— Ты должен его понять. Она красивая женщина, а он одинокий мужчина. Прав ты на нее не предъявлял. В любви правил нет. И если ее запах действует так на каждого свободного самца как на тебя и меня, то это не его вина.
— Да я понимаю, только моему волку на это плевать. Он требует его убить каждый раз, как он к ней приближается. Видимо мой волк в отличии, от меня решение уже принял. Поэтому пойду и буду сидеть как сторожевой пес, что бы совсем умом не тронуться. А по поводу запаха.
— Сэм намекал, что у неё, что с кровью странное. Обещал изучить.
— Ладно поехали, к твоей красной шапке, мистер психованный волк.
— Иди на хрен.
— Ну и тебя по тому же адресу.
— Подъехав через 30 минут к дому Камилы и Егора. Они услышали звон, бьющейся посуды и разъяренные вопли Камилы. Выражение лица у Макса стало такое, как будто он жевал лимон.
— Так, понятно. У твоей мамы плохое настроение. Ты знаешь я тут вспомнил, что у меня срочное дело не терпящее отлагательств в общаге молодняка, так что передавай ей привет, навещу ее в следующий раз. Возможно после родов.
— А я и не подозревал что мой Бета и начальник службы безопасности поселения настолько труслив.
— Я не труслив, я умен и предусмотрителен. И хочу сохранить все свои части тела при себе, не поверишь, но я так к ним привязался за эти годы, особенно к яйцам. Так что звони, если что.
Макс быстро исчез.
Алекс посидел еще минуту в машине, собираясь с духом. В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге показался Егор.
— Привет, Алекс. Входи мама тебя уже почуяла и зовет.
— Что трудный день? — сочувственно спросил Алекс.
— Да нет скорее трудная ночь. У Камилы были предварительные схватки, мы же думали, что все началось, даже вызвали Сэма. Но все улеглось и Сэм сказал что придётся еще не много подождать. И как ты понимаешь, Камила злится. Она устала и хочет, что бы все быстрей закончилось.
— Терпения тебе. Слушай, я хочу с тобой поговорить чуть позже. Только между нами.
Это как то связано с девушкой в клинике, которую ты ночью привез?
— О! Оперативно! Что об этом уже все знают?
— Ну, может и не все. С утра к Камиле пыталась прорваться Изабелла, наша главная сорока. Но я ее не пустил, сослался на плохое самочувствие. Сотовый пока отключил. Но ты должен понимать, что все это ненадолго. Так что разговора вам не избежать.
— Я не собираюсь его избегать. Просто мне кажется, что при данном положении дел лучше позже, чем раньше.
— Хорошо, Альфа. Тут только тебе решать. Пойду, чай поставлю. Алекс вошел в дом. Камила лежала на диване и выглядела очень усталой.
— Здраствуй, дорогой.
— Здравствуй. У тебя слабый голос. Ты в порядке?
— Да. Насколько это возможно в моем ужасном положении. Господи, эти последние дни тянутся бесконечно долго. Я чувствую себя черепахой перевернутой на спину. Это ужасно когда даже обуться самостоятельно не можешь.
— Ну тогда ты самая привлекательная черепаха, которую я видел. Тебе нужно больше отдыхать.
— Алекс! Я только и занимаюсь в последнее время тем, что отдыхаю, а потом отдыхаю от отдыха. Клянусь, как только рожу буду приходить домой только, что бы покормить. Пусть Егор сам с ребенком сидит. Хочу в лес. Хочу перекинутся. Как это тяжело не иметь возможности обратится так долго. Я представляю как ты страдал, там в Нью — Йорке.
— Не думаю что мои временные неудобства сравнимы с твоими, мама. Я так горжусь тобой и люблю тебя. Моя сестра родится, тебе сразу станет легче. И ты опять будешь баловать меня своими потрясающими воскресными обедами.
— Умеешь ты польстить… Только черта с два! Женись Александр и пусть твоя жена готовит тебе воскресные обеды! И в другие дни тоже. Но все равно спасибо. Я скучала по тебе.
— Мам, а со мной тебе тоже так же тяжело было?
— Неужели ты думаешь, я помню. Это сейчас все кажется ужасным. Потом все затмевает неописуемое ощущение счастья. И все неудобства перестают иметь значение.
— Камила протянула тонкую руку, и Алекс с наслаждением прижал ее к своей щеке.
— Мне кажется или тебя что-то беспокоит? Что-то о чем я должна знать?
