— Ничего, просто я же тебе уже говорила про то, что навки… — она вдруг насторожилась и, подлетев ко мне, зависла в воздухе. — А ты почему спрашиваешь? Хочешь поскорее от меня избавиться?
— Да ты особенно не мешаешь. Еще бы не была такой прожорливой, а то из-за тебя я второй день пью несладкий чай.
— Людям сахар вреден, — сделав мертвую петлю, Моль крутанулась и вылетела из кухни в большую комнату.
Характер у маленькой розовой пакости был точно не сахар, и чем дольше та сидела на диете, тем больше он портился. Большую часть времени она проводила рядом с окном, осторожно выглядывая на улицу из-за висящей в качестве занавески простыни. Но, по крайней мере, мне было с кем поговорить, кроме Алечки.
На часах было около девяти. Те, кто спешил с утра на работу или учебу, уже ушли с улиц, а те, кто не работал, только-только просыпались. Во дворе моего дома было пустынно. Может быть, добежать до ящика сейчас? Мне хватит и минуты.
Оставалось решить, взять дочку с собой в слинге или оставить на фею. Чуть поколебавшись, решила, что могу позволить себе отлучиться. Бежать со слингом бегом — не слишком удобно, и прежде всего для малышки.
Больше всего времени ушло на приготовления — я надела мешковатую толстовку, нацепила очки, парик. Затем взяла ключи в одну руку, письмо в другую, дала указания навке и выбежала из подъезда. Давно я не бегала, от скорости даже кровь в ушах зашумела. Кинув конверт, сделала несколько глубоких вздохов. Да уж, не быть мне спортсменкой. Даже после сотни метров легкие горели огнем.
Я развернулась бежать обратно и с размаху врезалась в кого-то. Очки слетели на тротуар, я наклонилась поднять их, лепеча извинения:
— Простите, не заметила…
— Кристина?! — знакомый женский голос заставил вскинуть голову.
Ну почему я не могу без неприятностей?! Вот что стоило попросить бросить письмо кого-нибудь из соседей? Например, старшего сына тети Люды.
Ну почему хорошие идеи приходят всегда, когда уже напортачено?
— Ты прическу сменила? — напротив, удивленно открыв рот, стояла моя свекровь.
— Ммм… нет, то есть да, — вот кого я точно не ожидала увидеть, так это ее.
Впрочем, это место не так далеко от моего старого дома, да и вообще, город небольшой, а закон подлости никто не отменял.
— А что ты тут делаешь? — продолжила она допрос.
— Инна Эдуардовна, извините, я тороплюсь.
У меня ребенок один дома, и мне совершенно не о чем разговаривать с этой женщиной.
— Подожди, Кристина, — она вдруг схватила меня за руку, — я тебе звонила, но телефон был отключен.
— Я его потеряла.
Я постаралась вырваться, но свекровь перегородила дорогу. Какого черта нужно этой стерве? После того, как она сама выгнала меня с Алей из дома.
— Я хотела сказать… — она замялась, подбирая слова, но мне совершенно некогда было ждать ее откровений.
— Отпустите, я тороплюсь, — с силой дернув руку, я отступила в сторону, желая обойти ее по широкой дуге.
— Кристина, я просто хотела сказать, что если ты вдруг захочешь начать новую жизнь со своим хахалем, то я готова забрать у тебя Алевтину… — чуть кашлянув, все же произнесла женщина.
— Что? — я медленно повернулась к ней, уставившись как на умалишенную. — Повторите, что вы сказали, а то мне кажется, у меня слуховые галлюцинации.
— Не юродствуй, — недовольно поджала губы женщина. — Я ведь знаю, что долго ты не горевала. Может быть, любовника уже при Ване нашла. Это твое дело. Так что если ребенок от моего Ванечки тебе не нужен, я ее заберу.
В этот момент у меня просто натурально отвисла челюсть. Раньше я значения этого выражения не понимала. Мне всегда казалось, что люди преувеличивают. Слова просто застряли в горле, и я окончательно перестала что-либо понимать. Это что за комедия здесь происходит? Просто какой-то фарс. Кажется, Финик должен был поговорить с ней, убедить подписать документы для продажи дома. Может быть, он ее приложил чем-нибудь? Какое-нибудь магическое воздействие, которое окончательно поджаривает мозги? Не то чтобы до этого у моей свекрови было хорошо с головой, но сейчас, кажется, она окончательно спятила. Что вообще происходит?
