И смех, и какая-то фраза на незнакомом мне языке, и кто-то снова хохотнул, а кто-то и заржал!
На этом мои нервы кончились, и, запихнув скалку за пояс, я забрала у домового сковороду, перехватила поудобнее и постучала в двери.
Смех стих мгновенно, а затем послышался голос Владлена Азаэровича:
- Приказал не беспокоить!
Так, значит, да?
Так как сковороду я держала обеими руками теперь, а иначе ее хрен и удержишь, в дверь постучала ногой!
- Кто?! - раздался разъяренный рык.
- Разборки! - гордо объявила злая обманутая ведьма.
Тишина за дверью, и уже без рычания, скорее, с искренним изумлением, прозвучало:
- Какие разборки?!
- Семейные! - рявкнула я.
Опять тишина, тихое 'атсаорме девъект', затем звук шагов - и Владлен Азаэрович, одетый, кстати, ну, не то чтобы совсем, а так: брюки, сапоги до колена, рубашка белая с воротником расстегнутым - хмуро посмотрел на меня вмиг позеленевшими глазами. А затем мрачно произнес:
- Студентка Григорьева, не могу сказать, что не рад видеть вас в столь... фривольном наряде, - он вновь оглядел с головы до ног, словно хотел продемонстрировать, насколько нелепо я смотрюсь в тапках и банном халате, - но вынужден отложить наше с вами, несомненно, увлекательное общение как минимум на час. Если вам так... не терпится, можете подождать в прихожей.
Ах ты, гад!
Нет, я даже ни на мгновение не обиделась, и дело вовсе не в том, что затеяно все было порядку ради, а вовсе не всерьез. Дело в том, что ведьма, то есть, я, конкретно разозлилась!
А все потому, что:
- 'Студентка Григорьева', значица? - корявя речь на манер домового, прошипела я. - Григорьева, да?
Боевой черт несколько оторопел. И совершенно зря, потому что именно сейчас ему бы следовало спасаться бегством. А раз остался, значит, сам виноват и я ему не целитель.
Я ему, между прочим:
- Леди Харк, а никакая больше не Григорьева! - прошипела я, замахиваясь сковородкой. - А ты... ты... ты черт блудливый! А ну, в сторону, кобель зломордушечный!
Зря я понадеялась, что боевой черт отступит. Черт был потрясен, черт был откровенно сконфужен, черт был заметно встревожен моим состоянием, но не отступил!
- Уйди, кому сказала? - потребовала я, угрожающе замахиваясь сковородой.
Даже не пошевелился и вообще сковороды не забоялся. А зря. Потому как до меня вдруг дошло, зачем против боевого черта такая тяжелая штуковина нужна.
- Ну и ладно, сам напросился, я до членовредительства доходить не хотела, - сказала я.
И уронила тяжеленную чугунную сковороду на ногу декана чертового факультета.
Он не взвыл: он захрипел и нагнулся, намереваясь освободить конечность от супружеского подарочка, мне же только того и надо было! И, схватив скалку наперевес, разъяренная ведьма ворвалась в оккупированное любовницами помещение, напрочь игнорируя ругань и стоны покалеченного супруга за спиной!
- Ага! - заявила я, плотоядно оглядываясь.
И застыла.
Потому что тут никого не было. Вот вообще никого. На столе стоял один наполовину выпитый бокал да закусь... тоже местами подъеденная. И три бутылки уже были початы... А так больше никого в помещении не было... Разве что на подлокотнике одного кресла стоял бокал с вином, из которого почти все было осушено. Третий бокал я разглядела на полу у дивана, что возле камина был...
Так-так...
- Григорьева, - донеслось до меня сквозь отборные ругательства, - ты...
- Харк! - гордо поправила я, чувствуя явный подвох во всем этом демонстративном кого-либо отсутствии.
И вот я его сердцем чувствую, ага.
- Раз уж на то пошло - Харг! - рыкнул Владлен Азаэрович.- И не коверкай имя моего рода!
- На то пошло, на то пошло... То, что ты пошлый, мне уже сообщили, - не глядя на него и переводя подозрительный взгляд с кресла на диван, ответила злющая ведьма, - и про то, что ты с бабами прямо стоя, даже не предложив присесть...
Ругань от двери прекратилась мгновенно.
- Хам невоспитанный, - продолжила настороженная я, - все, как полагается: сначала прилечь там, или присесть хотя бы предлагают - а ты прямо там, не сходя с места! И это при живой законной жене! Значится, сначала ты стоя видимо-невидимо баб... эээ... к интиму склонил, а теперича в три глотки заливаешь, да?
И бутылочку хвать со стола.
- Станислава, - раздалось спокойное, с плохо скрываемым гневом, - я полагаю, нам следует объясниться!
- Угу, - согласилась я, прикидывая, попаду или не попаду с такого расстояния.
И вот кресло выглядело совершенно пустым, но под моим пристальным взглядом такое ощущение появилось, словно там кто-то задергался. Не, я этого не видела, но вот метлой чую...
- С-с-с-станислава! - прошипел мой муж. - Станислава, нет там ни...
Прицел - пуск!
Сверкающая в свете свечей бутылка понеслась в кресло, и... Нехилая такая когтистая ручонка, высунувшись из пустоты, перехватила летающую тару, правда, при этом не учла наличие в ней содержимого, и струя багрово-алого вина хлестнула владельца ручонки по наглой морде!
А главное, морда-то была - сто процентов - мужская...
- Вот тебе и полюбовница, - выдохнула потрясенная я.
- Стася! - простонал Владлен Азаэрович.
Я же, осторожно взяв вторую бутылку, повернулась к дивану...
- Так, гражданка студентка, давайте без членовредительства, - донесся оттуда хриплый мужской бас.
- Нет уж, я только во вкус вошла, - ответила неведомому собеседнику. - Так, а ты, стало быть, тоже мужиг?!
- Типа того, - весело отозвались. - Так что, как понимаете, полюбовниц тут нет. Зря бушевали, гражданочка.
Облитый вином мужик хмыкнул, присоединяясь к явному издевательству надо мной. Я глянула на Владлена Азаэровича: тот стоял, хоть и злой, но тоже с трудом сдерживал победную улыбку, мол, обломалась ты, Стаська.
А я ведьма, со мной так, между прочим, нельзя!
Горестно вздохнув, я засунула скалку за пояс, пояс же потуже затянула, шоркая тапками по полу, подошла к декану чертового факультета, взяла его за руку обеими своими, ладонь его так успокаивающе погладила, в глазки, сейчас ярко-зеленые, заглянула и молвила ласково:
- Ты прости меня, свет, Владленушка, за характер грозный, за ревность беспричинную. Чай, не поняла я сразу, не додумалась, уж не серчай. Я ж молодая, глупая, все о себе, да о себе думала, а про беду твою и в голову не пришло.
Владлен Азаэрович, с недоумением слушавший речь мою прочувствованную, потрясенно выдохнул:
- Что?
- Ты не печалься, миленький, - затараторила я, - не кручинься. Оно ж неудивительно, что тебя на мужиков-то потянуло, после всех баб-то твоих!
Вот последнюю фразу я рявкнула громко и отчетливо!
Декан чертового факультета застыл, я же руки на груди сложила и гневно продолжила:
- А я-то думаю, что ж он меня-то, неказистую, в жены взял, когда за ним сама Мара Ядовитовна бегает! А оно вона как!
