У Вики отхлынула краска от лица. У него кто-то был! Женщина! Боевое настроение испарилось. Понятно, почему он с голым торсом! Надо же было быть такой дурой! Зачем только пришла?
– Ты не один? – она облизнула нижнюю губу.
– Один, – Ярослав качнул головой, яркие блики заиграли в его волосах.
– Ты уверен? – Почему он так нервничал? Она тоже.
– Я похож на человека, забывшего, что у него гости? – смешок всколыхнул грудь.
«Ты похож на человека, вылезшего из теплой постели, – подумала Вика и тут же одернула себя: – Прекращай думать о сексе!»
Как же ей хотелось быть с ним, даже несмотря на то, что он такой хам!
Она нерешительно переминалась в прихожей. Надо было подождать, пока он не сделал бы шаг навстречу. На лице Ярослава был написан вопрос. Ладно, что она тянула кота за хвост? Сколько это могло продолжаться? Надо было хотя бы озвучить свои условия.
– Я пришла серьезно поговорить…, – начала Вика, но Ярослав вмиг перебил её. Он вздохнул, наклонил голову и, со смехом сказал:
– Вик, я не отступлюсь. Я тебя никогда не оставлю. Никогда. Ну, не могу я вас отпустить. Может быть, лет через десять, если ты всё ещё будешь твердить «нет». Но не сейчас.
– Мы можем сесть? Я как раз об этом и хотела поговорить.
Он пригласил: – Конечно, проходи.
Они сели на памятный диванчик: Вика почти под абажуром, Ярослав напротив. Он подогнул под себя ногу и повернулся к ней, наморщив лоб. Всё шло совсем не так, как она себе представляла. Его грудь смущала её. Хотелось прикоснуться, чтобы убедиться в упругости тугих мускул и мягкости кожи.
– Ты мог бы рубашку надеть? – она сморщилась, – если не сложно?
Он притворно тяжело вздохнул, поднялся и вернулся в зелёной футболке со значком бетмена на груди, которая, конечно, не оставляла его голым, но так обтягивала бицепсы и грудь, что простора для воображения не оставалось. Вика уже хотела пошутить по этому поводу, но сдержалась: что она как озабоченная?
– Это ужасно, что я сама пришла к тебе. Но… – она запнулась, потому что сверху раздались приглушенные голоса. Они смогут сегодня поговорить? Вика облизнула губы и вопросительно уставилась на него.
– Хорошо – там Зуевы, – он сдавлено выругался, – не хотел тебе говорить, боялся – ты уйдешь.
Вика недоверчиво смотрела на него.
– Я не видела их машины.
– Она в гараже.
Всё-равно она не была уверена, что там её подруга с мужем, а не длинноногая красотка. Ярослав, наверное, это понял. Он встал и подошел к лестнице.
– Эй, вы там, наверху, подайте голос, – крикнул он и добавил тише: – моя женщина хочет убедиться, что у меня ночевали друзья, а не девица из притона.
– Что? – послышался вопрос Андрея.
Ярослав перевел на неё насмешливый взгляд: – Убедилась?
Вика кивнула. Но всё-равно это было невовремя. Почему она стала такой неуверенной? Что тянула?
На верхнюю ступеньку вышел Андрей. Он был в махровом халате в цветочек, который доставал ему до щиколоток. Вика в который раз подивилась тому, как он изменился. Ровные скулы обрисовывала негустая щетина, живот совсем исчез, так же, как и пять подбородков. Всклокоченные волосы были удивительно милы.
– Что ты сказал? – спросил он, прежде чем увидел её, – о, привет, Вик! Как дела? Оль, – позвал он, запрокинув голову, – Вика пришла.
Андрей стал спускаться, и на лестнице показалась Ольга. Она была точно в таком же одеянии, как и её муж. Только подол волочился по ступеням, и пояс был повязан поверх огромного живота. Она вперевалочку спустилась за Андреем. На довольных лицах светилось масленичное солнце, и Вика невольно заулыбалась.
– Привет, – они расцеловались с Ольгой в щёки, внимательно посмотрели друг на друга, – как чувствуешь себя? – спросили в один голос и рассмеялись.
– Не знала, что вы ночуете здесь.
– Мы вчера поздно приехали, у тебя было темно, не стала будить, – Ольга потерла глаза, зевнула и потянулась. – Баня, – закатив глаза, подвела она черту.
