– Ты не поймешь.
Я смеюсь, но не над ним – надеюсь, он это знает.
– Я могу понять больше, чем тебе кажется.
– Если ты узнаешь правду, то возненавидишь меня, – голос становится резким, лицо искажает страдание. – Я сам себя ненавижу за то, что сделал.
Желудок проваливается куда-то вниз. Дрю кажется таким потерянным. И я вдруг понимаю, что он прав. Может, мне лучше не знать. Его слова – вернее, его молчание – рождает в душе тревогу. И страх.
Что же он натворил? За что так ненавидит себя?
Глава восьмая
День 3, 19:02
Вечно мне нужен именно тот, кого я получить не могу.
Фэйбл Магуайр
Фэйбл
Весь день Дрю избегает меня, но так даже лучше. Вот честно. Я не против посидеть одна в гостевом домике. Господи, да что угодно, лишь бы не болтаться где-нибудь в обществе его отстойных предков. Рано утром Дрю ушел играть в гольф с отцом, и с тех пор я его не видела. Понятия не имею, вернулся он или нет. Все, что мне известно – это что они, наверное, там, в особняке играют в счастливую семью, а я торчу тут одна.
М-да, досада слышится даже в мыслях. К тому же на самом деле я знаю, что он еще не приходил: я весь день просидела дома, а их с отцом не видела.
Зато одиночество вернуло меня к реальности. Снова. И это точно к лучшему. Когда Дрю рядом, я слишком увлекаюсь им. Куда это годится? А вот когда сидишь одна в нереальном доме с нереальным видом из окна, то четко понимаешь: все это – просто выдумки.
Какое-то время назад я вдруг увидела Адель. Она рыскала вокруг гостевого домика, заглядывала в окна, ходила кругами. Поначалу я наблюдала за ней, прячась по углам, а потом меня это стало бесить. Что она тут забыла? Шпионит за мной? Или ищет Эндрю?
В конце концов я не выдержала и распахнула дверь, как раз когда Адель кралась мимо крыльца.
– Кого-то ищете? – спросила я со всем высокомерием, на которое только была способна.
Она скрестила руки на груди. Как всегда элегантна, в белоснежном свитере и черных леггинсах. Я в похожем наряде смотрелась рядом с ней как лохушка. Хотя ее шмотки наверняка были дорогущие, дизайнерские, а мои – самые обычные, из «Уолмарта».
– Я думала, никого нет дома, – произнесла она.
– Значит, надеялись, что меня нет дома. Ясно.
Не знаю, как мне только хватило храбрости, но вот хватило. Поездка домой накануне вечером превратилась в сущее мучение. Никто ни с кем не разговаривал, напряжение было почти невыносимым. Ничего общего с дорогой в загородный клуб, когда мы с Дрю целовались, и он гладил мое тело.
– Я тебе не очень-то нравлюсь, да? – ухмыльнулась Адель.
– Полагаю, это взаимно, – я пожала плечами, изо всех сил делая вид, что мне все равно, хотя на самом деле внутри все сжалось от волнения.
– Знаешь, у него это быстро пройдет. Ты ему не пара.
Я нахмурилась. Конечно, я ему не пара, это очевидно. Но как эта стерва посмела вывалить такое мне прямо в лицо?
– А кто тогда ему пара?
– Кто-то вроде меня.
Адель расплылась в улыбке, будто знала, что ее ответ поразит меня, как удар под дых. Не сказав больше ни слова, она развернулась и ушла прочь.
Весь день я думала над тем, что сказала мачеха Дрю. Что же она имела в виду? Явно что-то нехорошее. Она говорит о пасынке и смотрит на него так, будто он – ее собственность. Будто они с ней – парочка. Как-то это странно. Может, они когда-то успели поразвлечься друг с другом?
Тьфу, противно. И жутко. Дрю ведет себя так, словно ненавидит ее, и это рождает всё новые подозрения. Всякие «а что, если?…», о которых мне даже думать не хочется, до того они мерзкие. «Это не мое дело», – твержу я себе, размышляя в одиночестве.
Но Дрю сам вовлек меня в эту дребедень. Значит, теперь это отчасти мое дело, так?
Нет. Кое-куда лучше лишний раз не лезть.
Особенно если это может причинить кому-то боль.
