Едва я уселась, как помещение тут же заполнила челядь, желающая нам угодить. Изумительные запахи от предоставленных блюд буквально вскружили мне голову, ведь ела-то я еще перед тем злополучным походом в лес! Незаметно улетучились злость, обида, пропало желание воевать. Я решила отложить выяснение отношений на «потом», а сама занялась содержимым своей тарелки.
В высшем свете существует негласное правило: за столом о серьезных вещах не говорят, но по какой-то причине Айренир решил его нарушить. Полчаса спустя, после нескольких незначительных фраз, положенных по этикету, он, вдруг, отложил вилку и нож, и пару минут не спускал с меня пристального взгляда. Я с аппетитом и нескрываемым удовольствием наслаждалась едой, не обращая на него внимания, пока он не произнес:
— Я должен извиниться перед вами, Прекраснейшая. Произошло досадное недоразумение… мой брат… он будет сурово наказан за свою импульсивность. Обещаю, ничего подобного больше не повторится.
Я вскинула на него недоуменный взгляд, делая вид, что оскорблена до глубины души.
— Вы называете мое размещение в покоях ваших любовниц недоразумением? — я скептично выгнула бровь. — Или недоразумением было предложить мне платье одной из них?
Дроу так крепко сжал челюсти, что на них заходили желваки. По-моему, я даже услышала скрип зубов.
— Приношу свои извинения, — процедил он сквозь зубы, — все виновные будут наказаны. Для вас уже готовятся достойные покои, но речь сейчас не об этом. Известно ли вам, зачем вы здесь?
Я вытерла губы салфеткой и пристально взглянула в красные глаза принца, пытаясь прочитать в них хоть что-то, но наткнулась на непроницаемую стену.
— Вы хотите сказать, знаю ли я, зачем меня похитили? Зачем убили моих друзей? Или зачем ваш брат, которому я подарила благословение, решил использовать меня? Нет, не знаю. Но вы, несомненно, просветите меня.
Я взяла в руку хрустальный бокал с вином, любуясь игрой света в рубиновой жидкости. Темный нервно забарабанил пальцами по столу и вдруг неожиданно проговорил:
— Я сам не ожидал такого поворота событий… Эта новость стала для меня ошеломляющей, но, в принципе, мне не о чем жалеть, — он сделал глоток вина, словно пытаясь скрыть нервозность, и уже бесстрастно произнес:
— По Всеобщему закону вы несовершеннолетняя и право распоряжаться вашей судьбой принадлежит либо родителям, либо опекунам. Официально вашим опекуном считался Владыка Леоверен, как верховный асур Эретуса. Вчера он подписал приказ о передаче вас в пользу моего клана. Вы понимаете, что это значит?
В полной тишине что-то тихо хрупнуло. Я с легким удивлением перевела взгляд на свои пальцы, еще секунду назад сжимавшие бокал. Сейчас он был раздавлен в моем кулаке, а многочисленные ранки быстро наполнялись кровью. Она сочилась тонкими струйками вперемешку с вином, расплываясь на белоснежной скатерти безобразными пятнами. Дроу кинулся, было, ко мне, но застыл, увидев мой потемневший взгляд. Я разжала руку, высыпая осколки.
— Повторите, — прошептала через силу, — что вы сказали?
— Владыка подписал с моим отцом брачный договор. Официально — вы моя невеста. — Ответил принц, не сводя взгляда с моей кровоточащей руки.
Пульсирующая боль охватила мою ладонь, точно я сунула ее в улей, полный разъяренных пчел, но что значила эта боль, по сравнению с той, что жила сейчас в моем сердце. Вот и все. Конец сказке. Не будет ни прекрасного принца, ни «жили они долго и счастливо».
А на что я рассчитывала? Что Эрионар воспротивится воле отца? Что бросится за мной по пятам? Что жить без меня не сможет? Что поставит нашу любовь выше всяких пророчеств и богов? Да и была ли она — эта любовь? Что нас вообще связывало, кроме пары украдкой сорванных поцелуев? Если бы он испытывал ко мне хоть половину того, что испытывала к нему я, он не смог бы вот так просто позволить отцу пойти на такой безумный шаг, не смог бы поступить со мной столь чудовищно. Брачный договор, подписанный двумя правителями нельзя обжаловать или расторгнуть. А у меня нет никого, кто мог бы за меня заступиться. Сбежать отсюда я не могу, причинить себе смертельный вред тем более, это означает лишь одно: я в ловушке! Место асура на свадебной церемонии займет равный мне по положению темный, наследник Тор-на-Дун. Я стану его собственностью на тысячу лет… ну, да, вряд ли мой муженек больше проживет. А вот моя жизнь вполне может продлиться и до пяти тысяч.
