Глава 17. Связь.
Боль, знакомая, как глазам – ладонь,
Как губам –
Имя собственного ребенка.
М.И.Цветаева
Наконец, цыганский танец закончился, и Вика смогла вернуться на место. Дрожа от негодования, она как бы невзначай пересадила Володю ближе к Наталье Николаевне: от греха подальше. Она ощущала на себе глаза бывшего мужа и воочию представляла его ухмылку. Неужели она здесь по его злому умыслу? Страх перед будущим и одновременно возмущение ввергали в оцепенение. Вика чувствовала себя измученной шумом и изобилием. Но гордая, она не показывала виду и улыбалась, для каждого находя приветливое слово. Медленная музыка сменялась быстрой, конкурсы – выступлениями. «Когда этот позор закончится?» – Вика приросла к стулу, сохраняя, несмотря на усталость, великолепную осанку. Подходили ребята, протягивали бокалы, желали счастья в новом году, все чокались. Вика улыбалась, кивала, кричала поздравления в ответ. Фотографы щелкали вспышками, и она старалась не отворачиваться. Воздух стал тягучим и с трудом проникал в легкие. Мышцы застыли. Несколько раз её пытались вытянуть на танцпол. Как же мерзко она себя чувствовала!
Мельком глянув на часы в очередной, наверное, сто первый раз, Вика повернулась к Володе:
– Как думаешь, если пляски уже разошлись, можно убегать? – на краю поля видимости она вдруг заметила Ярослава – он шел прямиком к их маленькой компании.
Что ему нужно? Что ей делать? Вика стремглав скомандовала Володе:
– Сейчас самое время позвать меня танцевать!
Ясный взгляд выражал недоумение: он и не собирался вставать. Как ни пленительна была соседка, Володина скромность, видимо, была сильнее. Вика вскочила и протянула ему руки с самой очаровательной улыбкой, на которую в эту минуту была способна. Она ждала, молча распахнув глаза, а сердце её отсчитывало шаги Ярослава. Казалось, прошел целый час, прежде чем водитель, преодолевая сомнение, поднялся. Она сглотнула и тут же двинулась в сторону площадки. Едва ступив на неё, Вика обернулась к спутнику и проворковала, теперь уже ободряюще:
– Положи мне руку на талию, будто хочешь прижать, – она не смотрела в сторону Выгорского, боясь, что он поймет, что именно из-за него она убежала.
Володя на мгновение застыл в нерешительности, потом обнял её тонкий стан. К её облегчению, он не собирался прижиматься слишком крепко. Вика подняла ладони на мужские плечи. Они медленно закружились, сливаясь с толпой, и Вика выдохнула. Теперь она могла украдкой поискать бывшего мужа. Он стоял, прислонившись к золотой колонне, разговаривал и уже не смотрел на неё. Вика немного успокоилась. Что она разволновалась? Неужели это страх? Что он мог ей сделать? Удалить с тусовки? Укусить? Поднять руку и во всеуслышание объявить, что её дед обокрал создателя этого холдинга? Чего ей опасаться? Чего она страшилась? Вика порылась в себе, перебирая трепещущие струнки в душе. Она боялась собственных чувств. Боялась разрыдаться, как только он приблизиться к ней. Боялась не сдержать радости. Боялась, что он снова сделает ей больно. Обнимет её, и она будет ещё два года помнить тепло рук. Она боялась, что любит его.
Вика закрыла глаза.
Вот она себе в этом и призналась. Вся её кожа горела так, словно он прикасался к ней не взглядом, а губами. Вика сникла. От мучительных усилий сдержать себя, она вконец изнемогла. Она двигалась как во сне, сама не зная, зачем делала это. Ей хотелось прижаться лбом к плечу партнера, чтобы хоть как-то облегчить груз, но она не разрешила себе этого. Напряженно выпрямившись, без тени улыбки, она продолжала игру. Медленная композиция закончилась, они станцевали с Володей рок-н-ролл, хотя Вика только и думала, как незаметно убежать. Скрыться дома. На худой конец, в туалете.
