- Это ни к чему их не приведет.
Мой взгляд пробежался по нему.
- Ты будешь неотразим в графитовых брюках и черной футболке с V-образным вырезом.
- Ты помнишь ту ночь в клубе.
Он, очевидно, тоже. Его член стал толще и длиннее, превратив штаны в неприличную палатку.
Я чуть не застонала, когда его возбуждение вырвалось наружу: под мягким хлопком он был готов.
- Я не мог перестать думать о тебе после того, как ты покинула мой офис, - пробормотал он. - Не мог выкинуть твой образ из головы. Тогда я позвонил тебе на работу, и ты дразнила меня, говоря, что собираешься домой поиграть с вибратором, в то время как мой член был тверд и готов для тебя.
Я поежилась, вспоминая каждую деталь. В тот вечер в Нью-Йорке он был одет в свитер с V-образным вырезом, но, представив тропический климат Рио и потные тела ночного клуба, я сделала скидку.
- Я представлял тебя в кровати, - продолжал он, поглаживая свою эрекцию через брюки. - Раздвинутые ноги. Спина изогнулась. Тело голое и блестящее от пота, когда ты вводишь толстый пластмассовый член в свое сливочное влагалище. Я наполовину обезумел от этой идеи. Никогда не испытывал подобную похоть. Я ощущал жар. Необходимость трахаться лихорадила меня.
- Боже, Гидеон, - между ног болело. Грудь набухла, а нежные соски затвердели до боли.
Он смотрел на меня прикрытыми глазами.
- Я ушел раньше, чем назначил тебе встречу. Я собирался найти кого-то, кто не откажет мне. Я собирался отвезти ее в гостиницу, распластать ее и трахать до безумия, пока не кончу. Кто она будет - не имело значения. Безликая и безымянная. Я не собирался смотреть на нее, пока был внутри. Она была просто твоим дублером.
Из меня вырвался низкий звук боли. Мысль, что он был с другой была мучительной.
- Пару раз я был близок, - его голос был хриплым. - Выпивал, ожидая, когда они закончат флиртовать и подадут сигнал, что готовы уйти. В первый раз я пошел на попятную. Я считал, что она делает этого не ради меня. Во второй раз, я знал, что никто не сделает это ради меня. Никто кроме тебя. Я был в ярости. На тебя за отказ. На них, что были хуже тебя. На себя за свою слабость, что не мог тебя забыть.
- Я чувствовала то же самое, - призналась я. - Каждый парень был не тем, кем нужно. Они не были тобой.
- Для меня так оно и будет всегда, Ева. Только ты. Всегда.
- Я не беспокоюсь из-за того, что ты можешь изменить, - повторила я, встав. Я сняла майку, а затем шорты. За ними последовали кружевные бюстгальтер и трусики. Я разделась быстро. Совсем не дразня.
Гидеон развалился неподвижно на диване, наблюдая. Как секс-бог в ожидании развлечения.
Затем я увидела словно чужими глазами: мой муж сидит точно так же в переполненном бразильском клубе, молчаливая жажда секса исходит от него теплыми волнами. Он был тем, кем он был – ненасытное сексуальное существо. Была ли хоть одна женщина, способная противостоять ему? Я таких еще не встречала.
Я подошла к нему. Оседлала его. Мои руки скользили по его широким плечам, чувствуя тепло через хлопок его футболки. Его руки легли на мои бедра, обжигая кожу.
- Женщины, которые видят тебя хотят сделать тоже самое. - Пробормотала я. Так же касаться тебя. Они представляют это.
Глядя на меня, Гидеон медленно погладил языком свою нижнюю губу.
– А я буду воображать тебя. Именно так.
- Будет только хуже, потому что они увидят, как сильно ты хочешь.
- Как сильно я хочу тебя, - поправил он, схватив за задницу и притянув к эрекции. Мои половые губы распахнулись из-за раздвинутых бедер, обнимая член сквозь ткань. Мой клитор прижался к его твердости, и я подмахнула бедрами, задыхаясь от удовольствия.
- Я вижу, как они ищут лучшую точку обзора, – произнесла я, затаив дыхание, - смотрят на тебя трахни-меня глазами. Пробегают пальцами вниз, чтобы ты оценил их активы. Они складывают ногу на ногу, а затем меняют позу в обратном направлении, потому что преисполнены вожделения.
Я обхватила его жесткий, толстый пенис и погладила его. Он содрогнулся в моей ладони, полный жизненной силы и готовности. Его губы раскрылись – единственный перебой в его контроле.
- Ты думаешь обо мне и возбужден. И если ты будешь сидеть, как сейчас, с раздвинутыми ногами, они увидят, насколько у тебя большой член и как ты возбужден.
Потянувшись, я схватила его запястье пальцами и потянула левую руку вверх, укладывая ее на спинку дивана.
– Вот так. Не двигайся, – другую я расположила на его коленях. – В этой руке ты будешь держать стакан с темной кашасей*. Ты будешь потягивать ее и облизывать губы.
Я наклонилась вперед и погладила языком по границе нижней губы. У него был великолепный, сексуальный рот. Губы были полными, но твердыми. Изредка давали намек на его мысли. Он редко улыбался, но, когда он это делал, на его лице блистала либо по-мальчишески игривая усмешка, либо самодовольный уверенный вызов. Его медленные улыбки эротически дразнили, а ухмылки высмеивали других.
- Ты будешь казаться далеким и отдаленным, - продолжала я. – Затерянный в собственных мыслях. Уставший от лихорадочной энергии и бьющей музыки. Ребята приходят и уходят. У Мануэля постоянно на коленях горячая красотка. Каждый раз – новая. Он беспокоится лишь о том, чтоб было достаточно выбора.
Гидеон улыбнулся.
- У него слабость к латиноамериканкам. Он полностью одобряет мой выбор жен.
- Жены, - поправила я. – Первая и последняя.
- Только моя, - согласился он. - Вспыльчивая. Жгучая. Единственная постоянная. Я точно знаю, как все произойдет между нами, а ты застаешь меня врасплох. Ты поедаешь меня заживо, и каждый раз желаешь больше.
Я обхватила его челюсть одной рукой и поцеловала, все еще поглаживая длинный член, неторопливыми движениями.
- Араш будет каждый раз приходить с новыми напитками. Будет рассказывать обо всем, что видел, пока ходил, а ты, забавляясь, будешь осматриваться, приводя в движение дико смотрящих на тебя женщин. Эта маленькая вспышка близости и тепла только воспалит их желание.
- А Арнольдо? - пробормотал он, глядя на меня с потемневшими от страсти глазами.
- Он будет, как и ты, обособлен. Хоть он и бережет свое раненное разбитое сердце, он свободен. Он флиртует и улыбается, но всегда есть ощущение чего-то недостижимого в нем. Женщины, боящиеся тебя, пойдут к Арнольдо. Он сделает так, что они позабудут о тебе, в то время, как сам вообще их не запомнит.
Призрак улыбки коснулся его рта.
– И все это, пока я буду сидеть задумчивый с вечным стояком, скучая по тебе настолько, что не смогу веселиться?