И что потом? Явится Эрионар со своей не гаснущей надеждой? Он ведь уже тысячу лет ждал, может и еще немного помучиться в тоске — ему не привыкать. Как они рьяно взялись вершить мою судьбу! Только меня спросить забыли!
— Почему? — прошептала я, еле двигая помертвевшими губами. Глубоко внутри меня поднимала голову ядовитая стоглавая змея, по имени ненависть.
— Политика, — ответил дроу, пожав плечами, — когда на кону будущее двух рас, что значит личное счастье одного? Да исцелите же себя, наконец! — раздраженно добавил он.
Я перевела на него равнодушный взгляд.
— Не могу…
Я вдруг увидела, как из самых дальних углов зала начали выползать струйки темной энергии. Раньше я различала нити всех цветов, кроме черных, а теперь перед моим взором были только эти. Они клубились, словно туман, ластились, точно котенок, приближаясь все ближе; льнули к моему телу, как вторая кожа, жадно слизывая алые пятна с пола и со стола.
Вот одно самое наглое щупальце коснулось моей окровавленной руки, обвивая ее темным коконом. Я почувствовала, как пульсирующая боль переходит в легкое жжение, и склонила голову к плечу, заинтересованно разглядывая темный клубок в ладони. Айренир не мигая впился в меня напряженным взглядом.
— Что вы делаете, Прекраснейшая? — его голос охрип от еле сдерживаемых эмоций, среди которых я различила страх.
Неужели этот всесильный дроу меня боится? Мелькнувшая мысль была так смешна и нелепа, что я не выдержала и расхохоталась в полный голос. Правда, смех получился каким-то демоническим, совсем не подходящим светлому сиду.
А темная энергия уже собиралась вокруг меня, бурля, будто раскаленная магма в жерле вулкана. Она окружила меня плотным кольцом, обнимая, как родную дочь, проникла под кожу и побежала по венам, смешавшись с кровью.
И я почувствовала, как мир изменился вокруг меня, будто я спала, а тут проснулась. Все предметы вдруг стали четче, краски — ярче, эмоции — насыщеннее. Теперь я различала самые тонкие оттенки чувств, что так тщательно скрывал мой собеседник: ярость, жажда, ненависть, вожделение, нежность и страх — они смешались в единый комок, переплелись так тесно, что не было никакой возможности понять, где начинается одно и заканчивается другое. Зато я поняла, кто был причиной такого взрывного коктейля.
Ядовитая усмешка сама собой расползлась по моим губам. Я подняла на принца наполненный вызовом взгляд, выставила в его направлении указательный палец и тихонько сказала:
— БУМ!
Бокал, стоявший перед Айрениром, тонко тренькнул и разлетелся сотней осколков, окатив хозяина рубиновым содержимым. Следом за ним, один за другим, начали лопаться остальные бокалы, затем графины с напитками, бутылки; трескались блюда, разваливаясь прямо на глазах, пугая челядь. Вот с веселым шипением лопнул первый магический светильник, за ним второй, третий, демонстрируя принцип домино. Адский грохот наполнил зал, в котором взрывалось все, что имело в своем составе хоть каплю стекла.
Айренир вскочил, не спуская с меня глаз. Я смотрела на него, идиотски ухмыляясь, и ничего не могла с собой поделать. Он был такой смешной с всклокоченными волосами и залитой вином рубашке!
Темно-бордовые нити его ауры вдруг пришли в подвижность, скользя, будто змеи, убыстряя свое движение. В красных глазах на мгновение мелькнул такой огонь, что я едва не отшатнулась, а уже в следующую секунду крепкие руки прижимали меня к горячему телу, твердому, словно камень.
Яростный взгляд, низкий стон — и вот уже мой рот сминают в жестоком поцелуе, похожем на укус. Жесткие губы Айренира впились в меня с такой ненавистью, что я всерьез испугалась за собственную жизнь, но уже в следующий момент они стали настолько нежными, что я забыла обо всем на свете.