Такие внутренние споры терзали меня весь остаток дня, и к вечеру я превратилась в комок нервов. Когда же он вернется? Где его носит? Да, гольф иногда отнимает кучу времени, но не столько же. А ведь Дрю наверняка с отцом: я часами не сводила глаз с этого чертова гаража, но так никого и не увидела.
И Адель ушла минут тридцать назад. Меня прошибает холодный пот. А что, если она решила где-то встретиться с ними?
Вот дерьмо. Что же делать?
В половине восьмого дверь, наконец, открывается, и я облегченно вздыхаю. Слышу шаги Дрю на пороге, потом вижу, как он стремительно проходит через холл. Я сижу в гостиной, закутавшись в невероятно мягкий шерстяной плед, и, наверно, сливаюсь с диваном. Дрю не обращает на меня внимания, не произносит ни слова.
Я нервно кусаю ногти. Желудок урчит: я так и не обедала сегодня. Слышу, как Дрю заходит в свою комнату, захлопывает дверь – и выдыхаю, дрожа. Оказывается, я сидела затаив дыхание и даже не заметила этого.
Не прошло и двух минут, как Дрю вышел в гостиную и остановился, увидев меня.
– Привет.
– Привет.
Я сжимаю губы и приказываю себе дышать нормально.
– Не заметил, как ты вошла.
Он выглядит чудесно. Темные волосы взъерошены от ветра, который дует здесь, похоже, постоянно. Длинные шорты цвета хаки, черная толстовка, а под ней, готова спорить на миллион долларов, рубашка поло. Классический наряд для гольфа, хотя шорты должны быть в клетку, а не карго. Впрочем, я ничего толком не знаю о гольфе.
– Я все время тут сидела.
Он проводит пальцами по волосам, и мне хочется сделать то же самое. Вспоминаю, какими мягкими, шелковистыми эти пряди были на ощупь, и как ему нравились мои прикосновения. Позволяет ли он кому-нибудь трогать себя? Похоже, он идет по дороге жизни в одиночестве.
Эта мысль наполняет сердце печалью. А я позволяю бесконечной череде безликих парней трогать меня. И даже стремлюсь к этому – чтобы хоть на краткий миг почувствовать чью-то заботу. Но ощущение улетучивается, и я чувствую все ту же пустоту внутри. А порой она даже кажется больше.
– Я весь день не знала, где тебя носит, – произношу я, чтобы заполнить тишину, ведь Дрю молчит.
– Прости, что меня долго не было.
Интересно, чего ему стоило извиниться передо мной. Наверняка обычно ему не приходится этого делать.
Пожимаю плечами. Надо сделать вид, что его поступки меня не волнуют.
– Я тебе не нянька.
– Да, но ты моя гостья. И ты наверняка скучала весь день.
Дрю приближается к дивану, и тут мне в нос ударяет запах.
От него несет пивом. Глаза налились кровью, щеки покраснели. Ну точно – пьяный. Когда Дрю садится рядом, моя внутренняя защита бьет тревогу, и я забиваюсь в угол дивана. Терпеть не могу запах пива. И при этом работаю в баре. Ненормальная.
Но в La Salle все воспринимается иначе. Я занята – бегаю по залу, обслуживаю посетителей, верчусь как белка в колесе. А когда я чувствую запах пива, оставшись с кем-то один на один, то сразу вспоминаю мать и ее дерьмовых хахалей, которые пьют беспробудно. Почти все ее мужики оказывались припадочными алкоголиками.
Агрессивных пьяниц я боюсь до жути, а Дрю – здоровый малый с нервами на пределе. Пусть попробует проявить хоть каплю агрессии – всё, только он меня и видел.
– Ничего, – отвечаю. – Я довольно долго просидела на пляже.
– Ты не замерзла? Погода сегодня была не очень.
Пожимаю плечами.
– Я подумала, что надо наслаждаться природой, пока я здесь. Вряд ли мне потом доведется побывать в таком красивом месте снова.
– Прости, что меня не было рядом, Фэйбл.
В его голосе сквозит нежность, а его взгляд…
разбивает мне сердце. Дрю кажется таким мрачным, таким отчаявшимся. Мне хочется сказать, сделать что-нибудь, чтобы облегчить его боль.
Наклонив голову, он внимательно смотрит на меня потемневшими синими глазами. Интересно, что он видит перед собой? Я вот вижу одинокого, потерянного мужчину, который никому не собирается открывать душу.