— Нет, ничего, о чем тебе сейчас стоило бы волноваться, вдохновенно солгал Алекс.
— Это текущие дела стаи. В комнату вошел Егор.
— Чай готов.
— Я не хочу чай. Я хочу спать, капризно ответила Камила.
— Хорошо давай ты попытаешься заснуть, а мы с Алексом выпьем чаю на веранде и я его провожу.
Глаза у Камилы уже слипались, и она благосклонно махнула на них рукой. Мужчины вышли из дома. Алекс устремился быстрым шагом в сторону деревьев, подальше от дома.
— Я так понимаю, то о чем ты хочешь поговорить твоя мать не должна знать?
— Пока да. Хотя шила в мешке не утаишь.
— Так о чем будет разговор? Алекс остановился и опустил голову, не зная с чего начать. Потом вдохнул полной грудью как будто собираясь нырнуть в ледяную воду.
— Скажи как ты почувствовал что у тебя с мамой связь?. В смысле… Что ты чувствовал в начале, когда смотрел или чуял ее запах? Егор пытливо всмотрелся в лицо Алексу, задумался и потом вдруг смутился.
— Я правильно понимаю, что это не праздное любопытство?
— Да это важно для меня. Что чувствуют пары в момент становления связи? Как это происходит? Что творится в голове? Егор казалось, смутился еще больше.
— Знаешь мне неудобно, говорить на эти темы с тобой, её сыном. Потому что мысли и чувства которые нахлынули на меня с того момента как я почуял и увидел твою маму никто бы не назвал… скромными.
— Ну, хотя бы попытайся. Забудь что я её сын. Мне действительно очень нужно знать и спросить мне больше не у кого.
— Это было не легкое время для всех нас и для тебя в том числе. Но дело в том, что когда я впервые почувствовал запах, Камилы я пропал навсегда. Она не сразу заметила меня, и я буквально сходил с ума. Бесился от того что к ней приближались другие мужики, не мог заставить себя уйти от вашего дома, готов был спать у ее порога, не мог думать не о чем другом Я понимал что не имею прав, но бесился когда видел твоего отца, ощущая от его кожи её запах….Прости. Глаза Егора заблестели и дыханье сбилось, как будто он переживал всё заново. И самое ужасное было постоянное возбуждение, мучительное, все 24 часа в сутки. Ты же знаешь, такого в стае не утаишь. Я не мог спать, есть… Чётр не проси рассказать, чем я занимался в душе по несколько раз в день и о чем фантазировал. Те двое суток с того времени как я пришел в вашу стаю и до того момента как твоя мама заметила меня и ответила взаимностью были адом для меня. Но даже если вернуть все назад я бы не отказался ни от от одной сладко-мучительной минуты. Хотя тогда мне казалось, что я умру.
— А как мама отреагировала?
— Ну ты знаешь, мне казалось, что поначалу она меня и не замечала. Но позже Камила сказала, что заметила меня сразу и чувства взбунтовались. Но она боролась с собой из-за тебя и твоего отца. Но мы не люди, Алекс. Когда приходит осознание что этот человек твоя истинная пара, то никакое чувство долга и условности не способно нас удержать. Не нужны слова и длительные ухаживания, нет долгого обольщения, есть острая нужда вдруг друге. Становится плевать на мнение окружающих, последствия…Остается только непреодолимое желание прикасаться, быть рядом, заполнять все пространство друг друга. Просто превращаешься в один оголенный нерв, мгновенно срастающийся с таким же у любимого человека, и разделиться уже невозможно. Разделиться это как мучительная смерть. Ты должен простить нас с Камилой. Мы бы все равно не смогли бы с этим бороться. Попытки противиться привели бы нас к безумию.
— Забудь. Я давно простил, хотя боль не утихнет никогда, наверное. Но так должно было быть. Алекс надолго замолчал, всматриваясь листву деревьев так пристально, как будто мог там прочесть ответы.
— А как определить, что это твоя пара или ты может просто слишком увлекся? — Егор пожал плечами.
— Наверное, никак. Это жизнь Алекс и это чувства. Тут нет верных для всех ответов и четких решений. Я понимаю что ты боишься повторить судьбу отца, но к сожалению в этом никто тебе не помощник. Это твоя жизнь, твое серде и только ты сможешь сказать запечатлеется этот человек в твоем сердце навечно или будет там временным гостем. Алекс усмехнулся.
