Я рухнул на пол, едва сдержав порыв броситься следом. Почему? Определенно за мгновение до того, как она отвернулась, я заметил блеск набегающих на глаза слез. Что произошло? Чего я опять не учел? Что снова не понял в Оле? Ругая себя последними словами, корил за то, что поспешил, размечтался об успехе, когда сам еще только в начале пути. Было непреодолимое желание со всей силы треснуть по чему-нибудь, но пришлось сдержаться. Странно было бы проявлять такие сильные эмоции в отношении действий нападающего, увиденного вчера впервые. Прислушавшись, понял, что дейрана оставила кого-то на карауле, поэтому, снова взмыв вверх, решил сделать еще несколько кругов по залу — успокоиться, да и легенду надо было поддерживать. На душе было муторно и тоскливо — причиняя Оле боль, сам страдал вдвойне. Плюс зрело ноющее отчаяние — какая же она… другая. Непонятная…
Кого бы Оля ни оставила присматривать за входом, он или они остались снаружи, внутрь так никто и не заглянул. Странно. Или кто-то совсем не любопытный, или кто-то, не желающий проявлять любопытство. Впрочем, сейчас это заботило мало. Будучи уверенным, что клокочущее негодование на себя и на судьбу надежно скрыто под видимостью хладнокровного безразличия, опустился вниз и направился к выходу. Распахнув двери, ожидаемо обнаружил своих временных соседей. Айкар, отвернувшись вполоборота, со скучающим видом обозревал стену сбоку, не обращая на меня внимания, а тарн ответил на мой резкий взгляд пустотой, бессмысленностью ответного взора. Туповатый он какой-то, на первый взгляд…
Оба на мое появление почти никак не отреагировали, я в свою очередь с ледяным безразличием прошел мимо, направляясь в комнату. Так и хотелось на ком-нибудь отыграться! Вспомнилась Олина гирденция… Хотя там случай спорный — отдача мстительного кактуса может иметь нежелательные последствия, да и с прошлого месяца у нас договор о ненападении. Поэтому пришлось ограничиться пинком кровати. Душила какая-то тоска, ноющая печаль, глухая обреченность… Оля. Что же такое она почувствовала, о чем подумала, наблюдая за мной, что рвет ее душу на части, истощая тоской и мукой? Что-то личное, очень личное. Значит, семья… И это страшно. Прямая ассоциация между мной и их гибелью — это и так огромное препятствие на пути нашего сближения, но если у нее еще и реакция такая мучительная от одного моего вида будет возникать… Захотелось уже убить кого-нибудь!
Часа два провел, пытаясь сдержаться, твердил себе, что сам, собственными руками все уничтожу; что, не задумываясь ни на мгновение, сам такого агента отправил бы в Кадровый Центр, но… сопротивляться этой тяге не мог. Знать, что она рядом, отделена от меня всего лишь стеной и так мучается, было не легче, чем не знать о ней вообще ничего. А Оля все терзалась, изводя себя прошлым. Не смогу! Бесшумно, но решительно вскочил, стремясь не разбудить моих недавних караульных. Но они, словно ожидая этого, тоже поднялись.
— Не трогай ее, — прошелестел в темноте странный шепот айкара. — И так девочке досталось в жизни, чтобы сейчас еще и ты донимал…
— Не лезьте, — посоветовал им безразлично, в душе терзаясь от подозрений относительно их мотивов. Ведь бдили, стерегли меня… оба!
Тут же почувствовал, что они беззвучно переместились, встав на моем пути к выходу. Что ж, это даже к лучшему, не соседи, а исполнение мечты! Решительно шагнул вперед, не дав им времени на ответную реакцию, отвел душу и целенаправленно врезал одновременно обоим. После, стремительно скользнув мимо рухнувших тел, прошипел, не оборачиваясь:
— Она — моя, уяснили?