— Инна Эдуардовна, вы ведь помните, что сами нас выгнали? Да? С вами все хорошо? Может быть, в скорую позвонить?
— Кристина, не пытайся язвить, у тебя не получается. Жалкое зрелище, — фыркнула женщина. И вдруг полезла в сумочку, выуживая оттуда сложенный вдвое лист. — Вот.
Я осторожно взяла у нее из рук бумагу, по-прежнему пребывая в сильном недоумении.
«Экспертное заключение №… Информационный ДНК-тест» гласил заголовок на поданном мне документе.
С каждым словом я все больше и больше хмурилась, пытаясь вникнуть в то, что написано. А когда вникла, перед глазами буквально вспыхнула красная пелена. Вот… стерва!
— Кто вам давал согласие?..
Раз, два, три… Счет не очень-то помогал, но нужно было отвлечься хоть на что-то, иначе я не справлюсь с желанием вцепиться бывшей родственнице в горло. Приличных слов не было. Только мат.
— Учитывая, какие деньги дерут за эту бумажку, — кисло процедила свекровь, — согласие им не требуется.
— Ну где-то же вы взяли… материал?
Разве такое возможно вообще, чтобы дочь исследовали без согласия матери? Неужели она провернула это в роддоме?
— Много ли надо?.. Я же тебе говорила, что у меня в опеке одноклассница работает. Я должна была узнать, моя это внучка или нет, на случай, если ты не почешешься забрать ребенка. Я ведь не могу позволить, чтобы моя кровь жила в приюте, — она задрала нос так, словно «ее кровь» — это, как минимум, кровь аристократов или каких-нибудь известных деятелей.
Больная на всю голову стерва, вот она кто.
— До свидания, — пробормотала я, разворачиваясь. Нет, ну его, от больных людей лучше держаться подальше.
— Эй, я еще не закончила! — вскричала за моей спиной женщина, снова обгоняя меня и не давая проходу.
— Зато я закончила! Пустите, я тороплюсь.
— Кристина, ну сама подумай, зачем тебе ребенок? Молодая, родишь себе еще. А для меня Аля — единственная внучка.
— Нужно было думать об этом раньше, — я попыталась снова обойти ее, но не тут-то было.
— Сколько тебе, а? Тридцати ведь нет. У тебя вся жизнь впереди. Поди, хахаль не слишком доволен чужого ребенка тянуть? Заведете общих, а Алю отдай мне.
— Вы сами себя слышите? Вы нас выгнали! Оставили на улице без денег! Накатали жалобу! Вы хоть понимаете, что с вашей внучкой могло случиться что угодно? А потом еще и обвинили меня во всех грехах, смешивая с грязью. Да после такого я не то что ребенка вам не отдам, я даже общаться вам с ней не позволю!
— Как это не позволишь? Это моя внучка! Я ее бабушка! — она опять попыталась схватить меня.
— А вот об этом нужно было думать до того, как портить со мной отношения! — мстительно оскалилась я, ударяя ее по руке.
Женщина отдёрнулась, и я воспользовалась ее заминкой, чтобы проскочить мимо. Забежала в подъезд, поднялась в квартиру и только потом подумала о
том, что теперь свекровь будет знать мой адрес. Черт возьми! Плохо, очень плохо. С другой стороны, не могла же я бегать вокруг и прятаться, в то время как Алечка тут одна лежит, под охраной Моли.
— У вас все в порядке? — стараясь изобразить беззаботный тон, спросила я.
Навка пялилась во включённый без звука телевизор, а Аля уже проснулась, махала ручками и ножками, озираясь и, должно быть, ища взглядом маму. Убедившись, что все в порядке, помыла руки и подхватила малышку. Когда дочка оказалась рядом, мне и самой стало спокойнее. Тревоги и переживания начали отступать, мир перестал казаться таким враждебным, а окончательно спятившая свекровь виделась такой, какой она и была — просто одинокой старухой, которая не может мне ничего сделать.
— Все в порядке, — запоздало откликнулась розовая, — я и не знала, что фильмы — это так интересно. Особенно мне короткие нравятся, про волосы.
Она ткнула пальцем в экран. В этот момент крутили очередной ролик о том, как здорово пользоваться бальзамом и шампунем определенной марки.
