Расстегивая пуговицы, ощущал, как часто и быстро вздымалась и опадала ее грудь под моими руками. Сжав ткань в пальцах, стянул блузку с ее плеч. Моя хватка усилилась, когда ощутил резкий прилив крови к члену.
К моему удивлению Фэллон надела прозрачный черный лифчик, под стать трусикам. Не заметил его под белой блузкой. Ее груди были отлично видны через тонкий материал. Я провел рукой по затвердевшему соску.
Коснувшись лица Фэллон, погладил большим пальцем ее нижнюю губу.
– Ты – воплощенная мечта.
Разомкнув губы, она взяла мой палец в рот, стала посасывать, потом медленно его отпустила. Каждый нерв в теле гудел, как бывает при онемении.
Заведя руку ей за спину, расстегнул застежку бюстгальтера, снял его и бросил на пол. После чего взял блузку, которую до сих пор держал в руке, и надел обратно на Фэллон.
Встретившись с ней взглядом, увидел в ее глазах немой вопрос, но что я мог сказать? Раньше я дразнил Фэллон по поводу ее стиля; по поводу того, как много она прятала, однако оказалось, что мне нравятся девушки с загадкой.
Осторожно толкнув ее на кровать, уложил на спину и стянул с нее трусики.
Нависая над Фэллон, заметил, как из-под распахнутой блузки виднеется одна из ее грудей, и произнес сдавленно:
– Я хочу видеть тебя в этой блузке, Фэллон. Только в ней. Всю ночь и каждый раз, когда заставлю тебя кончить.
Она сдвинула брови. Не дав ей шанса ответить, ввел палец в ее пылающее лоно, наслаждаясь тем, как Фэллон тихо застонала и запрокинула голову назад.
От каждого прикосновения создавалось ощущение, будто электрический разряд опускался в пах. Ее мышцы сократились, словно перчаткой облегая мой средний палец. Я двигал рукой вперед и назад, возбуждаясь все сильнее от того, с какой жадностью она двигалась мне навстречу. Ее стоны зазвучали громче и протяжней. Ввел еще один палец, не обращая внимания на то, как напряглась моя вторая рука, на которую я опирался.
Фэллон зажмурилась. Единственным источником звука в комнате служили ее частые вздохи.
Сохраняя ритм, продолжал ласкать ее, такую влажную, изнемогавшую от желания, затем стал поглаживать клитор большим пальцем. Она раскачивала бедрами все быстрее и быстрее навстречу моей руке.
– Ты кончаешь, Фэллон?
– Да, – простонала она, тяжело дыша, а потом выкрикнула: – Еще. Быстрее.
Ускорившись и усилив напор, я наблюдал за ее стараниями уловить ритм. Каждый толчок, каждый ее выдох звучал подобно мольбе.
Больше.
Быстрее.
Еще.
Сильнее.
– Проклятье, детка. Только взгляни на себя. – Я сглотнул, понимая, что она на грани. Понимая, что надолго ее не хватит.
Введя пальцы максимально глубоко, остановился и начал поглаживать ее изнутри.
– О, Боже! – вскрикнула Фэллон, выгнувшись на кровати, содрогаясь, после чего кончила. Запрокинув голову назад пару раз, она делала быстрые, неровные вдохи, пока я держал пальцы внутри нее и обводил клитор подушечкой большого пальца вновь и вновь.
Она была прекрасна. Я прошептал, нависая над ней:
– Фэллон.
Открыв глаза, она моргнула, явно до сих пор ощущая отголоски оргазма, если судить по напряженному выражению ее лица и испарине на лбу.
– Ты была у меня первой во всем. И моей единственной любовью.
Я хотел, чтобы она знала об этом. Невзирая на годы разлуки, на боль, мне хотелось, чтобы Фэллон знала – кроме нее я никого не любил.
Сев, она обхватила ладонями мое лицо.
– Теперь нас никто не остановит.
Только прозвучало это скорее как боевой клич, а не как констатация факта. Словно она сказала: "Да, мы поженились, и не в ваших силах этому помешать". Но также: "Валяйте, попытайтесь".
Когда поймал ее губы своими, мой язык сразу же проскользнул ей в рот. Я страстно поцеловал Фэллон. Каждая мышца в моем теле напряглась.
Отстранившись, поднялся, снял остатки своей одежды. Ее взгляд устремился к моей эрекции, а я не мог отвести глаз от ее груди, прикрытой лишь тонкой блузкой.