Оказавшись в коридоре с рассеянным ночным освещением, бесшумно переместился к двери комнаты, где помимо Оли должны спать еще ортеги. По крайней мере, надеюсь, что они спят, иначе не знаю, как буду выкручиваться. Код двери ее помещения, помимо прочей информации о ней и квадре, я знал еще до встречи с дейраной в кабинете друга. Поэтому, быстро его введя, проскользнул внутрь. Сориентировавшись и прислушавшись, прокрался к кровати Оли и, радуясь хотя бы такой возможности побыть с ней, присел рядом. Оля металась во сне, тихонько постанывая и нервно вздрагивая. Бедняжка. Какая же она ранимая, как глубоко в душе прячет свои переживания! Ведь я и раньше предполагал подобное, несмотря на внешнюю намеренную изувеченность и озлобленность на мир, прозревая в ней чуткую душу. Сможет ли она быть доброй ко мне, сумеет ли однажды понять?.. Прикрыв глаза, представил вместо этого незнакомого лица родные уже черты дейраны, попытался передать ей свое ощущение уверенности, силы. Все у нас обязательно будет хорошо, а главное — мы будем вместе. Иного я не допущу!
Не удержавшись, прежде чем уйти, легчайшим движением отвел с лица прядь волос, хоть так стремясь коснуться бесценной для меня женщины. Все получится, обещаю.
Инструктаж, запланированный на следующий день, был мне не интересен. Все, что там сообщили бы рядовым и даже нападающим, я знал. Сам принимал участие в планировании всей операции. Отследить и вычислить участок конфедерации, где осели не попавшие под акцию карателей Измененные, мы смогли. Теперь военным осталось определить конкретное место их расположения и ликвидировать, уничтожив все следы их существования. Поэтому терять минимум три ближайших часа на просмотр уже известного я не собирался. Выждав немного, пока все наверняка приступят к процессу получения информации, тихонько стянул шлем, встал и, по пути приметив Олю, вышел из зала. Вернувшись в отведенную комнату, прихватил зум и отправился в спортзал. Там, связавшись с замещавшим меня на период специального отпуска Эльдаром, распорядился выяснить максимально больше информации о своих несдержанных соседях по помещению — Ревуну и Громиле. Скудных данных военной приемки было явно недостаточно. А эта парочка меня весьма интересовала. Да и меньше всего хотелось каких-то опасных интриг за спиной дейраны. В данном случае любое предательство изначально лучше упредить.
После этого, пользуясь возможностью побыть в одиночестве, расправил крылья и взлетел. В ближайшие часы все равно все заняты и любопытствующих не ожидается. Пока летал, обдумал грядущее задание, которое сегодня получат атакующие. База Крелада располагалась на некотором отдалении от Галаны, на которой предположительно и находились остатки Измененных. Отправят множество самых маленьких одно-двухместных летательных капсул с системой невидимого полета. Именно им и предстоит, рассредоточившись в практически отсутствующей атмосфере планетки, обследовать ее поверхность и выявить цель. Пожалуй, неплохо бы слетать самому. Но оставлять Олю с Ревуном и Громилой не хотелось. И дело не в том, что я опасался какого-то вреда, скорее каких-то излишне личных взаимоотношений между нами.
После инструктажа состоялся обед. Все были сосредоточенны, явно размышляя о том, что их ждет дальше. Оля была задумчива, отстраненно ковыряя вилкой в тарелке — скорее обдумывала что-то, чем ела. Да уж, гирденции на нее не хватает! Логично, что дальше последовал общий сбор.
— Необходимо от каждого квадра выделить по две-три группы в составе одного-двух атакующих для завтрашнего облета Галаны. Будем искать следы присутствия Измененных, — серьезно сообщила Ольга сразу, оставшись среди своих. — Желающие есть?
— Я бы слетал, — вальяжно предложил Ревун и кивнул на тарна: — С Громилой за компанию, если он не против.
Тарн безразлично кивнул.
Оля почему-то нахмурилась. У меня она уважение к своей логике и наблюдательности уже воспитала, поэтому такие моменты я отмечал с особым вниманием. Еще бы знать, что ее смущает! Наконец, так и не ответив айкару, она окинула свой квадр быстрым взглядом и уточнила:
— Еще добровольные желающие есть?
Добровольно никто больше лететь не вызвался, а вот я решил, что подобный энтузиазм смущавшей меня излишним единством пары напарников нуждается в определенном контроле, поэтому собрался уже предложить себя, когда неожиданно Оля решительно сообщила:
— Тогда назначу сама. Завтра летят три группы: Летун, Ведун и Скорый, ну и пусть — Ревун и Громила. Остальным — тренировки. Полагаю, скоро будет военная операция и как минимум понадобится кордон, поэтому задействуют весь корпус.
