На следующий день Трой приказал доложить о потерях. К полудню, собрав доклады, он бросил свиток с цифрами на стол в только что установленной штабной палатке и мрачно задумался. От армии остались рожки да ножки. Из тридцати пяти тысяч людей, эльфов и гномов в живых осталось чуть более двенадцати тысяч. Причем больше всего потерь пришлось на наиболее боеспособные части. Хотя сейчас так говорить уже не стоило. За время битв все части армии практически сравнялись в воинском искусстве. И, скажем, арвендейльцы теперь держали линию ничуть не хуже латников… Панцирники и латники были уничтожены практически полностью. Из нескольких гвардейских полков, ушедших с Лиддит на помощь Трою, возвращаться к императору было, почитай, некому. Немного успокаивала мысль о том, что они здесь не только отвоевали Арвендейл, но и предотвратили готовившийся западными орками удар по самой империи… Из наемников в живых осталась едва ли треть. Из северных варваров — чуть больше четырех сотен… Впрочем, чего еще было ожидать? Все в жизни имеет свою цену. Арвендейл слишком долго оставался в лапах Тьмы, чтобы можно было вызволить его из них, не заплатив чудовищно кровавую цену. И если кампания по освобождению самого герцогства оказалась гораздо более скромной на потери, то теперь Тьма вернула свое. Не то чтобы с лихвой, поскольку, по всем расчетам, их должны были смять и уничтожить полностью, но все ж таки тяжкой мерой. И, главное, еще нужно было придумать, где взять людей, чтобы прочесать леса и предгорья до самого побережья, а возможно, и заложить там передовую крепость. Ибо, едва утихнут зимние шторма, западные могут опять начать перебрасывать войска на этот берег Долгого моря. И, значит, через несколько лет все начнется по новой…
Впрочем, все это были заботы все-таки не завтрашнего дня. А пока требовалось позаботиться о раненых, похоронить погибших, собрать металл, сжечь орочьи и варжьи трупы. Кроме того, Гмалин вызвался к исходу зимы перекрыть оба ущелья крепкой стеной с воротами, и Трою надо было выделить мастеров ему в помощь, а Алвур обещал помочь с лекарями. Поскольку Тамея с сестрами-помощницами так и не появилась. Да и кормить двенадцать тысяч измученных людей тоже было чем-то надо…
На третий день, когда большинство уже немного оклемались, Трой собрал с бору по сосенке четыре полусотни из числа наиболее легко раненных, дополнил их эльфами, три отправил патрулем по следам сбежавшей орочьей Гурьбы, а четвертую на розыски Тамеи. Меньше было нельзя. Из числа орков-всадников, вырвавшихся из мышеловки у ворот Каменного города, большая часть (если не все) покинула Арвендейл тем же северным ущельем, которым они пытались прорваться в тыл армии. Об этом доложили наблюдатели гномов, видевшие, как мелкие группы орков по две, три, пять тварей скакали вниз по ущелью. Но все ж таки исключать того, что какая-то часть орков из числа отколовшихся ранее все еще рыскала по окрестностям, справедливо полагая, что после столь тяжкой битвы силы у людей на то, чтобы организовать более-менее плотное патрулирование, появятся еще не скоро, было нельзя. Да и в этом случае они сначала вышлют патрули вдогонку откатывающейся в сторону побережья орочьей Гурьбы. И, сказать по правде, если бы не Тамея, Трой так бы и поступил…
Следующие несколько дней прошли в заботах. Гмалин доставил обещанную десятину, и Трой расплатился с оставшимися наемниками. Он заплатил щедро, едва ли не вдвое от договора. И к тому же отмерил золота для передачи семьям тех из наемников, кто успел обзавестись семьей. Таковых в среде наемников было не слишком много. Так что золото наверняка осталось…
А еще через несколько дней Гмалин лично объявился в лагере. Он разыскал Троя в кузне. Людей не хватало, поэтому каждый работал там, где мог оказать наибольшую помощь. Вот и Трой, взяв по старой памяти кузнечный молот, уже несколько дней не вылезал из кузни, уминая молотом собранные на поле битвы и пришедшие в негодность оружие и доспехи в более-менее пригодные для перевозки брикеты лома. А что еще он мог делать? С патрулями он отрядил Фодра, с поставками и хозяйством Лиддит управлялась даже лучше его самого, а вот кузнецов не хватало катастрофически.