Снова опустившись на кровать, накрыл Фэллон своим телом. Не прерывая поцелуев, едва-едва вошел в нее, но сразу же вышел, распределяя головкой своего члена ее влагу по клитору. Почувствовал на губах вибрацию от ее стона, после чего снова в нее вошел – теперь наполовину, – и вышел, вновь поглаживая головкой затвердевший клитор.
– Мэдок? – хныкнула Фэллон так, будто испытывала боль. – Я не пианино. Хватит со мной играть.
Улыбнувшись, опять вошел в нее, медленно, сантиметр за сантиметром.
– Я не слишком тяжелый? – спросил, опустившись на Фэллон всем своим весом.
В сексе я не очень жаловал миссионерскую позу. Другие варианты ощущались куда круче и предоставляли более хороший вид на женское тело, однако сейчас все было иначе. Я хотел почувствовать ее каждой клеточкой своей кожи.
Она покачала головой, не отрываясь от моих губ.
– Нет, мне нравится. – Фэллон провела ладонями по моей спине, спустилась к бедрам, надавила, чтобы я глубже проник в нее. – Да, – взмолилась она. – Вот так.
Господи.
Прислонившись своим лбом к ее лбу, вдохнул выдыхаемый ею воздух. Ее грудь, не прикрытая блузкой, покрылась потом. Ощущая трение ее разгоряченной кожи, был готов потерять рассудок. Мой член скользил внутри нее, наружу и внутрь, все быстрее, когда она нетерпеливо притягивала меня ближе к себе.
Черт, Фэллон просто изнемогала от желания, отчего я сам заводился. Меня надолго не хватит. Схватив ее за бедра, перевернул нас, чтобы она оказалась сверху. Блузка спала с ее плеча, обнажив одну грудь. Мне очень хотелось притронуться к ней, но я просто наблюдал за тем, как Фэллон двигалась. Придерживая ее за талию, не сводил с нее глаз. Она закусила уголок нижней губы; ее кожа блестела от испарины.
– О, Боже! – вскрикнула она, ускоряясь.
Я застонал, закрыв глаза.
– Давай, детка.
Трепет пробежал по телу; я больше не мог сдерживаться: слишком возбудился, а Фэллон выглядела слишком сексуально.
– Мэдок. – Ее мученический шепот поразил меня прямо в сердце. Я выгнулся над матрасом, войдя в нее как можно жестче.
– Аххх. – Она застонала, содрогнулась, совершенно потеряв самообладание. Тоже дав себе волю, кончил в нее, снова и снова совершая толчки вверх.
Боже. Мои брови были до сих пор плотно сдвинуты, глаза закрыты. А тело и не собиралось расслабляться.
Никогда раньше не кончал в тело женщины без презерватива.
За исключением Фэллон. Несколько лет назад.
Неудивительно, что последствия оказываются плачевными. За удовольствие всегда приходится платить.
Фэллон упала мне на грудь. Какое-то время мы молчали, стараясь прийти в себя.
Но потом она прошептала мне в шею:
– Фэллон Карутерс, значит.
Я мгновенно перевернул ее на спину, готовый ко второму раунду.
***
Следующие двадцать четыре часа мы провели в номере отеля и наконец-то оторвались от задниц друг друга (не ищите никакого подтекста), чтобы поговорить.
– Ну, у меня есть небольшие сбережения. Отец платит за мое обучение авансом, а излишки переводит на мой счет для текущих расходов. Не великое состояние, однако, на начальный взнос для аренды квартиры хватит.
Я держал глаза закрытыми, но слушал внимательно.
– Что насчет платы за следующий год обучения? Тебе не понадобятся деньги для этого?
Она молчала несколько секунд, потом ответила:
– Мы что-нибудь придумаем.
Мне пришлось прикусить внутреннюю поверхность щеки, чтобы сдержать улыбку, только это не помогло. Тихий смех вырвался из моей груди.
– Что?
Я вздохнул, по-прежнему не глядя на нее.
– Фэллон, детка, мы в порядке. У нас не возникнет проблем с деньгами, даже если родители перекроют финансирование, – наконец сообщил ей.
– Что ты имеешь в виду? – Ее слова прозвучали более отрывисто.
– Я имею в виду, что мы в порядке. – Я пожал плечами. – Не волнуйся на этот счет.
