— Иду, — ответил он.
— Полетать не хочешь? — спросил я у него, когда он, передав свой груз Витьку, подошёл к нам и присел за стол рядом.
— Хочу. Когда и где?
— Мы сейчас на разведку на Американце собираемся, проверить, куда ведёт дальше эта заасфальтированная дорога из облака. Твоя задача будет взлететь и, пока мы ехать будем, посмотреть вокруг, что и как.
— Не вопрос. Через сколько выдвигаемся?
— Час-полтора, думаю.
— Хорошо, пошёл собираться, — ответил он, вставая из-за стола, — едем на грузовике? Туда всё грузить?
— Да.
— Сергей Викторович, — крикнул ему Апрель, — можно вас? — профессор в это время подбежал с очередной банкой какой-то жидкости к генератору и наливал её в него. Не иначе топливо своё заливает снова. Но, должен признать, что его горючка была на порядок лучше, чем наше топливо.
— Да, да, конечно, — ответил он, — минуточку, пожалуйста.
— Вот сейчас мы всё и решим сразу, — сказал нам Апрель, пока Сергей Викторович возился около генератора.
— Я в вашем распоряжении, молодые люди, — сказал подошедший к нам профессор.
— Мы хотим предложить вам следующее, — начал Апрель. — Как вы говорили, нам необходим завод по переработке Арканита и вышка для добычи Блюра. Сам завод мы хотим запустить на территории старого города, там вроде есть место для этого. Чтобы тут он меньше глаза мозолил. Вышку для добычи Блюра поставим тут, в оазисе и будем машинами перевозить его на завод. Охрану и безопасность там я вам обеспечу, всем необходимым — тоже. Ваша задача — делать это железо, топливо, масло, смазку. Топливо и смазку, правда, сначала надо испытать на машинах, но, думаю, что эти жидкости на порядок лучше тех, которые делают из обычной нефти. Как вы на это смотрите?
— Я согласен, — тут же ответил он, — что нужно от меня?
— Вы сейчас едете с Кротом на Наваре в старый город. Ищите место под заводик. Думаю, вам подойдёт то место, где мы видели пару стоящих грузовиков и ленту.
— Да, помню, — кивнул профессор, — но там, скорее всего, всё очень старое.
— Вот и посмотрите, что там и как. Составляйте список необходимого. И отдельно — список для вышки. Мы сейчас скатаемся дальше на разведку. Завтра поедем в наш город, загрузимся по вашему списку и, как будем готовы, вернемся назад. Вам, кстати, завтра я предлагаю съездить с нами, посмотрите на наш городишко.
— Спасибо за приглашение, я подумаю по поводу поездки. Я хочу ещё кое-какие эксперименты провести. В ваш город я успею ещё съездить. Рейсы, думаю, у нас постоянные туда будут. Льва Олеговича сейчас тоже с собой берём?
— Конечно, — ответил ему Апрель, — вместе будете думать, что вам надо. Мы вам там и лабораторию можем организовать тоже. А что, кстати, в карьере-то добывали?
— Глину и песок, — ответил профессор. — Глина нам точно пригодится, а песка вокруг тонны.
— Сергей Викторович, — обратился уже я к нему, — а этот ваш Арканит мы как добывать будем?
Смотрю, он задумался, крепко задумался. Наконец, разродившись, ответил.
— Честно, я не знаю, — пожал он плечами, — но предполагаю следующее. Немного отступлю от темы. Мне ваши бойцы рассказали про облако около вашего города, и как там всё появляется раз в сутки. Мои мысли по Арканиту такие. Во время моих экспериментов в пещере мои сейсмологические датчики совсем немного реагировали на эту породу. Как будто под нами, землетрясение баллов 5. Я вынес их из пещеры, колебания тут же пропали, поднёс их снова к породе, показатели опять пришли в движение. Вчера в карьере, когда я нашёл Арканитовую породу, вы собирали всю аппаратуру и датчики, которые я там расставил.
— Да, — кивнул я, — я сам собирать ходил. Вы с мешком этим занимались.