– Понятно, – Вика кивнула, она хотела было позвать их на завтрак, но вспомнила о полупустом холодильнике и промолчала. Когда же это кончится? Она уже не была уверена и в желании откровенничать с Ярославом. Может быть завтра, когда они остались бы наедине, когда он сам пришел бы к ней? Однако, Ярослав настороженно следил за ней взглядом и, как видно, не собирался отсрочивать.
– Мы оставим вас на минутку, – он взял её за локоть и потянул к одной из дверей, но Вика уже праздновала труса. Если бы она шла с открытым сердцем! А у неё было несколько требований, которые, как она подозревала, не обрадуют Ярослава: – Мы могли бы поговорить и здесь, – протараторила она испуганно.
Лицо Ольги осветилось ещё ярче, и она закивала: – Думаю, мы все вправе послушать, – когда Ярослав чуть не испепелил ее взглядом, а Андрей притянул к себе, упрямо добавила: – Мы ведь не просто свидетели этой истории, даже не участники: мы в неё замешаны… как изюм в тесто.
Ярослав настороженно посмотрел на каждого, челюсти его напряженно двигались. Наконец, он изъявил согласие. Андрей разместился на диване, Ольга – в его объятиях. Вика рядышком. Ярослав остался стоять у лестницы. Он смотрел на неё так пристально, что она показалась себе козявкой на стеклышке микроскопа.
Вика словно оледенела: неужели она сама инициатор этой переделки?
– Я пришла сказать тебе, что я хорошо подумала, и согласна быть с тобой, – скороговоркой выдала она и посмотрела в настороженные глаза. Кадык Ярослава дернулся. – Но у меня есть условия, – быстро добавила Вика, и мышцы лица Ярослава дрогнули. – Я не стану выходить за тебя замуж и не стану записывать тебя отцом моего ребенка. Я хочу…, нет, я требую…, чтобы ты проявил смирение, – закончила она и увидела, как его сковало напряжение.
Воцарилась жуткая тишина. Нервы Вики натянулись и звенели в гробовом безмолвии. Время превратилось в тягучую массу. Слышалось тиканье часов где-то рядом. Дом вдруг наполнился электрическими разрядами, готовыми с треском разорваться громом и молнией.
Что же он ничего не говорил?
– Хочешь, чтобы я встал на задние лапки? – тихо изрек Ярослав, и лицо его потемнело.
Вика не поняла вопрос это или утверждение, она только сразу догадалась, что ничего у них не получиться. Он не собирался принимать никаких её условий. Она почувствовала, как исчезает нервозность и закипает внутри бешенство. Оно родилось в ней, как землетрясение рождается в недрах гор, разрасталось и сокрушало всё на своем пути, и ей казалось, что она всей душой снова возненавидела Ярослава Выгорского.
– Если для тебя это – стоять на задних лапах – мне плевать! – презрительно выдала она, и втроем они лицезрели, как Ярослав превратился в грозовую тучу. – Я всю жизнь собираюсь попрекать тебя твоим чёртовым поступком. Я не собираюсь любить тебя! – от гнева ложь далась очень легко.
Он усмехнулся, потемневшие глаза открыто издевались над ней.
– Хочешь быть главной? – с притворным сожалением спросил он и рассмеялся, обнажив белоснежные зубы.
Как же она ненавидела его! Отвращение, которое она не могла, да и не желала скрывать, перекосило её лицо, она чувствовала отчаянную ярость женщины, загнанной в угол. Она завладела ею целиком. Ярость, рожденная жгучим унижением и стыдом. Да он просто издевался над ней!
– Да, – выпалила Вика.
– Хочешь держать ситуацию под контролем?
Она тяжело дышала, но «да»! Или ситуация будет у неё в руках или у каждого из них будет своя, отдельная от другого, история.
– Да! – вытаращила она глаза.
– Так вот, – в отличие от неё, Ярослав не потерял ни капли самообладания, – мой ответ «нет». Ты станешь моей женой, не будь я Выгорским. Мое имя будет написано в свидетельстве о рождении нашего ребёнка, – он как будто бы скрипнул зубами, в то время как его образ: и лицо и тело и поза – выражали надменное безразличие, которое подчеркивало угрозу и уверенность, исходящие от него.
– Ну, это мы еще посмотрим, – Вика поднялась, следом за ней Ольга.