Гмалин заглянул в кузню, пару минут полюбовался на сноровисто работающего молотом герцога и владетеля земли, а потом, хмыкнув, пророкотал:
— Ваша светлость, а не могу ли я несколько отвлечь вас от сего, видимо, крайне увлекательного для вас занятия?
— А-а?… — Трой оторвался от наковальни и повернулся на голос, донесшийся до его слегка оглохших от грохота молотов ушей. — А-а, Гмалин… — улыбнулся он, вытер потное лицо и, отложив в сторону молот, подошел к стоящей в углу наскоро устроенной полевой кузни бадье, шустро ополоснулся, накинул на плечи куртку из дубленой кожи с нашитыми на нее железными бляхами и присел рядом с гномом. Его старая куртка была для него теперь и одеждой, и доспехом. Поскольку доспех Синее пламя пришел в полную негодность, а от других Трой уже давно избавился. Ибо зачем они ему были нужны, если у него имелось Синее пламя…
— Я это, ваша светлость, — начал Гмалин, — хочу пригласить вас с официальным, так сказать, визитом.
— С чем? — не понял Трой.
— Ох уж этот наш герцог, — вздохнул гном. — Заскочи завтра ко мне, говорю!
— Чего случилось-то? — насторожился Трой.
— Да ничего, — сварливо отозвался гном. — Просто пока ты по горам и весям в этом своем кожаном кожушке скачешь — вполне можешь словить метательный топор. И чего тогда нам, горемычным, без герцога делать?
Трой махнул рукой.
— Не словлю… да и все равно с Синим пламенем еще работать и работать.
— Да уж знаю, — огрызнулся гном. — Ох уж мне эти люди… Дашь человеку хорошую вещь, надеясь, что он будет к ней относиться как положено, — так нет, обязательно испортят… — Но затем сменил гнев на милость. — Да ладно. Не о нем речь. Я Синее пламя пока трогать не буду. Потому как самому охота им заняться, а пока нельзя — надобно вновь как следует в мастерство войти. Но вот кое-что другое я тебе подготовил. Еще до того как про орков услышали, начал, а сейчас вот до ума довел. Потому что пока тебя насильно в латы не запихнешь — так и будешь нагишом шастать да свою дурную башку под орочьи ятаганы подставлять.
Трой досадливо сморщился. Ему сейчас было не до примерок всяких там новых лат. На худой конец можно было подобрать что-нибудь из собранного. Ну там подварить, заплату нашлепнуть… Но ведь от гнома ж не отвяжешься.
— Это надолго?
— Завтра увидишь, — огрызнулся гном, поднимаясь на ноги. — Так что завтра с утра жду, ваша светлость. И не опаздывай…
Глава 2
— Ну еще пару дней — и мы в Эл-Северине, — мечтательно произнес Арил и, подняв кружку, наполненную элем, сдул белую пену.
Глав согласно кивнул и, оттянув крыло пулярки, небрежно маханул ножичком, отделяя его от ароматной прокопченной тушки.
Места здесь были обоим куда как знакомые. В свое время оба полтора года оттрубили в наемной сотне графа Агилуры, по чьему домену они нынче ехали, так что все местные городки, деревеньки и придорожные трактиры им были давно известны. Вот в этом они когда-то останавливались на ночлег, еще будучи в патруле. Правда, в то время им заправлял другой хозяин, как выяснилось из добродушного разговора с нынешним, его дядька. Более того, если бы у них было время на то, чтобы отъехать на пяток лиг в сторону от тракта, то можно было бы вполне остановиться в трактире у бывшего сослуживца. Сержант Глум был старым служакой и достойным бойцом. К тому же и возраст у него был среди наемников весьма редко встречающийся. Так что его решение остепениться и «развязать перевязь» было встречено в среде наемников с пониманием. И многие специально делали крюк, чтобы остановиться у старого сослуживца и потратить свою «пару монет» именно у него. Поскольку трактир старины Глума располагался в достаточно заметном отдалении от проезжих путей. Потому-то прежний хозяин и отдал его столь дешево, что у старины Глума хватило на него его скудных сбережений. Но, хотя Арил особо и не гнал, все же так далеко отклоняться от основного маршрута он посчитал не совсем честным. Все ж таки не по своему делу ехали, а по поручению светлого герцога Арвендейла. Вот на обратном пути — другое дело…
