть. У тебя скоро появятся ответы.
Он вышел из каюты, явно давая понять, что Джек не сможет вытянуть из него информацию, пока он не будет готов всё рассказать ей сам. Но чего же он ждёт?
ГЛАВА 32
Уютно расположившись между штурвалом и широкой грудью Деймона, Жаклин немного успокоилась после вчерашнего. Немалую роль в этом сыграла и ванна, наполненная пресной водой, вместо солёной океанской. Джек догадалась, что таким образом он пытается попросить прощения. Тем не менее, из чистого упрямства, сегодня она не стала связывать свои волосы лентой, позволив им свободно развиваться на ветру. Но единственное, чего она этим добилась, было то, что он плотнее прижался своим телом к её спине и ягодицам, положив свой подбородок ей на макушку.
Она засмеялась:
– Ладно, я поняла.
Джек собрала волосы, пытаясь заплести их в косу, что было очень сложно сделать на ветру.
– Английский джентльмен просто попросил бы меня прекратить вести себя как дикарка.
– Сомневаюсь, что джентльмен был бы настолько прямолинеен с тобой.
Она усмехнулась:
– Наверное, нет. И определённо нет, если бы он ухаживал за мной.
– Ты думаешь, что я англичанин?
Она растерянно моргнула и повернулась к нему лицом, так как теперь, когда он чуть отодвинулся назад, это стало возможным. Джек предположила, что он англичанин, но не могла вспомнить, спрашивала ли его об этом.
– А разве нет?
– Мои родители – англичане. Вырос я на островах, хотя отправился в Англию, чтобы закончить своё обучение. Так что, да, наверное, я англичанин.
Она ухмыльнулась:
– Звучит так, будто ты не уверен. Тебе нравилось жить на островах? Кстати, на каком острове ты жил? Плавать там в тёплых водах в жаркие дни? Кататься верхом по пляжу? Притворяться, что убиваешь себе подобных?
Он засмеялся над её последним вопросом, вспомнив, как рассказал ей, что они с Мортимером притворялись, будто убивают пиратов вместо драконов. Но ответил он лишь на один из её вопросов:
– Я никогда не питал страсти к верховой езде. Когда я был ребёнком, моя мать подарила мне пони, но когда она ушла, то я забросил это.
– Странный способ сказать, что она умерла. Сколько тебе было лет?
– Семь. Но я не знаю, мертва она или до сих пор жива. Она убежала с нашим соседом, и с тех пор мы её не видели.
Обернувшись, Джек заметила гнев на его лице. Она так редко видела его сердитым. Раздражённым, да, довольно часто, но никогда он не был таким мрачным, одержимым тихим гневом.
– Я ни к кому прежде не испытывал подобной ненависти.
Хотелось бы ей, чтобы он этого не добавлял. Джек не знала никого, кто бы так неприкрыто ненавидел свою собственную мать. Подобная затаённая злоба – просто отвратительное явление, противоречащее самой природе, разъедающее человека изнутри. Джек поняла, что ей невероятно жаль Деймона! Она почти коснулась его щеки, чтобы успокоить его, но вовремя одёрнула себя, подавив это желание. Пытаясь поскорее забыть этот нелепый момент с состраданием, которое она испытала к нему, Джек решила сменить тему:
– А что твой отец? Он всё ещё на островах?
– Да.
Это было сказано с печалью, что, разумеется, лучше гнева, но всё равно странно. Кроме его раздражающего чувства юмора и мимолётного холода, с которым он говорил про побег своей матери, Деймон, обычно, не проявлял никаких других эмоций.