— Ну да, — улыбнулся профессор, — я чуть с ума не сошёл от структуры породы. Так вот, один из датчиков мы забыли в карьере. Сами датчики у меня новые и очень хорошие. По размерам с мобильный телефон, в котором располагаются несколько гироскопов. Каждый отвечает за положение в пространстве: несколько за вертикальное, несколько за горизонтальное. Все изменения амплитуды колебаний записываются во времени в память датчика, и он способен улавливать не только сейсмические колебания, но и звуковые, а также магнитные. Все пишется в память датчика, затем обрабатывается. Работает автономно. Находится в ждущем режиме, любой «всплеск» — выпал из кармана, начало трясти землю, громкий звук — выводит из ждущего режима и начинается запись. Батареи хватает на 72 часа непрерывной записи.
Таким образом, оставив несколько таких датчиков в карьере, мы сможем понять частоту появления Аркантитовой породы, где она расположена и сколько её. Но судя по той кучке, килограмм 50-100 получится уже готового пластилина. Пока по некоторым параметрам немного не понятно, надо расшифровывать данные с датчика. Когда поймем, какие волны испускает Арканит и на какой частоте, можно будет настроить датчики, чтобы они улавливали только эти колебания. Тогда будет проще отслеживать появление. Но нужен тот датчик, что забыли.
— А с Блюром что? — с интересом спросил я. — Если из него напрямую гнать сколько топлива будет?
— 1 литр Блюра — 0.75 литров топлива, остальное — отходы.
— С ценой надо решить что-то, — сказал Апрель, — почём литр продавать будем?
— До продажи ещё далеко, — ответил я, — решим потом. Надо ещё понять, сколько там под землёй Блюра этого. Да и на железо надо думать какую стоимость устанавливать. Вернее, пластилин. И сколько времени у него до затвердевания, если ток через него не проводить? И как мы его продавать будем?
— Блюра много, — улыбнулся профессор. На всех хватит. С пластилином надо экспериментировать. Прям сейчас я не готов ответить, сколько времени он сам засыхать будет.
— Спасибо, Сергей Викторович, за информацию. Тогда занимайтесь датчиками, заводом, вернее, местом для него, лабораторией и что там вам надо. Сколько людей и всё такое.
— Для завода и вышки я уже прикинул, сколько нам людей надо. На вышку надо 3 смены по 10–15 человек. На завод 50.
— Хорошо, — кивнул я, — люди будут.
— Тогда я пошёл собираться, — он поднялся из-за стола и быстрым шагом пошёл ко входу в пещеру.
— Рыжий, чё с Наваррой твоей? Починить тут сможем? — спросил я у него.
— Нет, — отрицательно покачал он головой, — исключено. Нужны запчасти и кое-какое оборудование. У нас тут ничего нет. Задний мост в сторону ушёл и потом, когда Американцем тащили, сваливая от Ящеров с Рогачами, повредили заднюю подвеску.
— Ладно, — ответил я, — главное — живые все. Как Лама? Очухался?
— Очухался, — улыбнулся Рыжий, — вон он, кстати, — кивнул он мне за спину.
Обернувшись, я увидел, как Лама на сделанных для него костылях выходит из пещеры. Вид, конечно, у него «весёленький». Башка забинтована, правая нога — тоже, кисть левой руки также забинтована.
— Привет, Тутанхамон, — крикнул я ему, — как самочувствие?
— Привет, — радостно ответил Лама, ковыляя на костылях, — нормально всё, нога только болит.
— Ничего, через пару недель как новенький будешь бегать. Ты вчера хорошо в кабинке своей покувыркался.
— Да уж, — вздохнул он, — ощущения непередаваемые. Рогач хорошо меня запулил. Чё там с тачкой-то, Рыжий? Сильно Наваре досталось?
— Сильно. Ничего, починим, братан, будем так же ездить и Ящеров мочить.
— Ну и хорошо, — ответил он, снова ковыляя на костылях в сторону туалета.
— Ладно, — повернулся я к парням, — дальше. У нас остались один Американец и одна Навара. Один грузовик мы потеряли безвозвратно, Навару Рыжего надо ремонтировать. Значит, предлагаю следующее…
Обсудив ещё пару деталей, мы стали собираться для нашей поездки. Саныч уже со своими парнями погрузил в Американца свои крыло и двигатель. Селя крутился около грузовика, проверяя его перед поездкой.
— Вольт, как тут у тебя дела? — спросил я, войдя в пещеру и увидав его, сидящего и копающегося в куче электроники.
— Есть мёртвое, есть живое, — вздохнул он, — пытаюсь разобраться. Но что-то запустить смогу, связь будет.