Оттеснив Володю, её притянул какой-то парень, не очень уверенно стоящий на ногах. Закружил. Это было отвратительно, но Вика проявила выдержку: вырываться было глупо. Она попыталась с шуткой уйти, но он приблизился к ней совсем близко, дыша прямо в лицо винным перегаром. Он держал её крепкими руками, даже положил ладонь на затылок. С отвращением и ужасом Вика представила, что сейчас он силой её поцелует своими жирными слюнявыми губами. Но он только сказал:
– Вика, ты такая красивая, выходи за меня замуж.
Она рот открыла от удивления и, не скрывая изумления, пролепетала: – Мы знакомы?
Он, видимо, не был готов к такому вопросу, стал глотать воздух как рыба, опустил глаза на её грудь и не смог поднять. Что ей теперь было делать?
На её спасение, подошел начальник службы безопасности, бросил на алкоголика строгий взгляд, и тот понуро ретировался.
Вика послала благодетелю волшебную улыбку и заторопилась уйти, но мужчина перехватил её руку, с вожделением облизывая взглядом:
– Вика, смотри у нас замуж не выйди, – растягивая слова, сказал он.
Ей хотелось закричать, дать промеж ног этому потному толстяку, вцепившемуся в неё липкими пальцами, но она промолчала. Сделала премилое лицо и прошептала ему в самое ухо:
– Ну что Вы. Здесь только один достойный представитель сильного пола, – она выразительно посмотрела на собеседника, – а он, насколько я знаю – женат. – Пока он хлопал непонимающими ресницами, Вика добавила «прошу прощения – попудрю носик» и выскользнула.
На дрожащих ногах она подошла к своему месту: стол был пуст. Хрустальные бокалы и свежие тарелки ждали очередной перемены блюд. Вика посмотрела по сторонам в поисках Володи или Натальи Николаевны. Никого не обнаружила. Выгорского она тоже не увидела. Уф! Самое время потихонечку покинуть бал. Вика подхватила сумочку и уверенной походкой двинулась к парадным ступенькам. Для маскировки зашла в дамскую комнату, а потом прошла к гардеробу, щедро улыбаясь и оставляя знакомым лицам «С новым годом!» Быстренько получила шубу и выскочила на холод.
Воздух словно был пропитан жгучими ледяными кристаллами. После нового года обещали ноль, но сегодня с утра на градуснике Вика видела минус пятнадцать. Сейчас, наверно, было и того больше. Мороз скользнул под юбку, ущипнул коленки и едва прикрытые бедра. Ничего, в метро тепло.
У дверей клубился дым сигарет: несколько шумных группок, ежась от холода, предавались пагубному пристрастию. Наконец-то, несмотря на прокуренный выход, она могла вздохнуть. Вика с силой втянула кислород, отчего ноздри наполнялись едким запахом. Постаралась привести мысли в порядок. Что она так разнервничалась? Что он и вправду мог ей сделать? Уволить? Вика подняла вверх глаза и сквозь сигаретные клубы над головой увидела поразительное чистое небо, усеянное звездами.
Повернув направо, двинулась в сторону подземки, радуясь ровному и чистому асфальту. Она так привыкла пробираться по заснеженным дорожкам и ледяным ступенькам Подмосковья, что каждый раз искренне удивлялась, завидев чистые тротуары. Улица выглядела ухоженной. У высокого бордюра притаилась ажурная скамеечка с деревянным сиденьем, на которой лежала кем-то забытая газета. Летом, наверное, здесь приятно отдохнуть. Полюбоваться вон тем полукруглым окошком с одностворчатой ставней. Или этим парадным входом маленького особнячка, или той крохотной коморкой с тусклым светом под потолком. Переулок спускался пологой горкой, Вика прибавила шагу, опасаясь, что от ног останутся окоченевшие деревяшки. Ночные зимние запахи и звон города окружили её. Теплое дыхание вырывалось изо рта белым паром.
Не успела она пройти и тридцати шагов, как замерла от резкого визга тормозов. Стремительно повернула голову, предчувствуя удар и скрежет металла. Нет, никакой аварии не было. Блестящий черный внедорожник остановился у тротуара в двух метрах от неё. Огромные колеса замерли как вкопанные, сотни сверкающих отражений разбегались по крыльям и капоту. Пассажирское стекло было опущено. За рулем сидел Ярослав. Его лицо было перекошено от гнева. Ничего даже близкого не было к тому милому человеку, которым он тремя часами раньше предстал перед своими людьми. В открытое окно он прорычал:
